— Вы трое идите вперед. Мы устали, и он нуждается в своем лекарстве от давления, — говорит мама, склонив голову к отцу.

— У меня, вообще-то, свидание вечером, так что я должен идти, — говорит Вон.

— Конечно, ты должен, — дразнит Кэт. — Мой брат бабник.

— Эй, я не могу ничего поделать, дамы не могут сопротивляться мне, — он обнимает всех девушек, потом пожимает руку моему отцу и направляется в гараж.

— Думаю, остались только мы, — подмигиваю я Кэт, и она улыбается шире; у нее прекрасные белые зубы, спасибо отцу за посещение ортодонта. Она может сниматься в рекламе зубной пасты, такие они красивые.

Мы идем к маленькому магазину на углу отведать восхитительное угощение. Кэт берет шоколад поверх шоколадного мороженого, а я ванильное с «Орео» (прим. Оrео — печенье, состоящее из двух шоколадных дисков и сладкой кремовой начинки между ними).

Мои щеки болят от того, что я так много улыбаюсь, потому что я не могу поверить, что мы наконец-то выпустились. После той ночи с Дереком последние пару лет были тяжелыми для меня. Я рассказала родителям, как только вернулась домой. Это было его слово против моего, и потому, что отец Дерека был судьей, у него не возникло проблем.

Парень утверждал, что в то время как мы вышли на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, на нас напали, и я убежала домой пока он отбивался. Эшли сказала, что я добровольно ушла с Дереком, и так как она была той, кто нашел его в переулке, полиция поверила в их историю.

Это не имело даже смысла. Не стала бы я вызывать полицию? Не стала бы волноваться за безопасность Дерека? Они пытались сказать мне, что я была в шоке.

Люди начали говорить за моей спиной, считая меня лгуньей, ябедой и ханжой. Мне было плевать, никто из них никогда не был моим другом, кроме Кэт, так или иначе, но все равно обидно, что некоторые, особенно девушки, осуждали меня.

Тай не возвращался. Я не видела его с того дня. Говорили, что он исчез. Мой отец использовал все возможные ресурсы, чтобы найти его. По-видимому, он был в приюте в то время, поэтому было легко убежать незамеченным.

Я думаю о нем постоянно. О его красивых глазах, и как он прижимал меня в своих объятиях. Я никогда не чувствовала себя более счастливой и защищенной, чем в те несколько коротких минут, когда он нес меня. Боже, я хочу больше этого.

Вне зависимости от того, что случилось в ту ночь и независимо от того, как все называли меня, я знаю, что он мне поверил. Тай поверил и спас меня. Если бы не он, кто знает, что случилось бы. Не хочу думать об этом. Не хочу играть в игру «что – если». Я просто буду двигаться дальше.

Кэт и я садимся в наши автомобили, и она машет, когда уезжает. Я вставляю ключ в замок зажигания, но ничего не происходит, когда поворачиваю его. Какого черта? Пробую еще раз с тем же результатом. Достаю телефон позвонить Кэт, чтобы она приехала забрать меня, но у меня нет связи здесь на парковке. Выбравшись из машины, обхожу вокруг, пытаясь найти сервис. Когда я выхожу на тротуар, приближается мужчина, бегущий трусцой.

Он высокий, одет в серые спортивные штаны и серую кофту с капюшоном и оторванными рукавами, открывающими большие бицепсы. Его голова опущена, но почувствовав меня, он поднимает взгляд.

— Тай, — шепчу я, сердце останавливается, и мурашки покрывают кожу.

Он замедляет бег и останавливается передо мной. Его вздымающаяся грудь так близко. Он больше не мальчик. Я знала, что Тай вырастет симпатичным, но не ожидала, что таким красивым.

Его глаза исследуют мое лицо, скользят ниже к груди, которая выросла с тех пор, как я в последний раз видела его, затем опускаются к блестящим розовым ногтям на ногах и возвращаются наверх. Я вздыхаю и кладу руку на грудь, желая, чтобы мое сердце снова билось.

Он должен чувствовать это. Связь. Искру. Это неоспоримо, и я не думаю, что когда-либо будет сравнимо с чем-то еще. Как случилось, что эти чувства не прошли за несколько лет?

— Почему ты исчез?

— Я был поблизости.

— Где?

— Почему ты здесь? — спрашивает он в ответ.

— Перестань быть таким таинственным, Тай. Боже. Я просто хочу поговорить с тобой. Ты не можешь сказать мне, что я единственная, кто знает, что здесь есть что-то, — я показываю жестом между нами.

— Нет, ты права, — кивает он. — Но сладкая невинная маленькая девочка, как ты, и парень, как я, не принадлежат друг другу, детка.

— Откуда ты знаешь, что я милая и невинная?

Его язык высовывается и увлажняет губы, а затем он приближается на пару шагов ближе. Мое дыхание задерживается, и когда Тай проводит пальцем по моей щеке, я закрываю глаза. Опуская голову, он ведет носом вдоль моего уха, прежде чем чувствую его губы:

— Черт, ты так хорошо пахнешь.

Я громко глотаю, и он посмеивается:

— Нервничаешь?

— Нет.

Он вздыхает, делает шаг назад, затем проводит рукой по своим волосам:

— Почему ты здесь?

— Почему ты оставил меня в ту ночь и никогда не возвращался? Я скучала по тебе.

— Мне нужно, чтобы ты поверила в то, что для тебя же лучше, если мы не вместе, хорошо? Проклятье, я соскучился по твоему красивому лицу так сильно, но черт… Так, почему ты здесь одна?

Скрещиваю руки на груди и сдаюсь. Я могла бы привлечь его, но Тай, вероятно, прав. Он испорченный мальчик, а я наивная девочка. Но это не значит, что я не хочу узнать его. Существует что-то между нами на не понятном мне уровне. Нужно просто больше времени с ним:

— Моя машина не заводится, и нет связи.

Он кивает и идет к моей машине, наклоняется, а затем открывает капот:

— Попробуй завести снова.

Не сомневаюсь в его действиях, так как он, кажется, знает, что делает, и я поворачиваю ключ с тем же результатом.

— Это из-за свечей зажигания. Я могу поменять их. Просто нужно пойти в магазин и купить их.

— Хорошо.

Он захлопывает капот, затем начинает уходить. Я наблюдаю за ним, не зная, что делать. Тай такой интригующий, такой спокойный и неуловимый — причины, по которым учащается сердцебиение. Он плохой мальчик с мягким сердцем. Парень, с которым твои родители не захотят, чтобы ты пошла на свидание. Человек, который будет защищать тебя до последнего вздоха.

Он поворачивает голову, чтобы увидеть меня через плечо:

— Ты идешь?

Заблокировав за собой дверь, я спешу и догоняю, практически бегу, чтобы не отставать от него. Мои туфли намного более удобны в этот раз. Когда мы через пол мили входим в сомнительный район, я автоматически тянусь к его руке.

Он смотрит на меня сверху вниз:

— Не бойся, — кадык движется чуть-чуть, и его глаза темнеют, прежде чем он смотрит по сторонам. Снова его взгляд повсюду, ища что-то или кого-то. Не знаю, не хочу знать, но что бы это ни было, не хотелось бы, чтобы это была я.

После небольшой остановки, он открывает дверь в старом потрепанном пикапе и заводит меня внутрь, держа за руку, чтобы помочь. Влезаю внутрь без колебаний. Как правило, я бы скептически относилась к любому другому парню, но не к нему. Чувствую, что знаю его всю свою жизнь. Он проходит к другой стороне, хватает ключ из-под коврика, затем поднимается и заводит большой тарахтящий грузовик.

— Куда мы едем?

— Чинить твой автомобиль.

— Как твои дела?

Он ворчит, поворачивая за угол:

— Действительно? — отвечаю себе с сарказмом. — Это круто. Я замечательно, огромное спасибо за вопрос.

Его губы приподнимаются выше, и я вздыхаю. Ему идет улыбка.

— Ты должен чаще улыбаться, — предложила я.

— Я не улыбнулся.

— Улыбнулся.

— Нет.

— Да.

— Какая разница, — улыбается он еще больше.

Я приподнимаюсь:

— Ты улыбнулся. Мне понравилось. Это делает твой образ менее криминальным.

В миллисекунды настроение меняется в кабине, а небольшая улыбка превращается в жесткую линию. Черт, я идиотка.

Я поджимаю губы и смотрю в окно. Через пять минут он въезжает в автомастерскую и выключает двигатель. Я выскакиваю из грузовика и спешу за ним, так как мы находимся в еще худшем районе, чем раньше.