- Прости меня за все это, Джек, - сказал Кен.

- Брось ты. При чем ты тут?

- Знаешь, я не хотел...

- Говорю тебе, брось.

- А ну спокойно там! - повторил Хертер.

Кен стал потирать свою перевязанную руку. Мы стояли и ждали. По крайней мере, мне показалось, что я сумел отвлечь внимание Хертера от Моррисона. Но я ошибался.

Внезапно из-за уходящих облаков выглянуло солнце, и мы сразу почувствовали тепло его лучей. Скалы и песок снова начали обретать яркую расцветку.

Хертер поменял свою позицию так, чтобы солнце светило ему в спину. Мы стояли тесной группой: я - крайний слева, Моррисон - крайний справа, а Хертер - в добрых футах пятнадцати от нас.

И Хертер спросил Моррисона:

- Почему драгоценности оказались в вашем доме?

Моррисон поднял на него глаза и молча пожал плечами.

- Отвечайте! - прорычал Хертер.

Моррисон не ответил.

Хертер навел пистолет на Моррисона и сделал пару шагов вперед. Жена Моррисона со страхом следила за движениями Хертера.

- Вас зовут Николаос Димитриу?

Моррисон медленно кивнул. Видно было, что он устал и потерял всякий интерес к происходящему.

Хертер нахмурился и о чем-то задумался. Я понадеялся, что это не придет ему в голову, но напрасно. И Хертер спросил-таки:

- Вы немец по рождению, nicht wahr?*

Моррисон молча продолжал смотреть на него.

- Und bei welchem Regiment haben Sie gedient?** - выпалил Хертер.

* ...не правда ли?

** И в каком полку вы служили?

Я вмешался.

- Ради Бога, никакой он не немец, он француз и еле-еле говорит по-английски.

А ведь это я убедил Моррисона, всего несколько часов назад, что, мол, хватит ему выдавать себя за другого. Моррисон покачал головой и с усталым видом промолвил:

- Я англичанин, меня зовут Моррисон, это я привез сюда драгоценности.

Хертер машинально сделал три шага вперед и остановился, несколько пригнулся и направил на Моррисона пистолет. И спросил, почти не веря в возможность положительного ответа:

- Это вы, - подчеркнул он последнее слово, - украли их у его превосходительства?

Моррисон молча кивнул.

Хертер трижды выстрелил ему в живот.

И я бросился на Хертера. "Люгер" переметнулся на меня, но я ударил по нему левой рукой, и выстрел прогремел у меня под мышкой. Тут же правой рукой я схватил его за запястье правой руки, державшей пистолет, и всей своей тяжестью навалился на руку.

Мы свалились на землю, но я цепко держал в этот момент его руку. "Люгер" отлетел в сторону. Я бросил Хертера и перекатился к пистолету.

Женщина закричала, её крик вылился в один нескончаемый и беспрерывный звук.

И вот моя рука оказалась на "люгере", но требовались мгновения, чтобы принять удобное положение.

Кен тем временем бросился к Хертеру, но оказался между нами.

- В сторону! - закричал я.

Кен остановился и обернулся в мою сторону.

Я увидел, что Хертер и не пытается встать. Стоя на коленях, он доставал из кармана "вальтер" Кена. Об этом я забыл.

Моя рука, казалось, действовала медленно и никак не могла совладать с тяжелым "люгером". А Хертер тем временем уже выхватил "вальтер" и без подготовки выстрелил. Песок ударил мне в лицо.

Наконец мои пальцы как следует легли на "люгер". Я выстрелил, потом ещё раз. Пули угодили ему вниз, по ногам. "Вальтер" ещё раз дернулся, пуля прошла у меня над головой.

Я выставил руку и выстрелил в третий раз, прицельно.

Хертер медленно завалился на спину и замер, распростершись на мокрой траве.

Я неторопливо встал. Звуки выстрелов "люгера" ещё стояли у меня в ушах, а руки чувствовали его отдачу. Женщина перестала кричать. Я подошел к Хертеру, взял "вальтер" у него из руки, а затем достал из кармана и "беретту". С Хертером было покончено.

Моррисон лежал на спине, жена подложила ему под голову руку. Рубашка у него на животе была порвана, через неё текла темная кровь, очень много крови.

- Достань аптечку, - сказал я Кену.

Рассовав пистолеты по карманам, я опустился на колени возле Моррисона.

Он был ещё живой, но жизнь еле теплилась в нем. Три пули в животе, и одна из них порвала главную артерию. После такого оставшееся время жизни исчисляется на секунды.

Кен принес аптечку, открыл её и поставил рядом со мной. Там имелась лишь одна вещь, которая годилась в данной ситуации - ампула морфия.

Моррисон открыл глаза, когда я взял в руку ампулу, узнал её и хрипло произнес:

- Не надо морфий. Дайте мне... дайте мне...

Женщина взглянула на меня, что-то резко произнесла, и я положил ампулу обратно в аптечку.

Она нежно протерла ему лоб шалью, что-то нашептывая ему. Он что-то сказал ей, потом повернул голову в мою сторону.

- Ты Джек Клей? - еле слышно промолвил он.

Я кивнул.

- Да.

- А он... Он - Китсон?

- Да.

Он слабо улыбнулся.

- Я помню о вас обоих. - Он закрыл глаза. Пот струился у него по лбу. - Вы оба... о вас говорили об обоих. Два лучших... в своем деле... в транспортной авиации... - Он снова посмотрел на жену. - Странно... оба здесь. - Пот ручьями тек со лба, он закрыл глаза.

Я медленно поднялся. Через несколько мгновений Моррисон открыл глаза и что-то нежно произнес по-гречески, а она прошептала ему в ответ. Моррисон что-то ещё сказал, улыбнулся - и умер.

Я неслышно отступил под крыло и встал рядом с Кеном. Женщина нежно опустила голову Моррисона, чтобы ему было удобно, затем накрыла ему лицо шалью.

Она встала и посмотрела на нас сухими глазами, полными ненависти.

Мне нечего было сказать ей. Что бы я ни сказал ей, на каком бы языке ни сказал, она с ненавистью отнесется и к моим словам. Я принес ему смерть на остров, и только это имело для неё значение. И она была права.

Она повернулась и пошла, медленно, но выпрямившись, в сторону тропинки, поднимающейся в деревню.

Кен тихо сказал:

- А теперь давай быстро в самолет, парень.

Ноги у меня дрожали. Я сел в раскрытой двери "Пьяджо" и достал из кармана пистолеты.

- Не сейчас, - сказал я. - Двое убитых, надо дать объяснения, чтобы на нас это не висело.

Кен с удивлением посмотрел на меня.

- Господи, из-за этого?

Я передал ему "вальтер".

- Твой, кажется. Не только из-за этого.