– Единственное, чего я хочу, это чтобы ты держался подальше от моей жены и дочери.

Диллард вздохнул, будто имел дело с непослушным ребенком.

– Думаю, нам с тобой нужно поговорить. Ну, знаешь, как мужчина с мужчиной. Потому что совсем не обязательно, чтобы оно все и дальше катилось в задницу.

Тут он достал пачку сигарет, сунул одну в рот, а другую предложил Джессу.

Джесс посмотрел на сигарету так, будто это был яд.

Диллард зажег сигарету, глубоко затянулся и выдохнул.

– Понимаю, тебе непросто, сынок. Мне бы такое тоже не понравилось, будь я в твоей шкуре. Ни капельки. Так что я тебе это скажу, потому что кто-то же должен сказать. У вас с Линдой все кончено. Линда это знает, и, думаю, ты тоже. А ты только все усложняешь, для всех, и особенно – для своей девчушки.

Джесс ощетинился.

– Вам нужно развестись. Официально. Если хочешь, могу даже помочь тебе с бумагами. Мне надоело, что она из-за тебя переживает. Будь мужиком. Покончи со всем одним махом, и все мы сможем спокойно двигаться по жизни дальше.

– Этого не будет.

– Нет, будет. И скоро, потому что мы с Линдой планируем пожениться.

Джесс отшатнулся.

– Что?

– Прости, сынок. Жаль, что ты узнал об этом вот так.

– Нет! – Джесс затряс головой. – Я так не думаю. Это невозможно, я этого никогда не допущу. Никогда!

– Позволь, я тебе объясню. Попроще. Я у тебя не спрашиваю. Понимаешь? Мы с ней поженимся. Как только удастся разобраться с тобой. Ну, а разобраться с тобой можно по-разному. Как именно – выбирать, в общем-то, тебе.

Джесс поднял вверх трясущийся палец:

– Не загоняй меня в угол, Диллард. Не стоит этого делать.

Шеф, посмеявшись, покачал головой:

– Джесс, будь у тебя яйца такого размера, как ты себе воображаешь, ну хоть в десятую часть, цены бы тебе не было. Сынок, единственная причина, по которой я еще от тебя не избавился, – это то, что ты иногда ведешь дела с Генералом. Ты прекрасно знаешь, что засадить тебя ничего не стоит. Я вот прямо сейчас мог бы нацепить на тебя наручники – да любой повод сойдет – и ты отправишься прямиком в тюрьму. Ты этого хочешь?

– Давай, сделай это, и в тюрьму я пойду не один.

Диллард сощурил глаза так, что они превратились в узкие стальные щелочки.

– Ты что сейчас сказал?

– Думаю, ты слышал. Если у человека отнять то единственное, что для него что-то значит, получишь человека, которому нечего терять. А такой человек может и начать говорить.

У Дилларда дернулась щека. Он шагнул к Джессу.

– Ну-ка, парень, давай, выковыривай из ушей кошачье дерьмо и слушай хорошенько. Существует не один способ заставить тебя исчезнуть. И никто не заметит, как именно ты исчез, потому что ни одна живая душа тут, в округе, не будет скучать по такому ничтожному гондону, как ты.

Джесс стиснул зубы и вынудил себя не отступить, не отвести взгляда. Но он еле сдерживал слезы. Неужели Линда и вправду согласилась выйти замуж за этого старого ублюдка? Он зло посмотрел на Дилларда.

– Я этому не верю. Не верю, что она согласилась выйти за такого старого козла, как ты.

Диллард, по своему обыкновению, вздохнул, а потом, усмехнувшись, покачал головой.

– Джесс, Джесс, Джесс. Поверить не могу, что я тут так разволновался из-за такого барана, как ты. Все забываю, насколько у тебя плохо с головой, – он еще раз глубоко затянулся. – Дай-ка я расскажу тебе кое-что о тебе самом, просто и доходчиво, потому как иначе ты не поймешь. Ты – неудачник, Джесс. Никчемный неудачник. Именно поэтому ты живешь в этом своем крысятнике, поэтому все так же водишь ржавый рыдван своего папаши, и, что самое важное… поэтому от тебя ушла Линда. Но я бы тут мог распинаться бесконечно, потому как пробиться сквозь эту толстую, тупую черепушку почти невозможно, разве что молотком. Поэтому я тебе покажу. Докажу, так, что даже тебе станет понятно.

Диллард отошел обратно к машине и достал из кобуры пистолет. Джесс весь напрягся: он подумал, что Диллард собирается застрелить его прямо здесь и сейчас, но тот только снял пушку с предохранителя и положил ее на капот.

Потом шеф неторопливо прошествовал дальше, к воротам гаража, оставив пистолет на капоте. Привалился спиной к воротам, затянулся сигаретой и поглядел вокруг, на деревья, будто вышел насладиться погожим деньком.

Взгляд Джесса метался туда-сюда между Диллардом и пистолетом – он все еще не понимал.

– Знаешь, Джесс, что я собираюсь сделать? А? – Диллард усмехнулся. – Я тебе скажу. Вот докурю сейчас сигарету и пойду к себе домой, в мой большой, красивый дом, а потом отведу твою милашку-жену наверх, а потом, потом… ну, потом я засажу свой большой, толстый, волосатый хрен прямо в ее сладкий маленький ротик.

– Что? – задохнулся Джесс.

– Ну да. Заставлю ее давиться слюнями из-за моего аппарата. Надеру ей задницу, так что она пищать будет. Ну а теперь, если ты намерен меня остановить, все, что нужно сделать, – это взять пистолет и застрелить меня. Вот так просто.

Джесс смотрел на него с перекошенным лицом, сжимая кулаки.

– Что? Да что с тобой, на хрен, такое, твою мать?!

– И это все? Сынок, я сейчас пойду в дом и заставлю твою жену давиться моей одноглазой змеей. Все лицо ей обкончаю. И все, на что ты способен, – это сквернословить? Если бы кто сделал такое с моей женой… сказал бы мне это прямо в лицо… Я бы его застрелил, без вопросов. Потому что настоящий мужик поступил бы именно так.

Джесс посмотрел на пистолет.

Диллард ухмыльнулся.

– Ты не сделаешь этого, Джесс. Уж я-то знаю. Если я в чем и хорош, так это в том, что я всегда знаю человеку цену. Тридцать лет на службе, знаешь ли, даром не проходят. И с самого первого раза, как я тебя увидел, я знал: ты – пустое место, из тех, что и плевка не стоят. Неудачник. Лузер. А теперь, Джесс… Ты тоже это знаешь.

Джесс яростно посмотрел на Дилларда, потом на пистолет. Его взгляд метался между ними, сердце неистово колотилось. Он сделал шаг, другой, и вот ему осталось только руку протянуть. Взять пушку и выстрелить. Диллард никак не мог его остановить. Хуже всего было то, что вид у Дилларда был такой уверенный. Будто он и не ставил свою жизнь на кон, будто у него вообще сомнений не было.

Джесс начал задыхаться, рука у него задрожала. «Давай, сделай это. Застрели его». Но он этого не сделал и тут, на этом самом месте, он вдруг в точности понял, что хотел показать ему Диллард. «Я – неудачник. Кишка у меня тонка застрелиться. Кишка у меня тонка застрелить человека, который трахает мою жену. У меня тонка кишка даже для того, чтобы послать свои записи какому-то выскочке-диджею».

Джесс сделал глубокий вдох, отступил на шаг, и остался стоять так, глядя на пистолет.

Диллард щелчком отбросил окурок в сугроб, подошел к патрульной машине, забрал пистолет и сунул обратно в кобуру.

– Веришь ты мне, или нет, сынок, я это все не со зла. Просто пытаюсь тебе помочь, чтобы тебе не пришлось потом жестоко разочароваться. Мужик должен знать себя. И теперь, когда ты в точности знаешь, что ты за человек, может, перестанешь уже так стараться быть кем-то еще? Иди домой, Джесс. Иди домой в этот свой маленький дерьмотрейлер, и напейся… А потом сделай нам всем одолжение – исчезни.

Джесс едва его слышал; он все смотрел на то место, где лежал пистолет.

– Ладно, Джесс. Я с тобой закончил. Закончил разговор, закончил тратить свое время. Я пошел домой, и, когда я выгляну из окошка, ни тебя, ни твоего драндулета здесь быть уже не должно. И, на будущее, просто чтобы не было недоразумений: если ты еще хоть раз ступишь на мою землю, хоть раз… я переломаю тебе все пальцы. Я не шучу. На гитаре ты больше играть не будешь.

Диллард повернулся и пошел прочь, оставив Джесса стоять столбом возле капота патрульной машины.

Джесс остановил пикап перед трейлером, заглушил двигатель, и – уже в который раз – встретился взглядом с входной дверью.