- Вряд ли, - покачал головой юноша. – А отослать меня за ней – не самая лучшая идея.

- Да уж, подозреваю…

Дверь в подземелье снова открылась. Внутрь вошли Командор и Огрен.

- Оп-па, - с порога заявил тот, уже почти привычным движением отодвигая Эремона в сторону и глядя на узницу. – Так я ж ее видел в Орзаммаре. Точно тебе говорю, видел, лицо знакомое.

- Тогда вспоминай, кто это, - отрывисто приказал Амелл. Кейр заметил у него в руках тот самый магический меч. «Выходит, это действительно его оружие. Хотел бы я посмотреть, как маг управляется с мечом…»

Гном подошел к решетке и повнимательнее вгляделся в соплеменницу. Та неожиданно усмехнулась, глядя на него – то ли горько, то ли с оттенком брезгливости.

- В Алмазных залах она ошивалась, это точно, - изрек Огрен. – А вот имени не вспомню, хоть убей. И дома ее не вспомню.

- Так. – Оглядевшись, Командор заметил Кейра. – Эремон, отоприте камеру Хоу и выйдите отсюда.

- С пленником?

Юноша понимал, что вопрос звучит глупо, но до последнего надеялся, что Амелл не опустится до пыток. Применять их к собственным солдатам – пусть даже к Хоу, который, кажется, все же не нарочно привел убийцу к Командору – было просто из ряда вон выходящим…

- Один. И быстро.

«Он просто убьет Хоу, а потом и гномку. Это будет слишком даже для него… нет, этого нельзя допустить. Кто-то должен остановить этого зарвавшегося выскочку».

И Эремон скрестил руки на груди, посмотрел в глаза Амеллу и сказал:

- Я останусь здесь, Командор. Вы сами сказали, чтобы я сторожил Хоу в течение недели.

- Да выйди, - посоветовал Огрен. – А то еще заикаться потом начнешь.

- Не начну. Я остаюсь здесь.

Командор внимательно посмотрел на юношу. Серые глаза его сузились.

- Каков наглец, - проговорил он и, подняв руку с мечом, произнес какое-то заклинание.

И Кейр провалился в темноту.

========== Участь гномов ==========

- У Андрасте жил старый мабари, хоть в Песни его и нет… тьфу ты, привязалась песня.

Недовольное бормотание Хоу раздалось откуда-то слева. Это было странно: если камера Хоу находится слева, то Кейр сейчас должен быть в самом углу подземелья…

Открыв глаза, он увидел, что Хоу действительно находится слева от него, а молчаливая Калах – справа.

И с обоих сторон от пленников его отделяет решетка.

И спереди – тоже.

- Я в тюрьме? – удивленно поинтересовался Эремон, непонимающе глядя на решетку перед собой.

- Ага, - флегматично отозвался Натаниэль. – С твоей стороны, конечно, было смело выступить против Феликса. Смело. Но очень глупо. Так что ты еще легко отделался.

Кейр обвел взглядом пространство своей камеры, решетки, отделяющие его от других узников и от свободы… и засмеялся. «Мне всего двадцать лет, а я уже прошел путь от богатства до тюрьмы. Если события будут развиваться в таком духе, страшно представить, что еще выпадет на мою долю…»

- Н-да, - мрачно отреагировал на его смех Хоу, - все-таки есть в тебе что-то ненормальное.

Вдруг Эремон почувствовал тычок в правое плечо. Повернувшись, он увидел Калах, одобрительно улыбающуюся и поднимающую кулак вверх.

- Вы в порядке? – с беспокойством поинтересовался юноша. – Командор вас не пытал?

Гномка беззвучно усмехнулась.

- Ей все как с гуся вода, - перевел Натаниэль. – Пытка-то была магическая, а гномам магия вообще мало страшна. А уж ей-то… что и говорить, крепкая барышня. На Глубинных тропах ни огра не испугалась, ни колдующих эмиссаров. После этого, должно быть, любые магические пытки покажутся мышиной возней.

Степенный кивок Калах давал понять, что она целиком и полностью согласна с Хоу. Вид у нее был довольный и нимало не измученный.

Кейр повернулся в другую сторону и посмотрел на своего соседа. В отличие от гномки, Натаниэль выглядел не лучшим образом. Синяк под глазом и разбитые губы говорили сами за себя.

- Вам… досталось больше? – тихо предположил Эремон. Хоу поджал губы:

- Отчасти. Феликс на меня вызверился, конечно, избил – кстати сказать, рука у него тяжелая, и на себе это проверять я не советую – но и только. Когда он хотел было к более крутым мерам перейти, Калах его остановила и все о себе рассказала. А после этого наш Командор всякий интерес ко мне потерял.

- И что же она рассказала?

Натаниэль с сомнением посмотрел на юношу.

- Ты поймешь все это, если хоть немного представляешь себе политическую ситуацию в Орзаммаре пару лет назад.

Кейр нахмурился, припоминая все тогдашние слухи.

- Кажется, у них умер король. И после непродолжительной смуты его сменил его сын. Большего я не помню.

Хоу шумно вздохнул:

- Только не говори, что мне все это тебе пересказывать придется.

- А почему нет? – удивился Эремон. – Мы разве куда-то спешим?

Покачав головой, Натаниэль – и вслед за ним Кейр – посмотрел на Калах. Та махнула рукой: видимо, теперь она уже за свои секреты зубами не держалась.

- Ну ладно, - отозвался Хоу, снова переводя взгляд на соседа. – Спешить действительно некуда, да и история занятная. Только постарайся меня не перебивать.

В способности Натаниэля пересказывать события Эремон уже убедился, и потому не протестовал. И не прогадал: хотя узник якобы рассказывал все «как понял со слов Огрена», у него неплохо получилось расставить драматические акценты. Хоу был неплохим рассказчиком – по крайней мере, если история была достаточно кровавой.

Как выяснилось, после смерти тогдашнего короля Орзаммара его сыну Белену противостоял в политической борьбе советник покойного короля, лорд Харроумонт. Оба претендента на престол занимали совершенно разные позиции, хотя сторонников у них было примерно поровну. Гномы никак не могли решить, то ли поддержать нечистого на руку, но прогрессивно мыслящего Белена Эдукана, то ли лорда Харроумонта – старого, честного и упрямого консерватора. В итоге выбор фактически пришлось делать Героям Ферелдена, которые в это время пришли в Орзаммар требовать войска для борьбы с Мором. Герои, по словам Огрена, тоже разошлись во мнениях: хотя оба понятия не имели, почему от них зависит такой важный выбор, каждый имел свое мнение по поводу кандидатуры будущего короля. В конечном итоге после некоторых событий (о которых Огрен, по словам Натаниэля, загадочно умолчал) корона предков досталась Белену Эдукану. Тот незамедлительно приказал выделить Стражам войско в помощь – и казнить лорда Харроумонта, чтобы тот не чинил ему препятствий. За лордом последовали его родственники, и в конце концов знатный дом Харроумонт, занимавший очень высокое положение при прежнем короле, оказался почти полностью уничтожен.

За одним исключением.

Одна из родственниц лорда Харроумонта, Калах, вовремя поняла, в каком направлении развиваются события, и отказалась сидеть и ждать смерти. Она оставила свое положение благородной дамы и присоединилась к ордену Молчаливых Сестер, очень почитаемому правящим домом Эдукан. Согласившись отрезать себе язык, Калах этим спасла себе жизнь. Не пользуясь прежним именем Харроумонт, она тренировалась среди других Молчаливых Сестер, учась сражаться голыми руками вместо оружия, и время от времени сопровождала в качестве телохранительницы подобных себе знатных лордов. (Натаниэль позволил себе предположить, что это не приводило гномку в бешеный восторг.)

Однажды Калах и сопровождаемый ею лорд попали в засаду порождений тьмы на Глубинных тропах. Лорд погиб, но гномку было так просто не сломить. И руками, и отнятым у порождений тьмы оружием Калах так яростно сражалась, что ее бездушные противники дрогнули. В этот момент на нее как раз наткнулся отряд Хоу, и, объединив усилия, бойцы уничтожили всю группу порождений тьмы. Едва узнав, что перед ней Серые Стражи, Калах выразила горячее желание уйти с ними «на поверхность» – и Натаниэль, по его словам, «не нашел причин ей отказать – хотя, если бы я знал, с кем связался, я бы до Башни ее не доводил». Хотя «на поверхности» гномке совсем не нравилось – слишком уж она привыкла к жизни под землей – она твердо решила дойти до Амарантайна и лично встретиться с Серыми Стражами.