Я качаю головой:
– На Кроллика наложили злое заклятие…
– Да, злое. Но не заклятие. Наши внутренности подобны кислоте. Если только у тебя нет исцеляющего зелья. И, разумеется, у Червонной Королевы оно как раз оказалось под рукой. Очень кстати.
Губерт фыркает:
– Почему, ты думаешь, Шелти попал на кладбище, под опеку Первой Сестры? Просто из-за своей души? После двух падений он так потрескался, что его уже нельзя было залатать. Он представлял собой угрозу для окружающих. Вот почему здесь всё обито подушками, чтобы я не навлек такую же беду на клиентов.
Теперь понятно, почему Губерт похож на яйцо Фаберже. Он сам себя чинит. Как только на скорлупе появляется трещина, он на нее что-нибудь наклеивает.
– Но это нелогично, – говорю я, понимая в то же время, что Страна Чудес и логика слабо совместимы. – Червонная Королева подстроила несчастный случай, чтобы получить власть над Кролликом? Да к такой могущественной правительнице верные подданные должны сбегаться сами.
Из ямы доносится шум. Я вижу, как папа помогает брату встать. Остальные рыцари, собравшись вокруг, поздравляют его. Они улыбаются и смеются, даже дядя Берни.
Губерт сует мне меню.
– Ты, кажется, много знаешь про Червонную Королеву, – говорю я, гневно глядя на него.
Он хмурится:
– Я слышал это от надежного источника. Твоя прапрапрабабушка посетила мою таверну. И ее соотечественник, Кроллик, был с ней. Он и рассказал мне, как она спасла его. Но я уже знал правду от Шелти.
– Червонная Королева была здесь? В человеческом мире? Ты имеешь в виду – после того как ее изгнали из Страны Чудес?
Еще прежде чем этот вопрос срывается с моих губ, я понимаю, что где-то тут ошибка. После своего изгнания Червонная Королева явилась бы сюда в обличье Алисы – она ведь жила жизнью маленькой девочки из мира смертных.
– Она побывала здесь, еще когда была королевой, – говорит Губерт. – Задолго до того как эта поганка Алиса пробралась в кроличью нору и стала причиной всеобщего хаоса и падения Червонной Королевы.
У меня пересыхает во рту, и я делаю глоток воды.
– Но зачем Червонная Королева приходила сюда до истории с Алисой?
– Ты совсем дурочка? Она приходила, потому что страдала от одиночества. Муж изменял ей. Она как будто сама себя не помнила, а заодно позабыла и то, что венценосные родители учили ее быть доброй. Она даже забыла, как заводить друзей среди своего народа.
Сердитые и разрозненные воспоминания Червонной Королевы заслоняют мои мысли. Губерт понятия не имеет, в какой мере он прав насчет этой странной забывчивости – и насчет того, что она была не случайной.
– Она могла поверить, что кто-то ей предан, только если он был у нее в долгу, – продолжает человек-яйцо. – Похоже, это единственный способ, которым представители вашего рода могут обеспечить себе верность. Точно так же поступила ты, закрыв кроличью нору. Теперь все мы зависим от того, откроешь ли ты путь назад. Поэтому мы не можем уменьшить тебя до размеров букашки и раздавить ногой, как нам хотелось бы.
Пронзительный голос Губерта отдается эхом. Билль и его мохнатый сосед смотрят на нас. Увидев меня, они кривятся.
– Я совсем не такая, как Червонная Королева, – рычу я, потрясенная яростью, которая звучит в словах Губерта.
Хотя я уже заставила жука-кондуктора сделать по-моему… и вынудила папу съесть грибок и полететь на бабочке в Лондон, на другой край света. Но это же ради общей пользы.
Я стискиваю зубы.
– Я не тиран, в отличие от нее. Просто я… полна решимости.
– Она тоже. Полна решимости улучшить наш мир. Она так далеко зашла, что принялась изучать людей. Как будто они в чем-то лучше нас. Как будто мы должны стремиться стать такими, как они.
Губерт бросает взгляд на крылья у меня за спиной.
– Эти крылья – не единственное доказательство твоего происхождения. Ты – изменница, готовая погубить нас всех, чтобы спасти свою жалкую человеческую половинку. Ты просто…
– Бенедикт, – рычу я, стиснув зубы.
Губерт прищуривается. Его глаза полны любопытства и ненависти.
– Яйца бенедикт, – говорю я, указав на картинку в меню. – То есть в мешочек. Канадский бекон. Соус голландез и английская булочка. И фрукты, пожалуйста.
Он выхватывает у меня меню и записывает заказ в блокноте.
– Кстати, к твоему сведению, – добавляю я, глядя на сердитых клиентов-подземцев, – я здесь, чтобы вновь открыть порталы и кроличью нору. Мюмзики неправильно поняли меня и всё схлопнули.
Я слегка вздрагиваю при воспоминании о кошмарных призрачных созданиях и их душераздирающих воплях.
– Но я исправлю ошибку. Я здесь, чтобы помочь.
– Ну конечно, – насмешливо говорит Губерт. – Червонная Королева тоже собиралась помочь Стране Чудес. Но это была точно такая же извращенная идея улучшения. Она даже подружилась с одним человеком и начала выбалтывать вещи, которые следовало держать в секрете.
Меня посещает странное озарение.
– С каким человеком?
– По фамилии Доджсон. Большинство твоих сородичей его знают как писателя… Льюиса Кэрролла.
Я вжимаюсь в спинку стула и недоверчиво смотрю на Губерта.
– Ты хочешь сказать, что Червонная Королева знала Льюиса Кэрролла? Лично? До того как Алиса Лидделл побывала в Стране Чудес?
Глаза Губерта темнеют, как высохшие желтки.
– Как я слышал, Червонная Королева приняла облик профессора и подружилась с Доджсоном в каком-то колледже здесь, в Оксфорде. Они вели бесконечные философские беседы о волшебном мире и о том, как туда попасть. Червонная Королева помогла Доджсону вывести математическую формулу для вычисления долготы и широты портала. Так Доджсон обнаружил эту таверну. Лучше расспроси Кроллика, поскольку он во всем этом принимал участие, а в настоящее время состоит твоим советником.
Человек-яйцо поджимает губы и постукивает по ним пальцем.
– Нет, подожди-ка… он застрял в Стране Чудес, и теперь нет пути ни туда, ни оттуда. Благодаря тебе. Так что, наверно, мы никогда не узнаем, как было дело.
Он ковыляет прочь на своих тонких ножках, а у меня голова идет кругом.
На сей раз я не позволю чувству вины пробудиться. Я слишком сосредоточена на новом открытии. Объяснения Губерта вполне соответствуют папиным словам, что Чарльз знал про вход в Страну Чудес до того, как Алиса упала в кроличью нору. Но почему, для начала, Червонная Королева вообще заронила в голову Чарльза Доджсона мысль о возможности существования волшебного мира? Почему она хотела, чтобы он нашел Страну Чудес?
Папин голос врывается в мои мысли, и я поднимаю голову. Он вышел из ямы. Между ним и дядей Берни стоит Губерт. Он что-то записывает в блокноте, принимая папин заказ. Когда Губерт шагает на кухню, папа хлопает брата по спине, и они расходятся. Дядя Берни возвращается на ринг, а папа направляется ко мне.
Нахмурившись, я кручу вилку на столе. Мягкий свет свечей отражается от зубцов. Надо как-то уложить в голове эту историю с Чарльзом Доджсоном…
– О чем думаешь? – спрашивает папа, легонько потянув меня за косу.
– Ни о чем.
Не имеет смысла делиться новой информацией, пока я ее не осмыслю.
Папа садится и трет большим пальцем ямочку на свежевыбритом подбородке, как будто размышляя, стоит ли настаивать.
– Ты здорово дрался, – говорю я, чтобы отвлечь его от опасной темы.
Он улыбается и вытирает салфеткой пот с лица.
– Я просто вспомнил всё. Это как ездить на велосипеде… – папа указывает в сторону кухни. – Хозяин обещал поторопиться с нашей едой. Нам надо будет выйти в пределах часа.
Он искоса поглядывает на подземцев, которые собираются уходить.
– Так. И каков план? – спрашиваю я, подвигая хлебницу к папе.
Он берет булочку.
– Вечером смена стражи. Туда идет Бернард. Он обеспечит нам безопасный проход через множественные зеркала, если я не сумею сразу найти портал. Но нам все-таки придется пройти через ворота…
Тревожные морщинки на лбу намекают, что тут кроется что-то еще.
