Собак во дворе не было, у хозяина на них имелась стойкая аллергия, и я смог спокойно пройти во двор. Обогнув здание, зашел с тыльной стороны, и остановился возле подвала. Вытащил из наплечной кобуры свой пистолет, патрон уже в стволе, и остается только снять его с предохранителя. Я готов, вот только как в подвал проникнуть, а потом из него в бункер, вот вопрос. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест, охрана сразу стрелять не будет, и можно в открытую сыграть. Черт с ним, рискну шкурой и тех, кто под землей засел, попробую уболтать на мирный исход нашей встречи.

– Тук-тук-тук, – ствол пистолета выбил на железной двери частую и звонкую дробь. Тишина, никто не отзывается. – Тук-тук-тук, – спустя полминуты я снова обозначаю свое присутствие.

После второго стука пошло движение. В доме что-то загрохотало, наверное, это был контрабандист, выползающий из подвала по второму отнорку.

– Кто там? – послышался в одно из окошек ворчливый голос самого хозяина дома, который изъяснялся только по-русски.

– Я от Кары, открывай, – произнес я.

– Пароль, – потребовал он.

– Какой, нах, пароль. Меня Кара прислал узнать, все ли с его семьей в порядке.

– Что-то никак не пойму, кто ты такой есть, – ответил контрабандист, – хотя голос вроде знакомый. Эх, старость не в радость. Жди, сейчас впущу тебя.

Дверь в подвал открылась через пару минут, Василиади пропустил меня внутрь, и я направился вниз. Здесь горела только одна тусклая масляная лампада, и в ее свете я различил двоих мужчин, которые стояли возле стен. В их руках были автоматические винтовки, что-то вроде М-16, и стволы были направлены на меня.

– Спокойно, мужики, – я положил ТТ на бочку лежащую у входа, и сделал большой шаг вперед – свои.

– Ты кто? – спросил один.

– Саня Мечников. Слыхал про такого?

– Предатель?

– Сам ты предатель, морда наемная. На улице взвод морских пехотинцев моей команды ждет, так что давайте миром разбежимся. Я никому не хочу причинить зла, переговорю с женами Кары и его дочерью, заберу свое и уйду по-тихому.

– А если мы тебя пристрелим?

– Подвал закидают гранатами.

– Иван, – к стоящему за моей спиной контрабандисту обратился наемник, задающий мне вопросы, – ты зачем его пустил?

– А что, – ответил старик, – пусть бы он и дальше по железу стучал, всю округу собирал? Нам шум и внимание патрулей сейчас совсем не нужны.

– И что с ним будем делать? – говорливый наемник расслабился и опустил ствол автоматической винтовки, а второй, видя такое его дурацкое поведение, наоборот, напрягся и сделал шаг назад. «Молодец, – подметил я, – теперь, даже если я одного вырублю, второй меня все равно достанет. Ничего, подождем, и если миром дела не решим, то придется к активным действиям переходить».

– Впускаем его в бункер, а там разберемся, – решил Василиади.

Наемники отодвинули в сторону бочки, стоящие у противоположной от входа стены, открылась дверь, и меня провели в бункер старого контрабандиста. Здесь было просторно и свежо, никакой духоты или спертости. Видимо вытяжка была сделана на совесть и с выдумкой. В центре горел небольшой очаг, на котором грелась какая-то кастрюлька с водой, а в соседнем помещении захныкал маленький ребенок. Сердце мое захолонуло, было, дернулся туда, где ребенок плакал, но меня остановил голос Василиади, взявшего мой пистолет:

– Не балуй, парень.

– Ладно, – я присел возле очага, который совсем не давал дыма, и поправил кастрюлю, которая покосилась на висящем крюке и вода, уже закипающая в ней, была готова вот-вот пролиться в огонь.

Старый морской волк, седой, массивный, и чем-то напоминающий пиратов с книжных картинок, присел на табурет напротив меня, и спросил:

– Так чего ты хочешь, Мечников?

– Хм, я ясно сказал, поговорить с женами Кары и Марьяной. Потом, заберу свою женщину и ребенка, а вас оставлю в покое. Если через полчаса я не покину твой дом, то сюда войдут морпехи с «Цезаря Куникова» и ничем хорошим ваше затворничество не кончится.

Василиади задумался, и в это время, дверь, ведущая в соседнюю комнатушку, открылась и появилась она, Марьяна, мать моего сына. За то время что мы с ней не виделись, она сильно изменилась внешне и, на мой взгляд, в лучшую сторону. Ранее, это была стройная брюнетка с хорошими формами, красивая девушка, а теперь передо мной была женщина, еще более красивая, строгая и в чем-то неприступная.

– Саша, – прошептала она и прислонилась к дверному косяку.

Я встал, наемники и старик меня не останавливали и, подойдя к Марьяне вплотную, обнял ее и прижал к себе.

– Все хорошо, милая, – погладил ее по голове и добавил: – Я приехал за тобой, собирай вещи и ребенка готовь.

– Хорошо, – она направилась в помещение, из которого вышла, а вместо нее появились жены Бурова, блондинка Светлана и мать Марьяны, тетка Ирина.

Что было дальше, вспоминать не люблю, сопли, слезы, упреки будущей тещи, которая оставалась здесь в ожидании своего мужа, и мои угрозы наемникам и старику. С горем пополам, разрулил всю эту чепуху, и спустя полчаса, неся на руках своего сына, имени которого я так до сих пор и не знал, в сопровождении будущей супруги, покинул это место и направился в сторону девятого причала. Все, что я хотел сделать в этом городе, было сделано, причем, без стрельбы, убийств, насилия и по обоюдному согласию сторон. Хорошо бы, если бы так случалось всегда, но, к сожалению, такое в жизни редкость, а потому, подобные моменты стоит ценить особо.

Кубанская Конфедерация. Краснодар.

15.02.2062

Пробуждение мое было хорошим и добрым. Мара, лежащая со мной рядом, сонно пошевелилась, а я, повернувшись к ней и, вспомнив прошедшую ночь, улыбнулся. Нырнув рукой под одеяло, погладил мою вторую половину по оголенной спине. Она проснулась, и я сказал:

– Доброе утро, милая, пора вставать.

Мара потянулась всем своим грациозным телом, одарила меня ответной улыбкой и произнесла:

– Как это хорошо, просыпаться вот так, рядом с любимым человеком.

Я поцеловал ее в губы и, прижавшись к ней, обнял. В этот момент, вне всякого сомнения, я был счастлив. У меня жена, которая искренне любит такого неспокойного парня как я, есть сын, находящийся под присмотром няньки в соседней комнате, дом, в котором тепло и сытно, и много хороших перспектив на будущее.

– Сколько сейчас времени? – спросила Мара.

– Около восьми утра.

– Пора Игоря кормить, – сказала она и, высвободившись из моих объятий, встала и, накинув халат, направилась в детскую комнату.

Что же, мне тоже пора вставать, дел сегодня просто огромнейшее количество, и надо постараться успеть везде. На календаре пятнадцатое февраля, и именно с этого дня ожидается сбор людей, которым перед отбытием в Трабзон я рассылал письма. Кто из них отзовется, я не знал, но надеялся, что до конца месяца соберу хотя бы десяток верных и лично мне знакомых людей, которые всегда будут рядом, и смогут оказать мне поддержку в делах моего бизнеса.

Еще вчера в городской администрации, я юридически оформил свою торговую компанию, а назвал ее просто и незатейливо «Мечников и сын», по моему вполне нормально, в духе сегодняшних времен, и если мне подфартит, то я стану родоначальником и основателем военно-купеческой династии. Надо сказать, что оформить компанию было легко, практически так же просто, как зарегистрировать брак с моей второй половиной. Пришел, написал заявление, его тут же рассмотрела комиссия из трех чиновников, заплатил небольшую пошлину, и получай в паспорт штамп. Как все же хорошо, что у нас в Конфедерации еще нет серьезной бюрократии. Ладно, посмотрим, что из всего этого выйдет, а пока, подъем.

Откинув в сторону одеяло, одним рывком соскочил на пол, и провел серию резких ударов в сторону стены, пару минут поскакал, поработал, размял тело и окончательно проснулся. После чего, поход в ванную комнату, и одевание. У себя в доме я стараюсь не изображать барина, хожу так, как привык и как мне удобно, хлопчатобумажная майка, обычная мягкая роба из фланели и тапочки. Вот и все, купец Мечников, в недавнем прошлом сержант гвардии, готов встретить еще один день своей жизни во всеоружии. Так и хочется сказать, что и жизнь хороша, и жить хорошо.