Когда заиграл вальс маэстро Штрауса – началась официальная часть бала. Для Джека это стало возможностью разыскать Жозефину. Свободно и без особого напряжения, он вальсировал от одной незнакомки в маске, к другой, попутно очаровывая их магическим взглядом своих угольно-черных глаз.

Уже далеко за полночь, он нашел её. Она была одета в роскошное синее платье, с глубоким декольте. Волнистые русые волосы были собраны в высокую прическу. Вокруг длинной шеи была обмотана несколько раз нить жемчуга, украшенная бриллиантами. В ушах массивные бриллиантовые серьги. И даже на нескольких пальцах надеты бриллиантовые кольца, хотя руки были облачены в высокие, под цвет платья, перчатки.

Не узнать её было невозможно. Маска не скрывала красоты лица галльского происхождения, не смотря на то, что женщине было уже за сорок. Она пребывала в одиночестве на одном из балконов оперы, сжимая в руках бокал с шампанским.

Воспользовавшись моментом, Джек возник рядом с ней.

– Позвольте угостить вас,– шепнул он ей на ухо самым обольстительным тоном, на который был способен.

– Но я уже наслаждаюсь шампанским,– она медленно повернулась к оппоненту, вертя в руках бокал.

Джек не спеша, взял бокал из её руки, которая, благодаря шелковым перчаткам легко поддалась его натиску, и молча, швырнул его куда-то в угол балкона. Звук битого стекла растворился в мелодии вальса. Женщина удивленно уставилась на него.

– Бьюсь об заклад, вам нужно совсем другое, иначе бы вы не стояли здесь в полном одиночестве,– заявил Джек, стараясь придать своему голосу ирландский акцент.

– А вы, месье, однако, наглец,– заметила Жозефина, проследив взглядом за действиями незнакомого мужчины, который уже извлек из глубин своего смокинга бутылку с крепким напитком и двумя рюмками на тонких ножках.

– Шотландский виски двадцатилетней выдержки – то, что нужно! – воскликнул он, откупоривая бутылку и наполняя рюмки. – К сожаленью стаканов для виски, на кухне не было.

Он вставил одну из рюмок ей в руку, а вторую чокнувшись, немедленно осушил. Женщина последовала его примеру, не отрывая своего взгляда от незнакомца. Она уже стала жертвой его черных глаз.

– Кто вы такой? – спросила она, слегка поморщившись от крепости благородного напитка.

– Меня зовут Эдвард Стоун, барон Ньюбург, мадам, – ответил он, слегка наклонив в сторону женщины корпус своего тела.

– Что барон делал на кухне, среди челяди?– спросила Жозефина, засмеявшись.

– Однообразие вальсирующих, вынудило меня заскучать,– ответил Джек, вновь наполняя рюмки виски. – Позвольте поинтересоваться,– чуть ли не убаюкивающим тоном добавил он, подталкивая женщину вновь пригубить крепкий напиток вместе с ним,– как ваше имя и почему такая красавица находится здесь в полном одиночестве?

– Меня зовут Жозефина де Колиньи,– ответила женщина, понимая, что растворяется в магическом взгляде барона, придвинувшегося к ней на довольно близкое расстояние. – Я скучаю, потому что после смерти мужа не могу найти подходящего партнёра для танца.

– Позвольте исправить это вопиющее недоразумение,– ответил Джек и повлёк её за собой. Женщина и не подумала сопротивляться.

Их вальс был наполнен всепоглощающей страстью, словно это был не паркет венской оперы, а дощатый пол для исполнения аргентинского танго. Безрассудность француженки, которой уже нечего было терять, а опрометчивые поступки, всегда её забавляли, плюс страстность натуры, приправленная дозой крепкого алкоголя, привели Джека в её австрийский дом.

Еще по дороге сюда, они лишись своих масок, и весь проделанный путь не переставали целоваться, опоенные красотой друг друга.

Оказавшись в доме, им все же пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание и попросить слугу принести еще выпивки и кое-что из закуски. Когда прислуга удалилась, Жозефина обратилась к Джеку.

– Барон, как вы находите мой дом?– спросила она, обводя взглядом гостиную, полностью заставленную всевозможными предметами искусства.

Мужчина прошелся вокруг комнаты, вглядываясь в роскошные предметы обстановки: вазы, кубки, антикварную мебель, пока его внимание не привлек один предмет. Заложив руки за спину, и сделав вид, что его интересует картина, висящая на стене, он равнодушно заметил:

– Если не ошибаюсь – это « Звездная ночь» Винсента ван Гога.

– А вы, однако, ценитель, барон,– заметила Жозефина, подойдя к нему сзади и слегка обняв за талию.

– Но насколько я знаю, картина никогда не продавалась, добавил мужчина. – Как вы сумели её достать?

– О – это не я. Мой муж. Он был австрийским дипломатом. А в душе – коллекционером. Я никогда не вдавалась в подробности его маленьких шалостей, мне это было ни к чему.

Женщина, бросив в сторону Джека страстный взгляд, отошла от него, потянувшись, к одной из полок, уставленную предметами роскоши.

– Больше всего мой муж тяготел к работам российских мастеров,– Жозефина сняла с полки «яйцо Фаберже» и протянула Джеку. Тот принялся его разглядывать, на ходу бросив:

– Почему столь дорогие предметы искусства просто украшают ваши полки? Их нужно поместить под надежную охрану.

– В этом доме стоит такая сигнализация, что когда она срабатывает, она оглушает своим мерзким звуком весь район. И к тому же посылает сигнал на пульт управления в жандармерию города,– рассмеялась француженка, забрав «яйцо» из рук мужчины и ставя его на место. – А еще я уверенна, что половина коллекции моего мужа – всего лишь подделка. Вот взять, к примеру, вот этот предмет,– она сняла с полки золотой шар, похожий на яблоко, увенчанный синим камнем и бриллиантовым крестом. – Я уверенна, что это всего лишь качественная подделка. Узнаете?

Джек старался сдержать волнение в голосе.

– Думаю, что да, – ответил он, совладав с собой и не забывая про ирландский акцент,– этот предмет похож на Российскую императорскую державу.

– Вот именно – похож,– заметила Жозефина. – Вряд ли советское правительство допустило бы исчезновение подобного предмета из подвалов Кремля.

– Это уж точно,– процедил сквозь зубы Джек. Его охватывали смешанные чувства при одном упоминании о советском правительстве. – Но мы отвлеклись, мадам,– заметил он, вынимая из её рук державу и отправляя её на полку. – Предлагаю выпить за нас и за сегодняшнюю ночь!

Он направился к столику, на котором дворецкий вежливо оставил откупоренную бутылку шампанского.

– Или утро,– добавила женщина, так как стрелки на часах неумолимо приближались к четырем часам.

Пригубив игристого вина, Жозефина поцеловала Джека, слегка привстав на цыпочки. Мужчина был высоким, и ей поскорее хотелось лишить его фрака, чтобы подтвердить свою догадку о стальных мышцах его обладателя.

– Мне нужно на минутку отойти в дамскую комнату, – промурлыкала француженка. – Я попрошу дворецкого показать вам мою комнату,– добавила она на ходу.

Джек страстно улыбнулся ей вслед.

Когда через пятнадцать минут Жозефина покинула пределы ванной, со смежной с её спальней дверью, то обнаружила своего дворецкого, лежащего связанным на полу под маленьким антикварным столиком. Оставив его валяться, она бросилась в гостиную, на ходу обнаружив еще нескольких слуг, лежащих под столами. Быстро осмотрев комнату, она заметила пропажу. Рука потянулась к кнопке с сигнализацией. Но затем Жозефина передумала, поскольку пропавший предмет искусства, скорее всего, был добыт её мужем нелегально. Ей не хотелось объясняться с полицией до самого обеда. А ведь еще нужно освободить и поощрить за молчание слуг.

– Что за обворожительный вор,– сказала она вслух и улыбнулась.

Затерянный город Шамбала. Где-то в Бутане.

– Ну что, достал?! – Анна бросилась мужу на шею, как только тот вошел в их спальню.

– Еще как! – воскликнул он, ласково обнимая жену за талию и целуя в рыжеватые локоны.

Затем он отстранился и достал откуда-то из-за спины императорскую державу, увенчанную синим сапфиром и бриллиантовым крестом.