— Мы должны наблюдать за ним дальше, — возразила Ава, не отрываясь от своего занятия. — Я уверена, что все не так страшно, как ты представляешь. Ты недооцениваешь человеческий инстинкт самосохранения. А в Томасе жажда жить сильнее, чем в ком бы-то ни было, уж в этом-то у нас не раз была возможность убедиться.

Тереза ошеломленно уставилась на женщину, поражаясь ее невероятной бездушности. Томас интересовал ее исключительно как объект научных экспериментов. И она была готова рискнуть его жизнью, лишь бы добиться желаемых знаний.

— Если ты так переживаешь за своего ненаглядного Томаса, — внезапно подал голос Дженсен, отложив свою книжку, — то я могу помочь ему немного встряхнуться.

Он нехорошо усмехнулся, заставив Терезу пожалеть о том, что вообще пришла сюда.

— Что вы собираетесь делать? — подозрительно осведомилась она.

— О, моя дорогая, у тебя будет отличная возможность понаблюдать за этим. Занимай места в первых рядах, — глумливо улыбнулся Дженсен, вставая с места.

Дверь в камеру Томаса открылась. Вошел Дженсен, а вслед за ним двое наемников в черном, которые вели Минхо со скованными за спиной руками. Еще двое встали у стен, держа оружие наизготовку.

— Привет, Томас! — почти весело поздоровался с безучастным пленником Крысун. Похоже, состояние парня доставляло ему удовольствие. — Вижу, ты все так же бодр и полон сил, как и предыдущие три дня.

Томас ничего не ответил и даже не повернул головы, хотя не мог не заметить, что Минхо в его камере.

— Я подумал, — продолжал Дженсен своим омерзительным псевдо-заботливым тоном, — что тебе, должно быть, очень скучно тут одному. Поэтому по-дружески пришел развлечь тебя бесплатным представлением. Уверен, это тебя немного взбодрит.

Дженсен подмигнул и сделал знак своим людям подвести Минхо поближе, чтобы Томасу было лучше видно. А затем, без всякого предупреждения, ударил азиата под дых. Минхо согнулся пополам, замычав от боли, но не проронил ни слова. Не успел он оправиться от этого удара, как Крысун ударил его снова в то же место, и это заставило Минхо упасть на колени. Дыхание с хрипом вырвалось из его горла.

— Ну как, Томас, все еще не интересно? — нарочито громко спросил Дженсен. — Наверное, я плохо стараюсь. Стоит получше, да?

И он ударил Минхо по лицу кулаком. Раз, второй, третий. Голова Минхо моталась из стороны в сторону, из рассеченной губы шла кровь, из носа тоже, заливая ему рот.

Томас резко сел, голова тут же закружилась, а от накатившей слабости затошнило. Перед глазами заплясали красные круги. Но он упорно не обращал на это внимания, уставившись на Дженсена, который бил и бил неспособного сопротивляться Минхо.

В душе, впервые за все это время, шевельнулось отвращение к Дженсену. Омерзительное чувство скопилось во рту едкой желчью, но он не проронил ни слова, пока Крысун избивал Минхо. Минхо тоже переносил эти побои молча. Он давно бы уже повалился на пол, если бы его не держали за руки двое наемников.

В конце концов, Томас все-таки не выдержал.

— Хватит! — процедил он сквозь зубы.

Дженсен замер, как раз занося руку для очередного удара. Будто не веря услышанному, он обернулся к Томасу и удивленно приподнял брови.

— Ты серьезно? — спросил Дженсен. — Думаешь, мне стоит остановиться после того, что этот вонючий кусок дерьма сделал с тобой, Томас? Ты уверен? Я думал, ты его ненавидишь. Я думал, ты будешь рад, если я сделаю тебе это маленькое одолжение.

— Зачем эта бессмысленная жестокость? — после долгого добровольного молчания голос Томаса напоминал воронье карканье. — Чего ты добиваешься, мразь?

— О, я всего лишь хотел тебя немного взбодрить, как я уже сказал раньше, — небрежно вытирая руки от крови вытащенным из кармана кожаной куртки белоснежным платком, пояснил Дженсен. — Я думал, зрелище тебе понравится. Если нет, то извини. Но, по крайней мере, ты взбодрился, не так ли? — он омерзительно улыбнулся. — Значит, моя цель достигнута.

Томас молча показал ему средний палец.

— Убирайся, — тихо сказал он.

— Хорошо, хорошо, не стоит так кричать! — подняв руки, нарочито засмеялся Дженсен. — Я же просто хотел по-дружески помочь. Помни, Томас, ты можешь доверять мне. Я, — он подчеркнул это слово, — единственный, кто никогда не лгал тебе, в отличие от этого…

Тут он небрежно пнул Минхо в бедро.

Томас ничего не ответил. Дженсен дал знак своим людям и те уволокли окровавленного корейца прочь.

— Знаешь, Томас, тебе определенно надо научиться расставлять приоритеты и выбирать себе друзей, — продолжал Крысун. — Вот если бы ты с самого начала принял мою руку помощи… То сейчас такой ситуации бы не было. Я бы мог… — он сделал короткую паузу, приподняв брови, — многое тебе предложить.

Томаса внутренне перекосило от отвращения, когда истинный смысл слов Дженсена дошел до него. Но он снова ничего не ответил, ожидая, пока тот, наконец, уберется и оставит его в покое.

— Если что-то понадобится, зови, — напоследок беспечно бросил Дженсен уже в дверях. — Ты же знаешь, я всегда готов тебе помочь.

Томас обессиленно прислонился затылком к стене. Если он думал, что эмоционально перегорел, то был не прав. Наблюдать за этим бессмысленным жестоким избиением бывшего друга и любовника было тяжело. Но даже если бы он не был слаб, как котенок, от истощения, он бы все равно не смог помешать Дженсену, потому что все тело словно оцепенело. Ему хотелось, чтобы Дженсен прекратил, убрался вместе с Минхо, чтобы никого не видеть.

По крайней мере, Томас считал так, пока на его глазах Дженсен избивал Минхо. Но сейчас, снова оставшись в одиночестве, Томас напряженно садистски перематывал в голове воспоминания об этом, сам не зная зачем. Он вспоминал выражение лица Минхо, его безучастность и как будто полную апатию к происходящему…

И мечтал, чтобы блаженное равнодушие вернулось к нему снова, чтобы не думать, не чувствовать, не вспоминать.

Но вопросы в голове уже роились, как пчелы в улье. Что-то было не так, Томас нутром это чуял. А он всегда прислушивался к своей интуиции. Что-то было не так в поведении Минхо. То есть, Минхо с самого своего спасения из лап ПОРОКа в Денвере вел себя странно, но сейчас…

Допустим, его поведение во время путешествия в Вашингтон, можно было объяснить тем, что он действовал согласно приказам ПОРОКа. Интересно, а трахался он с ним тоже по приказу ПОРОКа, раз Дженсен сейчас об этом упомянул? Это тоже, блять, часть гребанного эксперимента?!

В душе Томаса начал подниматься гнев, но он тут же усмирил его усилием воли. Не время. Он что-то уцепил, какую-то важную мысль, нужно додумать… Нельзя отпускать!

Так, даже если Минхо все время действовал согласно инструкциям хренова ПОРОКа, то почему сейчас-то он не сопротивлялся? Почему выглядел как человек, которому уже все равно, что будет дальше? Почему… Он вел себя так же, как и сам Томас?

Томас резко сел, тяжело дыша и сжимая кулаки, но потом вспомнил, что за ним наблюдают, и силком заставил себя успокоиться. Снова лег на кушетку, приняв прежнюю позу и уставившись в потолок. Нельзя показывать этим ублюдкам, что он пришел к каким-то выводам. Пусть думают, что сцена, которую ему тут устроил Дженсен, никак на него не повлияла.

Он что-то упускает. Мозги Томаса напряженно работали, но он чувствовал себя невероятно слабым. А потом вспомнил недавний разговор с Терезой. Тереза, она сказала ему что-то… Что-то такое, что на секунду возбудило в нем интерес, но он тут же его утратил. Она пришла и несла в очередной раз какой-то бред…

Все это сейчас казалось сном. От долгой бессонницы и голода сознание Томаса мутилось, и он никак не мог уцепить нужную ему фразу в воспоминании о разговоре с девушкой.

…и Минхо, хоть и не понимал это до недавнего времени, стал мыслить, как мы. Я уверена, что теперь для него это так же ясно, как и для меня.

Вот оно! Она сказала «теперь». Почему она сказала так? Почему она сказала «до недавнего времени»?