– Конечно. Точно так же, как и чувства барана, которого я сегодня ел на завтрак. Мясо было очень вкусное и тоже мне очень понравилось.

– Но я же не баран! – обиженно воскликнула Анна.

– Не волнуйся, есть тебя я не собираюсь. Я буду тебя только любить.

– О, варвар! – простонала принцесса. – Ты понятия не имеешь, что такое любовь…

– Глупости, – расхохотался Владимир, – у меня были тысячи женщин.

– Но ни одна из них не любила тебя.

– Очень даже любила. И не одна.

Анна нервно передернула плечами.

– По крайней мере, моей любви ты не дождешься.

– А тебя никто и спрашивать не собирается, – самонадеянно заявил Великий князь.

– Ошибаешься! Моя госпожа предоставила мне право выбора.

– Да, да! – согласно закивала головой Анастасия. – Пусть Анна сама решает. Ей и предлагай свои сокровища.

Владимир недоуменно пожал плечами, но тут же махнул рукой:

– А мне какая разница! Может, это и справедливо, что ларец достанется той, кто будет моей.

– Ни за что! – сердито топнула ножкой Анна.

– Как?! – удивился Владимир. – Неужели тебе этого мало?

Принцесса даже не удостоила великого князя ответом и обратилась к Анастасии:

– Готова ли ты отдать этому варвару в два раза больше сокровищ за мою честь?

– В десять раз больше, моя рабыня. И еще столько же за то, чтобы он избавил нас от своего присутствия.

Великий князь заревел, как раненый медведь. Ярость и страсть клокотали в нем и рвались наружу.

– Тогда я возьму тебя просто так! Задаром! – выкрикнул он злобно и бросился на Анну, словно разъяренный бык на красную тряпку.

Владимир совсем забыл про ларец и, споткнувшись, рухнул как подкошенный. Анна и Анастасия, не дожидаясь, пока Владимир очнется, выпорхнули из шатра и поспешно покинули корабль.

Соратники Великого князя так увлеклись греческими винами, что никто не заметил, как византийки прошли мимо трактира. Уже давно стемнело, и на небе высыпали яркие звезды, а русичи никак не могли насытиться вкусными, но слабыми местными напитками. Даже когда в трактир ввалился залитый кровью Владимир, они не сразу обратили на него внимание. Мало ли какие пьянчуги вокруг шатаются.

Великий князь, споткнувшись о ларец, больно ударился лбом и довольно долго пролежал без памяти. Очнувшись, он отправился на поиски друзей. На корабле не было ни души.

– И куда все подевались? – вслух вопрошал Владимир. – Все меня бросили!

Он совсем забыл, что сам отдал приказ всем покинуть ладью. Едва не свалившись в воду, Великий князь с трудом перебрался на пристань и наугад вышел к кабаку.

Владимира заметил Острожко, который, в отличие от других, вино лишь смаковал.

– Княже, что с тобой? – бросился он к нему. – Кто тебя так разукрасил?

При падении Владимир слегка рассек лоб, но кровь залила все лицо, и казалось, что рана очень опасна. Великого князя усадили на лавку, смыли вином кровь и очистили ссадину. Когда стало ясно, что жизни Владимира ничего не угрожает, всеобщая тревога сменилась бурным весельем.

– Неужели бабы так отделали? – издевательски хохотнув, спросил все тот же Острожко и, не дожидаясь ответа, высказал свою догадку: – Видно, плохо старался. Мужских сил явно на двоих не хватило. Вон какой вялый. Вот они его и «отблагодарили».

Острожко, словно ненароком, указал пальцем чуть пониже княжеского пояса, что вызвало гогот у присутствующих в кабаке славян. Со всех сторон посыпались остроты:

– Да он просто перегрелся!

– Опозорился на всю Византию!

– Принцесса Анна долго будет смеяться над таким женихом.

Каждая шутка сопровождалась дружным взрывом хохота. Великий князь все еще мутным взглядом обвел окружающих, с трудом уселся за стол и потребовал:

– Вина!

Осушив огромный бокал, громко провозгласил:

– Вперед!

– Куда именно? – попросил уточнить Острожко.

– В Большой дворец.

– Зачем?

– Смывать позор.

С этими словами Владимир уронил голову на деревянный стол и громко захрапел.

В Большой дворец они отправились следующей ночью. Еще днем Владимир и Добрыня с десятком дружинников навестили одного киевского купца, давным-давно обосновавшегося в Константинополе. Его жилище располагалось неподалеку от Большого дворца, который представлял собой град во граде и занимал площадь поболе Киева. Эта резиденция византийских императоров, защищенная со всех сторон мощной каменной стеной, раскинулась на склоне горы, с которой открывался изумительный вид на море. За пять веков византийского владычества здесь было построено столько великолепных дворцов и храмов, что от одного вида золотых куполов и крыш дух захватывало. Почти каждый император считал делом чести возвести для себя новый дворец. Видно, старыми брезговал.

Непосредственно к Большому дворцу примыкали Ипподром и храм Святой Софии, куда имелись специальные входы для императора. Через один из них, охраняемый славянами, русы и собирались проникнуть в Большой дворец. Доспехи доставили заранее, и все стали дружно их примерять. Каждый подобрал себе тунику с короткими рукавами, невысокие сапоги, которые нужно было перетягивать шнурками, доходящие до бедер металлические латы, круглый щит, короткий меч и копье. Ну не варвары, а вылитая императорская гвардия!

Только вот Громыхало никак не мог найти одежду впору. Туника едва доходила ему до пояса и болталась, как тряпка, а самые большие сапоги при первой же попытке натянуть их на ноги предательски затрещали и разошлись по швам.

– Вот те на… – разочарованно произнес Громыхало, недоуменно рассматривая обрывки кожи.

– Да ты нарочно! – злорадно воскликнул Острожко.

– Что нарочно? – не понял Громыхало.

– Вырос таким здоровым.

Взрыв хохота сотряс дом. Его хозяин тут же выскочил из покоев во внутренний дворик, где размещались воины, и испуганно замахал руками.

– Тише, тише, весь Царьград переполошите.

– Да за такими стенами мы как в могиле, – попытался успокоить его Владимир.

– Тут даже стены имеют уши…

– Тогда мы будем вести себя тише воды, ниже травы.

Хозяин облегченно вздохнул, а Острожко снова обратился к Громыхало, который все еще продолжал держать в руках то, что осталось от сапог.

– Выбрось ты эти обрывки. Они тебе уже не помогут. Не видать тебе Большого дворца, как своих ушей.

– Как не видать? – возмутился Громыхало. – А для чего я сюда приехал? Негоже мне здесь отсиживаться!

– Не пойдешь же ты в Большой дворец босиком, – резонно заметил Острожко.

С досады богатырь разорвал кожу на мелкие кусочки и бросил наземь.

– Что же делать?

– Не сорить, – посоветовал хозяин дома, – а то придется заплатить золотой за уборку.

– Я не о том, – Громыхало поспешно бросился собирать обрывки. – Я хочу знать, в чем смогу пойти в Большой дворец.

– Иди в чем одет, – посоветовал хозяин.

– Как так?

– Да очень просто. Наемники обычно идут на императорскую службу со своим оружием и в своих доспехах.

– Что же ты сразу не сказал? – возмутился Владимир. – Мы тут огород городим, и все зря.

– Почем мне было знать, зачем вам доспехи, – развел руками хозяин. – Мне поручили – я выполнил.

– Опять недодумали, – с горечью произнес Великий князь. – Так нам и до Большого дворца не добраться.

– Ничего, княже, прорвемся, – радостно возразил Громыхало. – Я же с вами!

Воины охотно сняли с себя красивые, но неудобные в сражении греческие доспехи и облачились в привычные кольчуги. А чтобы впредь не попадать впросак, подробно обсудили все детали предстоящей вылазки. В эту ночь стражу в Большом дворце возглавлял свой человек. Через Ипподром и императорский переход он обещал провести небольшой отряд к дворцу, в котором размещалась принцесса Анна. Она каждое утро купалась в изумрудном бассейне, окруженном со всех сторон зарослями экзотических растений. В них и должен был затаиться Великий князь. Оттуда он сможет рассмотреть ее в полной красе, так как принцесса, будучи уверена, что ее никто не увидит, станет купаться в чем мать родила. Налюбовавшись Анной, Владимир, когда стемнеет, тем же путем выйдет из Большого дворца. В случае чего, Великий князь выдаст себя за стражника, а начальник караула подтвердит его слова. Малая дружина будет поблизости и в любой момент придет на выручку.