Он отпирает дверь и включает свет. Я держусь рядом, пока он хватает некоторые инструменты и автомобильные вещи, а затем следую за ним обратно в грузовик. Тай кладет вещи на сиденье между нами, и мы выезжаем.

К тому времени, когда мы возвращаемся, солнце начинает садиться и холодает. Когда я прыгаю вниз из грузовика, он кивает на капот, и я отпираю дверь своими ключами, а затем тяну за рычаг, чтобы открыть капот.

Я сижу на бордюре, наблюдая за его работой. Он быстрый и уверенный, останавливается только, чтобы схватить другой инструмент или положить что-то. Примерно через сорок минут он захлопывает капот, собирает свои вещи и швыряет их обратно в грузовик.

— Ключи, — говорит Тай, протягивая грязную руку.

Я бросаю их в него, и он наклоняется, чтобы завести машину. Делает шаг назад и указывает на мой автомобиль:

— Теперь все в порядке.

— Спасибо, — встаю, нагибаюсь, чтобы забрать свой кошелек, а затем поворачиваюсь, чтобы спросить, могу ли я увидеть его снова, но он уже в своем грузовике.

Рев двигателя отзывается эхом, когда Тай выезжает из гаража. Не успела я моргнуть, как он уже уехал. Чувствую себя дерьмом из-за того, что расстроила его, но и в бешенстве и разочаровании, потому что парень опять просто уехал. Так что еду туда, где мы забрали его грузовик, предполагая, что это его дом, но это не так. Затем проверяю гараж, несмотря на то, что быть одной в этом районе пугает меня до чертиков. Конечно, его нет и там.

Мое сердце сжимается, и слезы жгут глаза. Думала, что никогда не увижу его снова, и когда встречаемся, Тай спасает меня во второй раз, а затем уезжает, будто я ничего не значу для него.

Тай

Боже, она охренительна. С ее большими голубыми глазами и длинными светлыми волосами, которые обрамляют ангельское личико. Веснушки, которые танцуют на милом лице, искушают меня поцеловать каждую из них. Пухлые губы так привлекательны. Кожа умоляет кончики пальцев исследовать каждый дюйм.

Но я не могу. Никогда не смогу. Она слишком хороша. Слишком чиста. Слишком невинна.

Я — никто иной, как лжец. Вор. Жулик. Преступник, как она и сказала.

Мой мир и ее не пересекаются. Я не злюсь из-за этого, не плачу по тому, что никогда не попробую вкус рая. Никогда не узнаю, как чувствуется непорочность.

Моя жизнь принадлежит мне, и Джесса не будет с ней связана. Для ее же блага, она должна держаться подальше и не смотреть такими глазами. Она хочет больше, чем просто меня; смотрит и видит насквозь. Прожигает дыру прямо к моему каменному холодному сердцу, а я не могу этого допустить. Она не должна отвлекать меня, если я хочу остаться в живых, и чтобы моя мама выжила. Потому что они нас убьют.

Но черт подери, Джесса вынуждает меня сказать, «пошло оно все к черту», и убежать с ней. Взять ее туда, где будем только мы. Никого, кроме нас двоих. Ни наркоты, ни денег, ни лжи.

К сожалению, я не могу этого сделать. Ничего не могу, только остановить насильника за гостиницей или заменить ей свечи зажигания. Я не переставал думать о ней с той ночи. Черт, невозможно не вспоминать о Джессе постоянно с тех пор, как в первый раз положил на нее глаз.

Независимо от того, что я пережил или что должно произойти, знаю, что никогда не буду чувствовать такую свирепость, которую чувствовал в тот момент, когда увидел, что это снова была она.

В то мгновение, когда я сел на свое место в классе все эти годы назад, она обозначила свое присутствие. Сверлила меня взглядом. Я думал, что она смотрит на меня, потому что задумалась о новом парне… но эта девушка не была, как все остальные. Когда я, наконец, взглянул на нее, она смотрела не с отвращением и антипатией.

Не так, как будто я грязный бедный парень, которого мама научила красть, когда ему было пять лет и который жил в автомобиле в течение четырех лет.

Не как на маленького мальчика, который должен был очистить рвоту своей мамы и не спать всю ночь, чтобы убедиться, что она не умерла.

Не как на ребенка, переживающего период полового созревания, который стрелял человеку в колено, когда он пытался запихнуть свой член в его рот.

Не как на подростка, который должен был убить парня, когда он трахал его мать в жопу, пока она вырубилась с иглой в руке, а после этого очистить ее и сжечь тело того человека, чтобы избавиться от улик.

Не так, как на человека, который в настоящее время торгует наркотиками, чтобы держать долг его мамы на минимуме, настолько, чтобы сутенер не убил ее.

Нет, Джесса не смотрит на меня, как на такого человека. Она смотрит на меня, как на человека, который мог бы стать отцом ее детей. Того, кто будет обнимать ее каждую ночь и просыпаться вместе каждый день. Того, кто будет стоять у гриля в то время, как друзья и семья зависали бы во дворе. Парень, который принесет ей щенка домой, как сюрприз на годовщину.

Хотел бы я быть им. Но я не такой. И если Джесса будет думать обо мне так, то она упадет на дно. Не могу с ней так поступить.

Глава 3

Джесса

Двадцать два года

— Это место занято? — мужчина кладет руку на стул напротив меня.

— Вы можете занять его, — отвечаю, не поднимая голову. Я бы предпочла продолжать просматривать сообщения на телефоне и купаться в собственных страданиях.

— Можно сесть рядом с тобой?

— Нет, — огрызаюсь я. Когда поднимаю голову и бросаю предупреждающий взгляд, он поднимает руки вверх в знак капитуляции.

После того, как он поворачивается ко мне спиной, я делаю еще один глоток клюквенной водки. Кладу лоб на стол и позволяю своим волосам прикрывать меня, пока плачу. Слезы текут потихоньку, но звук выдвигаемого стула и шлепающегося на него тела заставляет меня поднять голову.

Сегодня я не в настроении для глупых мужчин. Сволочи. Каждый из них.

Когда смотрю наверх, вижу зеленые глаза Тая, сверлящие меня через стол. Он жует зубочистку и, как обычно, ничего не говорит.

Когда он поднимает бровь, я огрызаюсь:

— Чего ты хочешь, Тай? Собираешься спасти меня, а потом исчезнуть без единого гребаного слова еще раз?

— Кто заставил тебя плакать?

— Какое тебе дело?

— Ты знаешь.

— Итак, ты можешь пойти и побить его?

Он пожимает плечами:

— Помимо прочего.

— Почему ты здесь?

Другое пожимание плечами:

— Был неподалеку.

Я даже не удивлена увидеть тут Тая. Ему удается выскакивать как черт из табакерки. Я делаю глоток коктейля и хватаю телефон, когда приходит сообщение.

Дел: «Не будь сукой».

Мои пальцы неистово летают над клавиатурой.

Я: «Да пошел ты, чертов мудак. Хочешь видеть меня сукой, только попробуй выкинуть мою собаку».

Бросаю телефон обратно на стол, затем залпом допиваю свой напиток. Тай берет мой телефон, и я даже не пытаюсь его остановить. Он хмурится, когда читает:

— Кто этот придурок?

Я вернулась сюда два года назад с единственной целью — закончить обучение, пытаясь убедить себя, что это не связано с желанием увидеть Тая снова. Когда прошло полтора года без известий о нем, я, наконец, приняла предложение Дела пойти на обед.

— Он был моим парнем еще два часа назад, — машу официантке и показываю пустой стакан. — Когда я вошла в квартиру и обнаружила его глубоко по яйца в соседке, это стало концом.

Тай ворчит:

— Он чертов идиот.

— Ага.

Он бросает мой телефон обратно на стол и разворачивает свою бейсболку козырьком назад:

— А что насчет собаки?

— Это моя собака. Мой малыш. Она оставалась там иногда. Я хотела скорее убежать оттуда и забыла забрать ее, так как она была в другой комнате. Как только пришла сюда, написала ему, чтобы убедиться, что он будет завтра там, и я могу забрать свою собаку. Но Дел пытается сказать, что не получится.

— Я поеду за ней. Просто скажи мне его адрес.

Конечно. Почему бы ему снова не быть проклятым рыцарем в сияющих доспехах? Я устала обсуждать Дела. Предпочла бы говорить о Tае, человеке, о котором постоянно думаю: