* * *

Проснулась я от того, что мне стало сложно дышать. Обычно у себя дома я прекрасно понимала, что это мой любимый Мужчина снова улегся ко мне на плечо, крепко обняв двумя руками. Но в сегодняшних обстоятельствах расслабиться было невозможно, поэтому моё подсознание прекрасно помнило о том, где же я нахожусь. Я открыла глаза и закричала от страха. Гориллоподобный спал рядышком со мной, обняв меня так, как это обычно делал мой Мужчина. Я попыталась выбраться из - под его руки, но во сне он притянул меня ближе и поцеловал в висок. От его мокрых губ у меня по телу прокатилась ледяная волна омерзения, и я почувствовала, что через минуту меня вывернет наизнанку. Не придумав ничего получше, я громко и пронзительно завизжала.

- Анна?

Арис приподнял голову с подушки и, сонно прищурившись, посмотрел на меня.

- Что случилось?

Я чувствовала, что моё лицо находится под воздействием неконтролируемой гримасы отвращения. Но не прилагала никаких усилий, чтобы выглядеть чуть более милой. Да и кому здесь это нужно? Это ведь не я похитила его и держу здесь, в сыром полумраке ледяного подвала.

- Какого чёрта? - завопила я. - Мы так не договаривались! Пошел вон из моей кровати!

Не вполне отдавая себе отчет в собственных действиях, я забралась на подушку и одной ногой пинала Ариса в бок, чтобы он понял всю серьезность моих намерений. Его железобетонное тело никоим образом не трогали мои слабые толчки, к которым я, тем не менее, прилагала все свои усилия. Он по - прежнему лежал под теплым пледом, натянув его до подбородка.

- Ты там голый что ли?

Меня передернуло от того, что я себе представила.

- Нет, я в трусах, - ответил он и откинул с себя плед, предъявив мне своё тело.

- Пошел вон, - процедила я, стараясь случайно не дотронуться до него.

- Анна, ты ведешь себя отвратительно. Я не знаю, что мне нужно сделать для того, чтобы ты вспомнила меня. Вспомнила, как безумно мы любим друг друга. Как счастливы были мы с тобой. Я верю, что всё еще можно вернуть. И я приложу к этому все силы. Да, мы потеряли нашего ребенка. Но это не конец. Не будь такой холодной. Мне тоже больно. Но я рядом с тобой и пытаюсь вложить в тебя всего себя, лишь бы ты смогла с этим справиться.

- Какого еще ребенка, Арис? Что, вообще, здесь происходит?

Я ждала ответа. Но он молчал, не желая мне отвечать или же просто не зная ответов на мои вопросы.

- Обещай мне, что выпустишь меня отсюда, - попросила я, заранее зная его ответ.

- Никогда.

Он отвернулся к стене, намереваясь спать дальше, а я стала прикидывать расстояние до двери и время, которое мне понадобится, чтобы добежать до туда.

Я смотрела на затылок Ариса. У него были достаточно длинные для парня волосы, но недостаточно длинные для того, чтобы убирать их в хвост. В обычной жизни он укладывал их красивой волной набок и часто во время концертов взмахивал головой, чтобы челка не мешала играть. Его стрижку перенимали многие подростки. Я знала об этом, потому что часто брала идеи для своих статей в стенах школ, там, где энергия кипит через край. Там, где в головах подростков можно найти что - то чистое и свежее, незамыленное годами и поколениями. Именно поэтому я точно знала, что большая часть ребят носила стрижку "под Ариса". Нужно было признать, что этот парень умел увлечь за собой толпу.

Сейчас его волосы казались совсем темными в полумраке подвала. Они спутались и совершенно не смотрелись так дорого, как в любой обыкновенный день. Я смотрела на него и ждала, когда же он уснет, чтобы я смогла прокрасться к двери на разведку. Нет, я не собиралась совершать глупостей и бежать в первый же день. Мой опыт общения с самыми разношерстными людьми и небольшой онлайн-курс от одного известного столичного университета дали мне понимание азов психологии. Я знала, что сейчас Арис держит меня на коротком поводке. Шаг влево, шаг вправо и, возможно, у меня больше долго не будет шанса на побег. Надолго. Если не навсегда. Я была не из тех, кто упускает возможности. Именно поэтому я четко была уверена, что мне нужно время. Как можно больше времени, за которое я успею притупить его внимательность, и он чуть ослабит вожжи. Или время, за которое мой муж сделает гигантский скачок в моих поисках. В идеале мой побег виделся мне таким образом: я бегу по первому снегу босиком, стирая ступни в кровь, где - то вдалеке мне слышится голос Ариса: "Анна, тебе не удастся бежать!!!", я ускоряю темп, поскальзываюсь и падаю в руки любимого Мужчины, который выскакивает из - за деревьев с криками: "Николь, это действительно ты?!" и мимо нас короткими перебежками движется ОМОН. Ну, и, конечно, за ними Велька с фотографом и диктофоном, в который она громко шепчет: "Операция по освобождению Николь переходит в кульминационную фазу..." - и дальше я уже ничего не слышу, поскольку она отдаляется от нас.

Я смотрела на затылок Ариса и не понимала, каким образом похититель может так вольготно вести себя с жертвой. Неужели он не боится, что я могу напасть со спины и ударить его чем - то тяжелым, например, обломком фанеры, который я могу потихоньку оторвать от стены (ха-ха, смешно, я не смогу даже просто отогнуть его от стены со своими силами). Или связать трос из наволочки и придушить его.

- Соберешься бежать, возьми ключ у меня в трусах во внутреннем кармашке, - пробормотал он, не поворачивая головы так, что я даже вздрогнула от неожиданности. Неужели он слышит мои мысли?

- Ты не видела, но там помимо обычного замка еще есть кодовый шифр из шести рандомных цифр. Мне сейчас лень вставать, но потом я тебе обязательно покажу.

- Код покажешь? - спросила я с надеждой.

- Нет, покажу, что там действительно такой замок. Не хочу, чтобы ты не воспринимала меня всерьез. Мне это неприятно.

- Зачем ты говоришь мне всё это?

- Затем, что если ты сейчас убьешь меня, это маловероятно, конечно же, но всё же предположим, что это действительно возможно, то останешься здесь наедине с моим трупом умирать. Это будет мучительная смерть, я тебе гарантирую. А код ты не подберешь. После двадцатой попытки подряд, замок автоматом блокируется. Будешь пробовать сейчас? Если да, то здесь мы умрем вместе, ключа у меня нет.

Я была ошарашена. Чувство того, что человек, которого я вижу впервые настолько близко, прочел мои мысли, не оставляло меня.

- Анна, время 6 утра. Ложись спать. У меня выходной, я хочу провести его с тобой, - сказал он ласково и повернулся лицом ко мне.

Я всё так же, не двигаясь, сидела на подушке. Я не знала, чего мне ожидать от него, поэтому старалась держаться далеко настолько, насколько мне это позволяло пространство моей двухметровой подвальной комнатки.

Я не уверена, сколько часов прошло с тех пор, как я пересела в дальний угол подвала в ожидании, когда этот гориллоподобный выспится и, наконец, уйдет к себе наверх. Для меня каждый момент, проведенный в его обществе, становился вечностью. Он же, наоборот, тянулся ко мне и старался проводить со мной максимально много времени.

Такими были мои первые дни пребывания в заточении.

Тогда еще я была наивной, строила планы побега и мечтала о спасении. Была уверена, что мой любимый Мужчина меня ищет и обязательно найдет. Скучала по нему точно так же безумно, как безумно ненавидела Ариса. Боялась ли я его? Мне странно ответить на этот вопрос даже самой себе. Наверное, чувство ненависти было таким всепоглощающим, что чувство страха и близко не могло сравниться с ним в силе. Арис был мне омерзителен до кровавой рвоты. В прошлой своей жизни я боялась две вещи: клоунов и лягушек. Прикоснуться к ним сейчас мне было бы приятнее, чем к Арису. Он же, наоборот, всегда старался приобнять меня, погладить по руке, прикоснуться губами к макушке. Для меня это было равносильно мучительной смерти. Вернее, я предпочла бы её, лишь бы больше никогда не видеть Ариса.

Помню, как однажды я попыталась устроить забастовку. Я игнорировала Ариса абсолютно. Я не смотрела в его сторону, не ела то, что он мне приносил, и молчанием отказывалась от воды. Я не отвечала на его вопросы. Не отвечала на его предложения. Не отвечала смехом на его шутки (хотя, это было сложно, признаю, что шутки Ариса были по-настоящему смешными), в - общем, делала всё, чтобы выглядеть независимой и глубоко оскорбленной. Но я не учла одного... Преимущества здесь были не на моей стороне. В один прекрасный день Арис пропал. Его не было один день. Второй. Содержимым моего ведра пропахло всё подвальное помещение. Каждый вдох вызывал приступ слёз от той вони, выбраться за пределы которой у меня не было никакой возможности. Я пыталась дышать через рукав своей толстовки, но это помогало очень слабо, поскольку комната размером в несколько квадратов пропахла насквозь. В том числе, и моя одежда. И мои волосы. Задохнуться от запаха собственного дерьма представлялось мне смертью худшей, нежели от прикосновения Ариса. По истечении первых же суток его отсутствия я поняла, что страшно хочу пить. У меня пересохло в горле так, что каждый вдох (свежайшего сортирного аромата) превращался в испытание еще и благодаря тому, что глотка была будто пересыпана песком.