- Миледи, - негромко произнес Эремон, - я понимаю, каково вам пришлось. Вы пережили такие лишения, которые немыслимы для знатного человека… или гнома. – Гномка кивнула, но смотрела на него настороженно, уже заподозрив какой-то подвох в его речи. – То, что случилось с вашим домом – немыслимо. Однако вряд ли Командор, невольно поспособствовавший этим событиям, замышлял дурное против вашей семьи. Сомневаюсь, что… Герои Ферелдена, - он в последнюю минуту поправился, вспомнив, что их было двое, - хотели бы, чтобы над благородными домами Орзаммара учинили кровавую расправу. Я понимаю ваш гнев. Однако, коль скоро вы можете стать одной из нас, - эта перспектива не пришлась Калах по вкусу, судя по ее поднявшимся толстым бровям, - не лучше ли обрушить ваш гнев и вашу ненависть на порождений тьмы? Командор готов сделать вас членом нашего ордена; Натаниэль Хоу высоко ценит ваши способности. Наконец, я хорошо понимаю ваше положение: я тоже происхожу из древнего и благородного семейства, однако по воле Создателя оказался в рядах Серых Стражей. И это не худшая перспектива для таких, как мы. Смею надеяться, что вы заметили, как Командор оказался великодушен к вам, проявил к вам сочувствие… я думаю, что было бы уместно оценить этот жест доброй воли, леди Харроумонт. – Подобное обращение явно пришлось гномке по душе, и она задумчиво кивнула. – Я очень рад, что вы меня правильно поняли.
Калах покосилась на Сайласа и пошевелила губами. Очевидно, она была недовольна его поведением.
- Беспокойство моих товарищей обусловлено лишь тревогой за жизнь Командора, - безмятежно объяснил Кейр, верно ее поняв. – Поскольку Командор успешно руководит Серыми Стражами и всем эрлингом Амарантайн, ему очень признательны и местные жители, и его подчиненные. Кроме того, я хотел бы помочь вам разрешить некоторое недопонимание. Видите ли, миледи, большинство Серых Стражей, в отличие от нас с вами, происходят не из благородных семей, поэтому в ордене соблюдается принцип равенства. Стражей не делят на людей и эльфов, аристократов и крестьян: перед порождениями тьмы они все равны. Я понимаю, что подобное поведение вам непривычно, миледи, однако коль скоро вы можете стать Серым Стражем – а я думаю, что такое вполне возможно – постарайтесь понять ваших будущих товарищей по оружию.
Гномка еще раз неприязненно покосилась на Сайласа, окончательно поплывшего от этой речи, величаво кивнула Эремону, улеглась на солому и задремала – или же притворилась спящей.
- Н-да, Эремон, - Натаниэль пытался подбавить равнодушия в голос, но у него не очень получалось, - тебя как будто из Собрания земель выдернули. Говоришь, как пишешь.
Кейр, едва повернувшись в его сторону, только пожал плечами. Но собой он был доволен чрезвычайно. Да и Сайлас смотрел на него, как на одно из чудес Андрасте.
- Ну ты даешь, - восхищенным шепотом произнес амарантайнец. – А порождений тьмы убалтывать сможешь?
- Только если возникнет такая необходимость.
Больше Сайлас ничего не сказал – видимо, подозревал, что Калах не спит и все слышит – но одобрительными жестами дал понять, что он в восторге. К счастью, ни он, ни Хоу не спросили, чего ради Эремон вдруг решил встать на защиту ордена и Командора. Возможно, они все поняли и так. Кейр сделал это для того, чтобы удержать гномку от дальнейших покушений на жизнь Амелла. А это, в свою очередь, могло удержать Командора от новых наказаний для всех и каждого, в частности, для самого Кейра.
Вдобавок Эремон заступился за Сайласа и, кажется, окончательно реабилитировался в его глазах после того инцидента с кабинетом Амелла. В общем, юноша чувствовал себя превосходно – и даже ощущал некоторое самодовольство.
«Интересно, Сайлас шутил насчет порождений тьмы?..»
========== Об упущенном ==========
Неделя в заключении наконец прошла, и узники вернулись к своим обязанностям. Натаниэль занялся тренировкой местных лучников, благоразумно стараясь не попадаться на глаза Командору. Калах выпустили из тюрьмы раньше, и она благополучно прошла Посвящение, которое, по словам Хоу, списало все ее старые грехи и дало возможность начать новую жизнь; никаких эмоций по этому поводу она не выказала и по-прежнему держалась поближе к вышедшим на свободу Натаниэлю и Кейру. Сам юноша начал тренироваться в бою на мечах с Денненом и другими солдатами, обнаружив, что он не уступает им в плане боевой подготовки. Что и говорить, не зря сер Донгл потратил последние годы своей жизни на обучение Эремона фехтованию: пусть юноша и не выдерживал конкуренции с лучниками собственного баннорна, но мечом он научился владеть отлично. Даже, пожалуй, получше, чем бывший рыцарь Деннен. И все же Кейр предпочел бы сразить врага вовремя сказанным словом, а не оружием. Жаль только, что такой возможности в бою с порождениями тьмы ему не представится.
Унылое течение дней скрашивали разговоры с товарищами по ордену. Поддерживая с другими Стражами, в том числе с Натаниэлем и Калах, благожелательно-нейтральные отношения, Эремон делал исключение для Сайласа и Адайи. К амарантайнцу он уже успел привязаться, да и тот относился к нему с большой приязнью; эльфийка же вызвала у юноши интерес начитанностью и своим хобби. Хрупкая магесса имела неплохие познания в зачаровании и больше всего интересовалась лириумом и его свойствами. Кейр поначалу думал, что магические премудрости ему не нужны, однако когда Адайя под страшным секретом рассказала ему и Сайласу, каким могуществом на самом деле одарены храмовники, юноша пересмотрел свое мнение. Со слов эльфийки выходило, что лириум дает храмовникам силу не только противостоять магии, но и самим творить нечто вроде заклинаний. Неудивительно, что эти сведения были страшным секретом Церкви и Круга магов… Наверняка простой народ, боящийся магии, отшатнулся бы от храмовников, узнай они правду. Даже от дяди Ирминрика, которого пару лет назад отправили в отставку и который после мучительного отвыкания от лириума жил тихим и безобидным затворником.
В этом, пожалуй, было преимущество ордена Серых Стражей: вряд ли Эремон в «прошлой жизни» повстречал бы Рыжего Дженни, долийскую эльфийку, мага из Круга – и смог бы узнать кое-что из их секретов. Правда, и как-то воспользоваться ими он тоже пока не мог, но само владение информацией его ободряло. Всегда лучше иметь в запасе ценные сведения, чем не иметь их: эту простую истину Кейр познал еще в раннем возрасте.
У его матери была личная горничная, эльфийка Лота. Поначалу она была простой служанкой, но вскоре Альфстанна узнала о том, что эльфийка умеет читать и всячески тянется к знаниям. В другом аристократическом семействе, возможно, ей бы напомнили, что слуги должны знать свое место, но Альфстанна предпочла поощрить склонности Лоты – и заодно пристроить внимательную эльфийку к делу. Отправляясь в гости к кому-то из дворян, банн всегда брала ее с собой. Хозяева не обращали внимания на горничную, а зря: Лота узнавала у их слуг массу интересных вещей, а потом пересказывала их Альфстанне – и кое-что из этого вороха информации оказывалось очень полезным. Со временем эльфийка начала пересказывать сплетни более избирательно, поднабравшись кое-каких знаний и уже понимая, что интересует банна больше всего. Альфстанна не оставалась в долгу, щедро платила своей горничной и относилась к ней почти как к родственнице. Лота за пятнадцать – или около того, Кейр не помнил – лет службы тоже привязалась и к банну, и к ее детям. И если Мэтью она в основном рассказывала сказки, то с его старшим братом эльфийка вела уже более серьезные разговоры. В частности, именно из ее рассказов он узнал, что Брайс Кусланд настаивал на браке дочери с Томасом Хоу, сыном эрла Амарантайна – из его благожелательного отношения к Кейру и Альфстанне этого было не понять. Конечно, тэйрна Элеонора и сама Элисса не стремились породниться с Хоу, Элеонора говорила, что брак Эремона-старшего и ее дочери – дело почти решенное… впрочем, предательство Рендона Хоу сняло этот вопрос.
