Знаете, какое первое правило для таких, как я? Оно звучит так: “Никогда не привыкай к кому-либо.” А я привык, вляпался в него настолько, что самому выть хочется.
Да, я знаю, что Даня этого не чувствует, да что там говорить, он этого даже не видит, но только сути данный фактор никак не меняет.
За свои восемнадцать лет жизни я научился скрывать от людей себя настоящего, научился прятать свою боль под жестокостью, маскировать грусть под улыбками, прятать нежность под агрессией.
Так мне куда легче и проще жилось. Мой панцирь стал почти не пробиваем. Наверное, я отличный лгун, раз до сих пор никто не смог разглядеть под мишурой из всей моей невъебенности и крутости сломанного маленького меня.
Именно поэтому, я не ждал от этих отношений ничего нового, о любви и прочем дерьме я и вовсе не думал. Мне было интересно посмотреть на ботаника, интересно осознать, что такое чужая любовь к тебе, хотелось понять, каково это.
И что в итоге? В итоге меня действительно любили. Наивно и чисто, без каких-либо упреков, скандалов и желаний меня изменить. При этом Даня не бегал за мной, как те девчонки, что увивались за мной постоянно. Он был другим. Влюблённым и независимым. Он знал себе цену и ни за что бы не позволил мне им помыкать.
Я не знал, на что похожи наши отношения. Не знал, куда все это приведет. Я вообще ни черта не понимал! Это было странно, пугающе и настолько прекрасно, что у меня дыхание перехватывало.
Я не знал, что чувствую к этому парню, но Даню мне отпускать не хотелось. Никогда. Хотелось просто прижать его к себе и быть всегда вместе. Просыпаться только с ним, гулять только с ним, тусоваться только с ним, заниматься сексом только с ним. Быть только его. Но это ведь невозможно, не так ли?
Нельзя родиться в дерьме и потом вылезти к свету уже с короной. Да, Даня делал меня лучше с каждым днём, но он не смог бы вылепить нового меня, не смог бы сделать меня другим, не смог бы помочь мне вылезти из того дерьма, в котором я настолько прочно увяз.
Его друзья, да и весь мир в целом считали так же. За день до Нового Года ко мне в гараж вломились как всегда решительная Нина и маячащий за ее спиной Игорь.
Ребята явно нервничали, долго мялись, а потом заявили, что я очень им симпатичен, но Даню они любят куда больше, поэтому очень просили оставить его в покое. На мой резонный вопрос “Какого хуя?” Нина заявила, что я тяну Даню вниз. Видите ли, он полностью погряз в этих отношениях, вместо того, чтобы готовиться к ЕГЭ, он тусит со мной, вместо того, чтобы думать о поступлении в Лондон, он мечтает о том, как мы с ним заживём в Москве.
Данное заявление взбесило еще больше, хотя я и понимал, что ребята правы. Они хотят ему только добра, а я тяну его вниз.
Сейчас я даже не презирал друзей Дани, но и не уважал, естественно. Спасибо хоть пугать всяким дерьмом не стали, а просто попросили дать ему свободно дышать.
Именно в тот момент я не просто подумал, а осознал, что я и Даня - это не просто разные люди, это параллельные прямые, которым никогда не суждено пересечься.
Честно говоря, думал я не долго. Армия была наилучшим вариантом. Именно там я проветрю мозги и осознаю, чего хочу конкретно я, а не мой парень или моя мать.
Мысль, пришедшая в голову быстро и внезапно, показалась настолько правильной, что о чём-то другом я и думать не мог. Да и какие еще могут быть варианты? Закончить школу, уехать с Шевченко в Москву и зажить долго и счастливо?
Глупости ведь. Никогда такого не будет. Мы слишком разные, слишком непохожие. Я никогда не стану таким, каким он хочет меня видеть, а он никогда не примет меня тем, кем я являюсь сейчас.
Наши отношения изначально были тупиком без выхода, и нужно было прекратить всё это, пока мы оба не увязли в болоте.
Вот я и прекратил. Да, цинично. Да, мерзко. Да, противно. Но Даня сам сделал свой выбор, а я не стал ему мешать. Я решил пойти в армию, а он решил, что мы расстаёмся. Все правильно и честно. Только вот почему так хреново?
Дома ситуация была не лучше. Мать, узнав о том, что я собрался в армию, закатила настоящую истерику. Долго ревела и кричала, что я её не ценю, не люблю, что оставляю на год с чудовищем, которое убьёт её, как только меня заберут.
Я рассмеялся ей в лицо, заявив, что она жалкая. Понимаю, что неправильно и подло говорить такие слова родной матери, но она достала меня. Достала своей слабостью и каким-то непонятным самопожертвованием.
Я не обязан был поступать в Университет ради того, чтобы она ушла от отца. Это всё - бессмысленное дерьмо. Если бы она захотела, то ушла бы давно. И к чёрту оправдания!
В тот день я рубил по живому и с плеча. Так было легче и проще. Покончить со всем и сразу.
Пускай лучше меня не ждет никто, чем ждут люди, которые чего-то постоянно от меня хотят. Мне нужен свой путь. Свой собственный. Не путь Даниных амбиций и маминых ходов к отступлению. А моя собственная дорога, та, которую выбрал я сам.
Только вот если бы кто-то сказал, что будет настолько хреново, то я бы семь раз подумал, а стоит ли?
Меня ломало без него. Ломало настолько, что выть хотелось. Я даже подумать не мог, что буду настолько скучать по белобрысому несуразному парнишке, который ворвался в мою жизнь и перевернул всё с ног на голову.
Честно говоря, до расставания с ним я даже не думал, что Шевченко настолько дорог мне, не думал, что без него может быть тяжело, тоскливо и хреново. Не думал, что куча доступных парней и девчонок не смогут заменить мне одного его.
Я никогда не думал о том, что чувствую к Дане. Мне было удобно с ним, а большего и не хотелось.
Только лишь потеряв его я осознал, кого именно упустил. Даня был тем, кто искренне любил меня. Он не требовал ничего, не пытался вылепить меня нового, как думал я раньше. Он просто хотел мне помочь. Хотел помочь, потому что любил меня. Вот и вся истина.
***
Я пытался поговорить с Даней, но всё было без толку. Он не избегал меня, не убегал от меня и не кричал на меня. Он просто игнорировал меня и это было самое страшное.
Меня для Дани как будто бы не существовало. Он игнорировал мои звонки, смс, а когда я пытался заговорить с ним, то он просто проходил мимо и делал вид, как будто бы не знает меня.
То же самое делала и моя мать. После того, как я ушёл из дома, собрав свои скудные пожитки, она даже не удосужилась позвонить мне и спросить, как у меня дела, не приходила ко мне в гараж, не искала меня по друзьям. Ей было плевать. Им всем было плевать.
Честно говоря, это были хреновые времена. Жизнь в гараже не так уж и прекрасна, я вам скажу. Без душа, туалета и прочих удобств. Я, конечно, парень непривередливый, но даже для меня это было слишком.
Особенно хреново стало в феврале, когда ударили сильные морозы и нихрена не помогало: ни водка, ни куртка, ни три одеяла.
Спасибо Максу, родители которого уехали к бабке в Украину на неопределенное время. Вот он и позвал к себе. Хата у Макса пусть и развалина, но куда лучше моей норы-гаража, в котором пришлось провести почти два месяца.
У Макса было легче и проще. Не надо было думать, как бы не сдохнуть от холода и где бы помыться. Именно благодаря ему я понял, что друзья у меня всё-таки есть, и именно благодаря ему я осознал, что забыть Шевченко я не смогу, по крайней мере в ближайшее время.
Про Даню я рассказал другу после выпускного. Когда осознал, что даже ахуенная Лерка из параллели, с которой я занимался сексом в школьном туалете во время тупого концерта в честь нашего выпуска, не сможет заменить мне этого мальчишку с холодными, но такими родными глазами.
Я ведь снова пытался поговорить с ним. Пытался дать понять, что он дорог мне, показать, что даже выбрав свой путь, я не хочу его терять.
Шевченко не стал меня игнорировать, не стал убегать от меня, не стал молчать. Он просто сказал, что каждый из нас сделал свой выбор и не имеет смысла пытаться что-то вернуть. А еще пожелал мне удачи в отношениях с Лерой.
