прелюбодеянием. И хотя у Шелдона не было постоянной любовницы, у него была

склонность ходить к девушкам по вызову.

Каждую субботу один человек оставался в синагоге и, при необходимости, отвечална

телефонные звонки. Эта обязанностьпереходила от одного члена клуба к другому.

Остальные делали все, что хотели, ни перед кем не отчитываясь. А человек на телефоне

рассказывал заученную историю: «Да, он играл в покер со мной, он потерял тридцать

четыре доллара и ушел в такое время». Участники клуба должны были прикрывать друг

друга, но не от полиций, поэтому напряженность, возникшая в клубе, почти привела к

его роспуску. Шелдон убедил их, что все очень скоро закончится, поскольку он не был

убийцей, и клуб по–прежнему будет служить хорошей, но не совсем честной цели. Члены

согласились прикрыть его, хотя ставки и повысились. Если бы эта ложь выплыла наружу,

то о ней незамедлительно бы стало известно женам и девушкам, и вероятно, привело бы к

кручению многих браков.

Джереми все еще подозревали до дальнейшего установления обстоятельств, но у Лоры

было ощущение, что наконец–то выглянуло солнце. За чашкой кофе номер два Лора

почувствовала, что ей нужно поговорить с Джереми, но его не было в офисе, как и Тинто.

Лора подрезала подол от платья «Маргарита», чтобы закруглить его. Занятая этой работа

она мысленно пыталась переключиться от размышлений о Джереме. Лора посмотрела на

подворачиваемый ею подол платья, она понятия не имела, оставит ли она его себе или

нет. Платье висело у неё уже год, и вряд ли она его уже кому–нибудь отдаст. Когда она

попыталась подвернуть ткать подола, нити машинки запутались и застряли. Лора

позвонила матери.

– Я могу к тебе заехать, и попользоваться твоей машинкой? Моя что–то развредничалась

и стягивает ткань.

– Ладно, приезжай. Посмотрим что там у тебя, – весело ответила мама, как будто Лора

все еще пятнадцать и её необходима материнская опека.

– Я буду через час, – сказала она, попутно собирая вещи в стирку. Два темных

бюстгальтера, один бежевый. На самом деле три. Подрубленный подол. Прачечная.

Наверное, ужин.

Теперь, когда она была взрослой, её не было необходимости оставаться на ночь.

Когда она добралась домой, оказалось, что у матери серьезные проблемы. Посудомоечная

машина была вытянута в центр кухни, а мама вытирала коричневый беспорядок. Лора

проглотила желание сказать маме «выкинуть её», и вместо этого выразила

соболезнования в связи с непредвиденно устаревшей посудомоечной машиной.

– Это не посудомоечная машина, – сказала она. – Это проклятый арендодатель, он узнал,

– Лора ахнула. Это была катастрофа. Её мать, полностью зависимая от арендной платы,

могла потерять квартиру, в которой прожила двадцать пять лет своей жизни. – Мой

адвокат говорит, что если выключу её, то может быть причин выселения не будет, но

когда я стала выключать её, появился этот козел.

Что–то в голосе Лоры щелкнуло, и она побежала к шкафу и открыла дверь. Евро–

стиралка исчезла.

– Мам!

– Смотрю, ты тоже принесла в стирку, – позвала она с кухни через секунду после того,

как Лора начала биться головой об дверцу. – Вчера вечером я продала машину на

Craigslist.

– У тебя же нет компьютера. – Это был неожиданный поворот событий.

– Руби продала за меня. Хочешь посмотреть на вязание? Я не знаю, что вы дальше с ним

будете делать, но выглядит неплохо.

Лора вернулась на кухню, потащив за собой сумку с бельем. Теперь её придется

пользоваться общественной прачечной, как и всем остальным. Она подсчитала, как долго

она сможет проходить в своем текущем чистом гардеробе, а затем добавила день для

повторного ношения и добавила еще один день.

Мама взяла белое вязаное кружево. Оно было два метра длиной, прошитое тончайшей

нитью мерцающих кристаллов.

– Завтра я отправлю его ему. Сколько он тебе должен? – спросила Лора.

– Много. И мне это тоже нужно. Мне придётся оставить что–нибудь в качестве залога.

Мама оглядела свою квартиру, ту, которую она сначала арендовала с ее великолепным,

правдагулящим мужем.Домом, в котором она воспитывала своих детей. Ее глаза

говорили слишком о многом.

– Пойдем, – сказала Лора, бросая сумку с бельем обратно в зал. – Я сделаю тебе обед.

Лора убрала бардак под посудомоечной машиной, а затем вытолкнула ее из двери в

коридор. Она попросит кого–то помочь ей спустить машинку с лестницы позже. На ужин

был омлет с тостами, которым их в детстве кормила мама.

Мама спросила, знает ли Лора о Шелдоне, и после коротких дебатов в ее голове она

рассказала всю историю прошлой ночи, что привело к тому, что ей пришлось рассказать,

как они с Руби следили за ним. А следом пришлось рассказывать о разговоре с Джереми в

больнице и так далее. Её рассказ превратился в товарный поезд, несшийся по рельсам без

остановок, все, набирая и набирая скорость до тех пор, пока остатки яиц не прилипли

намертво к тарелке, а солнце за окном не стало заходить за горизонт, бросая тени на

крошки и соль на столе.

Мама положила руки на стол, стряхивая крошки.

– Я не думаю, что этот человек, Джереми, для тебя. Я не говорю, что ты не должна

проводить с ним какое–то время, но он не хороший. Не во всем, по крайней мере.

– Я не понимаю. Что ты имеешь в виду, – волосы у Лоры встали дыбом. Вот почему она

ничего не рассказывала маме. Она ожидала услышать что–то вроде: «Он больше типа

Руби» или «Он плохо на тебя повлияет».

Но она не сказала ничего такого. Вместо этого мама продолжила.

– Он использовал эту женщину из–за денег. Мне это не нравится. Я не думаю, что он

способен просто быть с кем–то, если это не принесет ему пользы. Я не знаю, для чего он

тебя использует, дорогая, но ему определенно что–то от тебя нужно. – Лора попыталась

скрыть выражение разочарования на ее лице, но когда мама посмотрела на её, поняла,

что у неё плохо получилось. – В этом нет ничего плохого. Мы все что–то используем. Но

какая от него польза для тебя?

Для неё от Джереми были сотни плюсов. Его деловая хватка, его мастерство, когда он

заходил в комнату, все ощущали его присутствие, но она хотела отнюдь не этого. Ей

хотелось с кем–то встречаться. С кем–то завтракать. Её нужен был парень. Не больше, не

меньше.

– Ты говоришь такие вещи Руби?

– Какие вещи? – ответила мама, беря со стола тарелку с вилкой.

– Предполагая, что кто–то не подходит ей, или что она не имеет никакого контроля над

своей жизнью или что кто–то пытается использовать её? Или ты оставляешь эти

разговоры только для меня?

Мама не ответила. Она положила тарелки в раковину и включила воду.

– У меня нет никакого моющего средства для посуды, – пробормотала она, глядя на

решетку под раковиной. Она пожала плечами и вытряхнула в раковину мыло для

посудомоечной машины. Лора подумала, что она забыла или проигнорировала ее вопрос,

но потом она сказала.

– Мне не нравится Майкл. Он приносит твоей сестре слишком много расстройств, но она

всегда хочет надежности. А если Руби что–то хочет. Она это получает. И да, я говорила с

ней об этом.

– Тем не менее, тебе все равно удалось оскорбить меня.

– Чем же?

– Говоря «Руби всегда добивается того, чего хочет», ты подразумеваешь, что я не получаю

того, чего хочу, потому что не способна.

К удивлению Лоры, ее невозмутимая мать швырнула коробку с порошком на полку с

такой силой. Что он перевернулся и высыпался на пол.

– Все, что я говорю о твоей сестре, не является таким же и для тебя, Лора Присцилла

Карнеги. Вы два отдельных человека. Вылезь уже, наконец, из утробы.

Лора почувствовала себя сначала наказанной, затем прощенной, но только она собралась