Сакура откинулась на спинку кресла, недоумённо моргая. Наруто в качестве содержателя борделя в её картину мира не вписывался ну никак.

— И вы работаете здесь добровольно?

— Сакура-сама, — девушка посмотрела на неё донельзя серьёзно. — В мире не так много мест, где могут принять тебя таким, какой ты есть. Почему-то считают, что нужно всем быть обязательно сильными, воинственными, гордыми. Но что делать, если ты не хочешь? Не хочешь воевать за своё место под солнцем? Хочешь просто печь пирожки и дарить радость?

— Мы все здесь добровольно, — подхватила другая девушка. — Каждый может прийти сюда за утешением, пониманием и любовью. Но мы тоже выбираем, кому её дарить. Тех, кому мы способны её подарить.

— В городе нет недостойных. К каждому мы найдём подход, и не один.

— Если мне нравится чувствовать, как человек становится счастливее из-за меня, то разве нужно этого стыдиться или сомневаться в своём выборе?..

Сакура слушала, затаив дыхание. Она всю жизнь стремилась стать сильнее — сначала чтобы догнать Наруто и Саске, потом — чтобы спасать чужие жизни… Чем сильнее ирьёнин, тем более сложных пациентов подбрасывает ему судьба. И Сакура старалась, тянулась, лечила и спасала. Осваивала всё новые области, чтобы не подвести, чтобы оправдать веру в себя…

А сейчас ей говорили, что не нужно ничего делать. Необязательно раз за разом преодолевать свой предел.

Нет, Сакура не была согласна с этим полностью — мирное время диктует совсем иные правила, чем война, а на войне в первую очередь нужно выжить.

Но… место, где могут считать так, не может быть плохим.

— Когда я умерла, мне было пятнадцать, — поделилась белокурая девушка. — В нашей деревушке только у меня были светлые волосы и кожа. Все считали, что я некрасивая, чумная, проклятая. Что я не дочь своего отца, а дочь злого духа… Меня вечно попрекали, дёргали за волосы, кормили объедками, давали самую жёсткую работу. Я пыталась мазать свои волосы углём, мыла отварами трав. А здесь… здесь мне показали, что я красива, что я могу быть любима и дарить радость.

Сакура сначала покивала — классическая, хоть и всё равно трагическая история, — а потом замерла.

Стоп, что?

— Что значит — умерла? — осторожно уточнила куноичи.

Не то чтобы клиническая смерть была чем-то удивительным в мире шиноби. Хороший ирьёнин может не просто с того света вытащить, а буквально отбить у Шинигами… и даже уже умершего можно воскресить. Вспомнить хоть того же Гаару, который всё-таки не смог пережить извлечение из себя биджу. Да и Наруто «радовал» периодическими попытками убиться — даже навскидку Сакура могла припомнить не меньше пяти раз, когда Узумаки пришлось выдирать из зубов у смерти. Но, судя по рассказу, девушка не была шиноби.

Настолько повезло?

— Отравилась, — поведала девушка. — Выпила четыре литра скисшего вина. У Шинигами хорошо было, спокойно, никто не насмехался. Но Наруто-сама сказал, что этого мало. И что мне надо пожить, прежде чем умирать.

Наруто? Да, Наруто мог бы… он всегда хотел спасти всех, до кого дотягивался, и помочь даже тем, кто помощи не ждал. Сакура привычно растёрла виски. Если Наруто — то наверняка путешествовал не один. Возможно, эту девочку откачивала даже она — умений вполне хватило бы, почему нет. Вот и зовёт её красавица в пижамке «Сакура-сама», потому и смотрит с таким восхищением, обожанием даже… а то успели уже всякие глупости напридумываться…

— Правда, жаль, что я не смогла показаться родителям, какая я красавица выросла, — добавила девушка, вздохнув. — Умерли они давно, да и где та деревня была, уже никто не помнит.

Сакура машинально покивала. Такая знакомая история, такая привычная ситуация… разве что исход другой. Здесь уже всех вылечили, её помощь не нужна. Но привычной чашки с чаем в руках всё равно не хватает.

— Вы не волнуйтесь, с нами и правда всё хорошо, — заверила она. — А вот с вами… вы такая одинокая. Хотите, мы поможем это исправить?

— Исправить? — Сакуре стало, пожалуй, даже интересно. — Ну, попробуйте. И расскажите, кто и как вас лечил.

— Воскрешает обычно Наруто-сама и Ши-сама, а лечит Кабуто-сама. Иногда, если нужно. Ваша сестра всё-таки больше классический медик и предпочитает работать с живыми.

— Понимаете, — условно-главная взяла слово и застенчиво потыкала пальчиками. — У нас есть небольшое стратегическое преимущество. Здесь Саске-сама вполне счастлив. И мы знаем, что ему для счастья нужно.

Она подвинула к себе толстую тёмную папочку.

— Дело ведь не в том, что он вас не любит — как вас можно не любить? Просто он не знает, что делать и надо ли…

— С его бы букетом я тоже не знал бы, — проворчал единственный присутствующий здесь парень.

Сакура встряхнула головой, пытаясь уложить в сознании это «воскрешает обычно Наруто-сама». Спрашивать, кто такая Ши-сама, она как-то опасалась. Хотя, скорее всего, она просто что-то не так поняла, да… Кабуто — ученик Орочимару и наверняка использует какие-то наработки Белого Змея… да и почти всё, что могло воздействовать на психику, испытал на себе…

Впрочем, с этим можно было разобраться и позже. Равно как и узнать, кто такая Ши и как Кабуто удаётся добиваться такого эффекта. Обязательно надо будет узнать, а пока…

— И часто Саске у вас бывает?

— Никогда.

Куноичи смерила тёмную папку подозрительным взглядом:

— А откуда у вас это?

— Это наша работа — знать, кому что нравится.

— А он и не скрывает.

Сакура коснулась папки кончиками пальцев. Бездумно провела, обрисовывая вытисненный узор. На душе снова стало… не то чтобы тяжело, но как-то не слишком хорошо. Саске, которому так хорошо с кем-то, что он счастлив. Что никогда не приходит туда, где искренне хотят дарить тепло и радость.

Наверняка этот кто-то знает о Саске гораздо больше неё.

Да что там — даже эти милые девочки и мальчики знают больше.

— Сакура-сама, — внимательный взгляд. — Мы спросили разрешения у нашего Саске-сама. Ваш может даже не догадываться, что там.

— Разрешения… показать это — мне?

— Да. Наш Саске-сама согласился, что без инструкции вам будет тяжело.

Сакура покосилась на папку. Да что же там такого, что медику нужна инструкция?

— Никто вас не заставляет, Сакура-сама. Хотя у нас есть весь инвентарь. Просто ознакомьтесь. Или вы… Не хотите?

Взгляд из-под пушистых ушек на капюшоне пижамы был умилительным и даже просящим. Сакура снова подумала, что не хватает чашки чая, и решительно притянула папку на колени.

Даже помимо всего прочего — было банально любопытно.

========== Часть 4 ==========

Утро Саске началось… странно. Последнее, что он помнил — это умиротворённая тишина и тёплое плечо Итачи рядом. Хороший сон. Не то чтобы ему часто снились плохие — кошмары обходили Учиху стороной, — но и таких, после которых просыпаешься легко и вместе с тем слегка неохотно, потому что слишком уж хорошо, припомнить не удавалось.

А потом Саске осознал, что он не один. Кто-то был рядом — знакомый, неопасный, не вызывающий тревоги ни своей чакрой, ни дыханием. Спокойный.

Вслушиваться несколько секунд, на всякий случай накачивая чакрой шаринган. Потом всё же открыть глаза, пока не активируя додзюцу. Осознать.

Он был всё в той же комнате с татами. И, похоже, спал, уложив голову на колени к Итачи.

А Итачи почему-то никуда не ушёл и даже не пытался высвободить явно затёкшие ноги.

Так… странно. Куда проще поверить, что неведомые противники с Мангекё шаринганом всё же сумели подловить его в гендзюцу, чем в каких-то двойников и параллельные миры… но ни один мастер гендздюцу не додумался бы до такого.

Саске и сам представить не мог, как это — спать на коленях брата. Что это настолько… странно.

— Доброе утро, отото, — раздалось негромкое, и рука мягко зарылась в его волосы. — Как спалось?

— Хорошо, — отозвался Саске через несколько секунд. Медленно сел, стараясь не стряхнуть эту руку, а просто освободить Итачи конечности. — Сколько я проспал?