Литмир - Электронная Библиотека

П.И. Гелазония умер, когда оставалось всего четыре номера до конца публикации. Я бесконечно благодарна Петру Ильичу, который не только предложил мне напечатать мамины дневники в этом замечательном журнале, но и на протяжении многих месяцев был для меня таким редактором, о котором можно только мечтать.

Сегодня материнские дневники Ф. Вигдоровой публикует издательство «АСТ». Путь от девяти общих тетрадей до книги оказался длиной в полвека.

В 2015 г. ушла от нас дочь Лидии Корнеевны, замечательный литературовед и историк литературы, хранительница архивов матери и деда – К.И. Чуковского, Елена Цезаревна Чуковская, которая была для меня неоценимым советчиком и источником самой разнообразной, часто уникальной, информации на всем протяжении моей работы над публикацией дневников. Потеря эта невосполнима.

В заключение я хочу от всего сердца поблагодарить Елену Исааковну Вигдорову, филолога и педагога, которой в той же степени, что и мне, дорого литературное наследие Ф.А. и с которой мы уже много лет работаем бок о бок над тем, чтобы оно стало доступно читателю.

Особая благодарность – другу нашей семьи, художнику Эрику Первухину, без чьей самоотверженной помощи мы не смогли бы подготовить к публикации фотографии и рисунки из нашего семейного архива.

Некоторые биографические сведения о героях этой книги

Отец Фриды Абрамовны Абрам Григорьевич Вигдоров (1885–1960) был педагогом, мать Софья Борисовна (1889–1968) – фельдшерицей. Брат Ф.А. Исаак Абрамович Вигдоров (1919–1968) был военным летчиком и прошел всю войну. Ф.А. росла в дружном и гостеприимном доме. Семнадцати лет Ф.А. уехала учительницей в Магнитогорск. В середине 30-х она вернулась в Москву вместе с Александром Иосифовичем Кулаковским (тоже учителем). Вскоре они поженились, и в 1937 г. у них родилась дочь Галя; в том же году они оба кончили педагогический институт. Тогда же Ф.А. начала свою журналистскую деятельность. Перед войной молодая семья распалась, но родители Гали остались друзьями. А.И. Кулаковский погиб на фронте 7 марта 1942 г. С его матерью Валентиной Николаевной Черемшанской («бабушкой Валей») Ф.А. сохранила самые теплые отношения до конца своей жизни.

В самом начале войны Ф.А. вышла замуж за писателя Александра Борисовича Раскина. В эвакуацию в Ташкент она поехала с семьей, уже ожидая второго ребенка. Саша родилась в 1942 г. В эвакуации Ф.А. работала специальным корреспондентом «Правды».

А.Б. Раскин (1914–1971) – автор нескольких книг литературных пародий и эпиграмм (до войны – совместно с М. Слободским). Среди послевоенных книг упомянем «Очерки и почерки» (1959 и 1962), а также книгу рассказов для детей «Как папа был маленьким» (1961–1965), которая часто переиздается и в наши дни. По пьесе А. Раскина и М. Слободского «Звезда экрана» режиссером Г. Александровым был поставлен фильм «Весна» (1947 г.).

Галина Александровна Кулаковская (в замужестве Киселева) (1937–1974) преподавала в школе физику. Две ее дочери живут в Москве.

Александра Александровна Раскина (р. 1942) – по образованию лингвист. В 1991 г. с мужем математиком А.Д. Вентцелем и дочерью уехала в США. В настоящее время живет в Новом Орлеане и преподает русский язык и литературу в университете Тулейн.

Девочки

23 октября 41.

22 июня застало Галю в Выборге, откуда Валентина Николаевна вывезла ее с большим трудом. В Ленинграде ее ожидала я, попавшая в Ленинград случайно, по дороге из Петрозаводска в Москву.

1 июля нам удалось с Галей выехать в Москву, затем мы ненадолго отправили Галю в Солнцево к родным. Там она бегала босиком, в трусиках и панамке – загорелая, румяная, круглолицая. 7 июля беднягу отправили в Васильсурск[1], откуда приходили лучезарные письма, что не помешало ей переболеть скарлатиной. В середине августа я поехала за ней в Васильсурск и нашла ее – худую, бледную, остриженную. Мы молча обнялись, у меня закапали слезы.

– Мама плачет, мама обиделась, – закричали дети. Галя повернулась к ним и серьезно ответила:

– Это от радости.

Потом она стала ходить за мной по пятам, пугаясь, если я на время отлучалась, ночью протягивая руку, чтоб удостовериться – тут ли я.

В Горьком, где Галя заболела свинкой, нам пришлось прожить три дня. Я была вынуждена оставлять Галку на несколько часов одну: я бегала на рынок, на вокзал за билетами. Дочка сидела в кровати – тихая, смирная, играя с куклами.

Буквы – несмотря на то что их с ней никто не повторял, – помнит и читает легкие слова – мама, папа, Шура, суп и т. д.

С грехом пополам добрались мы до Москвы. Тут Галя выдержала карантин и 1 октября отправилась с Зоей[2] в Ташкент к бабушке Соне. Больше ничего пока о ней не знаю.

30 ноября 41. Ташкент.

После Васильсурска изголодавшаяся Галка ела с аппетитом, который ей никогда не был присущ. О еде она говорила почти со страстью, свой день она начинала словами:

– Мама, дай мне кашечку с маслицем, с сахарком.

И в голосе – упоение, восторг, нежность. В Ташкенте, переболев воспалением почечных лоханок, Галя заболела корью. Вызванный на дом врач, выслушав дочку, с удивлением воскликнул: – Ну, и тощáя же она у вас.

И действительно – очень худа стала.

* * *

– Галя, тебе от папы-Шуры письмо!

Галя, радостно: Я так и знала! В чае была чаинка и все сказали: будет письмо! Вот оно и пришло!

На днях спросила задумчиво:

– А папа Шура меня любит?

– Конечно.

– А я думала, он меня забыл…

Все болеет. Совсем ослабела.

Под Галкину диктовку отправлена Шуре открытка следующего содержания:

«Милый папа Шура, я хочу, чтоб ты из армии опять пришел домой. Я по тебе скучаю. Когда ты приедешь, привези мне чего-нибудь».

4 декабря 41.

Перед отъездом в Ташкент вдруг спросила:

– А как родятся дети и откуда они появляются?

– Зачем тебе это знать?

– Как же, я приеду в Ташкент, меня там спросят, а я не сумею ответить.

Потихоньку эту острую тему удалось замять.

* * *

На днях, когда температура отпустила ее немножко, брала по одной свои книжки и читала их все наизусть, без запинки, подряд – Михалкова, Маршака, Чуковского, Барто и другие.

Сегодня очень мучается из-за уха.

5 декабря 41.

Чувствует себя прескверно, болят уши, t° – 39,6, но разговаривает, рассуждает, шутит:

– Гоголевская улица это, наверное, та, на которой продается гоголь-моголь? – И хитро улыбается.

7 декабря 41.

– Я всех люблю. Не люблю только Гитрера и Бармалея!

– Я тебя, мама, люблю, я жить без тебя не могу. И ты без меня не можешь, да?

* * *

Вымыв руки одеколоном:

– Какая я нюхлая, пахлая!

Если б она умела хорошо читать, ее можно было бы заподозрить в плагиате[3].

* * *

– Ты знаешь, мама, почему я положила голову к тебе на колени? Чтоб ты не плакала.

16 декабря 41.

Письмо папе Шуре: «Дорогой папа, ты спрашивал, как я ем. Я ем очень хорошо. Ушки у меня не растут, как они могут расти, когда они так болят. Я поживаю хорошо. (Он ведь спрашивал, как я поживаю.) Может, попадет в чай чаинка, и я еще получу много писем. Ну, чего еще писать? Чтоб привез заводную игрушку».

21 декабря 41.

вернуться

1

Галю, которой в это время было 4 года 3 месяца, отправили в Васильсурск с детским садом газеты «Правда».

вернуться

2

Зоя Александровна Беркенгейм – школьная подруга Фриды Абрамовны.

вернуться

3

См. К. Чуковский «От двух до пяти». Девочка говорит: «Я вся такая духлая, я такая пахлая!»

2
{"b":"617566","o":1}