Временами отчаяние толкало её на безумства. Тогда Мартину приходилось снимать свояченицу с подоконника, не давая сделать последний, отчаянный шаг в пустоту. Или же Диана отбирала склянку с крысиным ядом или острый нож из судорожно сжатых пальцев.
Всё это происходило под плач и причитания Сары. Она умоляла, просила отпустить её, уверяла, что жизнь без сына потеряла всякий смысл. Диана злилась, ругала сестру, пытаясь ей втолковать, что жизнь не закончилась и много можно добиться, было бы желание. Всё произошедшее с Сарой ей казалось расплатой за неправильное поведение и проступки. Тут не убиваться надо, а вымаливать прощение перед Богом и теми, кого обидел. Раз Всевышний так распорядился, значит так и должно быть.
Смогла же она принять тот факт, что у них с Мартином нет детей. Это было их недостижимой мечтой, спрятанной глубоко в сердце. Чтобы они не делали, сколько ни ходили по знахарям, да врачам, всё было бесполезно.
Именно Мартин помогал Саре организовывать поиски, развешивал объявления и всячески подбадривал убитую горем мать. Равнодушие Дианы и то, что она более спокойно отнеслась к горю сестры, его раздражало. Племянник был им как сын и боль убитой горем матери для Мартина была понятной. Но вот Диана... Когда она успела стать такой чёрствой? Сможет ли он жить под одной крышей с такой эгоисткой?
Как-то, вернувшись поздно вечером домой, ожидая увидеть тёмные пустые комнаты, сестру, не обращающую на неё внимания, мужа уткнувшегося в свои бумаги, забывшего о ней, Диана обнаружила совсем иную картину. Повсюду горели свечи. Стол был накрыт к ужину. У порога встретила улыбающаяся сестра. Будто и не было этих долгих месяцев безумия.
На удивлённый взгляд, брошенный Дианой на мужа, Мартин только пожал плечами и отвернулся к окну, словно был чем-то недоволен. Что ж, лучше так, чем склеп, в который превратился дом после исчезновения Ричарда.
За ужином, едва пригубив бокал яблочного вина, Сара внимательно посмотрела на сестру:
- Диана, я знаю, мне нет прощения за все беды и хлопоты, что я тебе принесла, но, умоляю, не держи на меня зла Сын - это всё, что у меня осталось от прежней жизни и от того, кем я была. Теперь и его нет. Наверное, наверное, это расплата за моё бессердечие и безразличие к тебе, отцу, матери. В юности я считала, что вы недостойны меня. Мне хотелось яркой жизни, богатства, славы, вот и получила по заслугам. Мне нужно смириться с этим. И я постараюсь это сделать. А теперь скажи, ты простишь меня? Простишь?
Она протянула руку и коснулась руки сестры в тёплом дружеском жесте, посмотрела в глаза.
Диана смутилась и неуверенно улыбнулась, не зная, как реагировать на перемены.
- Конечно, я прощу тебя, ведь мы же сестры.
Спустя год она снова держала руку Сары в своих ладонях, но уже по другому поводу. Сара умирала. Отдав все силы едва родившемуся ребёнку, она не смогла оправиться.
Диана сидела подле неё, как никогда остро чувствуя, что кроме сестры, её дитя у неё больше нет родственников. От этого внутри становилось пусто и хотелось плакать, но как Диана ни старалась, она не могла выдавить ни слезинки. Так глубоко въелась привычка всегда держать себя в руках.
Внезапно Сара вздрогнула, открыла глаза и посмотрела на сидящую рядом сестру. Тонкие пальцы с неожиданной силой сжали руку.
- Диана, - голос был настолько тих, что женщине пришлось наклониться ближе, чтобы разобрать слова. - Пообещай мне одну вещь.
- Всё, что угодно, Сара, ты только поправляйся! Всё будет хорошо, вот увидишь! - Диана быстро выдавила из себя заготовленные слова утешения.
- Не перебивай, выслушай. У меня мало времени. Пообещай мне, что ты всегда будешь заботиться о малышке, что не оставишь её, несмотря ни на что.
Диана взглянула в сторону колыбели, рядом с кроватью. Девочка появилась на свет всего три дня назад и отличалась спокойным тихим нравом. Она почти всё время спала, иногда просыпаясь, чтобы потребовать свою порцию молока. Диана сама кормила её из специального рожка. Сестра всё это время лежала, прикованная горячкой к постели и постепенно угасала. Болезнь выжигала её, не оставляя никакой надежды на выздоровление.
Кто отец ребёнка, Сара не признавалась. Даже сейчас, в бреду, она не назвала ни одного мужского имени, и не просила никого известить о рождении дочери. Это до сих пор оставалось для Дианы загадкой. Как же так получилось, что, едва оправившись от потери сына, её сестра решила дать жизнь другому ребёнку? И кто его отец? Ни один мужчина не постучался в их двери, чтобы назначить Саре свидание, да и она ничем не показывала того, что влюблена или встречается с кем-то. Беременность Сары стала полной неожиданностью для всех. Как для Дианы, так и для их знакомых.
- Обещаю, - пробормотала Диана.
- Мне не дано увидеть её взрослой. - Продолжила Сара. Позаботься о ней. И.... назови ее Бейрис.
- Да, конечно сестра. Я позабочусь о ней. Клянусь.
- Клянёшься - это хорошо. Теперь я могу спокойно уйти к моему мальчику.
Сара закрыла глаза и вздохнула. Больше её ничего не держало. Спокойный сон смежил алебастровые веки, и в комнате воцарилась тишина. Диана высвободила руку и прошла к окну. Уже стемнело, а Мартина до сих пор не было. Наверное, задержался на работе.
Ребёнок в колыбели заворочался, и Диана подошла к нему, решив, что девочка проснулась и сейчас начнёт плакать, требуя, чтобы её покормили. Но нет, малышка спала. Из-под белого, сшитого Сарой чепчика, выбивалась прядка смоляных волос. Повитуха, принимавшая роды, удивлённо заявила, что в первые видит дитя с такими длинными волосами, что судьба у ребёнка будет яркой и необычной.
Диана усмехнулась, припомнив это и, потянувшись, осторожно коснулась их. Такие шелковистые и мягкие, как пух.
«Бейрис, - мысленно произнесла она, - Бейрис. Какое необычное имя для девочки»
Внезапно Сара застонала сквозь сон, и Диана снова бросилась к кровати, желая успокоить заметавшуюся в бреду сестру.
- Мальчик мой, мальчик, - заплакала Сара, как только Диана коснулась её. Она ещё раз негромко всхлипнула и замерла.
В комнате стало тихо, а через мгновение заплакал проснувшийся ребёнок. Он был голоден.
Глава 5 Встреча с Северной Леди
Диана замолчала. Перед глазами всё плыло. Вино было крепким, как и обида, терзавшая сердце несчастной женщины. Именно в этот день пять лет назад признание мужа разделило жизнь мадам Фраен на «до» и «после».
Но Бейрис этого не знала. Она утёрла маленьким кулачком слезы, бросилась к опекунше, обхватила за талию и громко заплакала.
Вот ещё! Не хватало, чтобы эта байстрючка, ребёнок, разбивший её семью, жалел её! Волна так долго сдерживаемой злости подступила к горлу. Она оттолкнула Бейрис и, тяжело опираясь на трость, заковыляла к комоду. Покопавшись в нём, достала медальон. Губы снова искривила злая усмешка. Сестра всегда её обманывала, пользовалась тем, что она калека и поэтому забирала себе всё самое лучшее. Красивые платья и подружек в детстве, яркую насыщенную жизнь в юности и даже мужа! Взамен оставив её, Бейрис.
- Вот. Она красивая, правда? А отец твой... Мартин убежал, поджав хвост, едва я узнала правду. Сам признался, несколько лет спустя. Слабак.
Больше она ничего не успела сказать. Бейрис едва взглянула на медальон и снова бросилась к Диане, желая ту обнять.
- Тётя! Тётя Диана!
- Не смей называть меня тётей!
Мадам Фраен плеснула вина в стакан, залпом осушила его и злобно зашипела.
- Ты забрала у меня всё.
Замутнённый алкоголем разум, взбудораженный воспоминаниями о предательстве, не видел различий между покойной сестрой и её ребёнком. Сейчас Диане казалось, что Сара вернулась к ней точно такой же, какой была в детстве. Вернулась, чтобы отнять... Но что? Что бы это ни было, Диана отдавать не собиралась. Она взмахнула тростью и завопила:
- Убирайся.
Бейрис вздрогнула и отскочила в сторону, не желая испытать на себе тяжесть тёткиной палки.
