-У вас с ней роман, - поправила Мишель.

-Не всё ли равно.

-Ну, - девушка пожала плечами, - знаешь, я всё-таки не перестаю удивляться тому, что вы с Бетси однажды вдруг взяли и полюбили друг друга, хотя до того всегда были просто друзьями, и что при этом всех прочих девушек, которые по тебе, Роджер, с ума сходили, ты отверг.

-Сходили - не сходили, чего это обсуждать. Я выбрал Бетси и точка. Я всегда только с ней буду. Я клялся ей в любви перед отъездом, а она мне. Мы тогда бродили по аллеям вишнёвым и думали... Знаешь ли, мы думали, почему сейчас не весна, почему деревья не могут цвести вечно и почему цветы, если их сорвать, начинают вянуть? Почему, скажем, мы любим солнце и не можем смотреть прямо на него, хотя знаем, что без света и тепла жизнь невозможна? И почему трава под ногами не может вечно зеленеть, а облака плыть по небу, не выпадая дождём? Ещё думали мы и она говорила, что паутина жизни соткана из противоречий, и мы, куда бы мы ни шли, не можем не остановиться...

-Это чего за бредовые мысли такие, ты где их понабрался? - исподлобья поглядев на Роджера, спросила Мишель.

-Да... в книжке одной прочитал.

-В книжке значит, так... А у вас с Бетси был прощальный поцелуй или нет? Я что-то не поняла.

-Конечно! Да, всё у нас было, - Роджер засмеялся. - И знаешь, сестрёнка, когда я вернусь домой, тотчас сделаю ей предложение.

-И тебя не смущает, то что наш папа управляющий, а мама руководит всей прислугой. А Бетсины родители, между тем, всего лишь стряпчий и прачка. И наш папа будет не очень рад, если твоя жена будет дочерью прачки. Может, папа хотел тебе невесту городскую подыскать, из самой столицы. Чтобы, может быть, она была бы дочерью юриста, или хозяина гостиницы, или даже какого-нибудь чиновника.

-Папа себе уже жену выбрал, а теперь мой черёд, и тут, Мишель, он мне не указ.

-Конечно-конечно, ага, не указ, - саркастически усмехнулась девушка. - Да ты же знаешь, что он против твоей женитьбы на Бетси. Вы с папой уже говорили об этом, и не отпирайся, я знаю, я всё подслушала. Ты спрашивал у папы, как он смотрит на то, что ты сделаешь Бетси предложение, а папа смотрел на это крайне отрицательно и глотал валерьянку столовыми ложками.

-Просто для него эта новость была неожиданностью, - попытался объяснить Роджер. - А вообще он уважает мои чувства и поэтому...

-И поэтому что?

-Поэтому не станет препятствовать нашему с ней счастью!

Мишель расхохоталась.

Роджер как-то обиженно поглядел на сестру, и она, перестав смеяться, заметила с доброй улыбкой:

-Ты не обижайся, братишка. Я же всегда на вашей с Бетси стороне, тем более, что она моя подруга. Я всегда за то, чтобы вы сыграли свадьбу. И для меня не имеет значения то, кем работают её родители и кем работает она сама. Я просто пытаюсь объяснить тебе, что нашей маме и особенно нашему папе твой выбор кажется странным и даже несколько абсурдным.

-Это неважно, это всё неважно, сестрёнка, - стоял на своём Роджер. - Знаешь, - произнёс он вдруг совсем другим тоном, - я помню Бетси совсем крохотной девочкой. Мне было лет пять, когда я в первый раз в своей жизни увидел её: полуторагодовалую малышку, в белом платьице и белом чепчике, в цветнике среди белых роз. Её мать оставила её там на скамеечке... и малютка Бетси послушно сидела, играя лепестками цветов.

-Что прямо так и было? Ты что это помнишь? - Мишель, удивлённо округлила глаза.

-Да, запомнилось вот, а что тут такого?

-В общем ничего... - согласилась горничная и, засмеявшись, спросила. - А меня маленькую ты помнишь?

-Помню, но не особо отчётливо, - честно признался Роджер, и сестра его по-дружески пихнула. - Ты тогда совсем крохотной была, и беззубой, и орала сутками, и соску сосала, вот так...

Роджер попытался было изобразить, Мишель с соской, и даже громко зачмокал, а горничная захихикала.

-Я тоже люблю вспоминать своё детство, - заметила она, когда Роджер угомонился, и вдруг добавила невесело. - Знаешь, я уже начинаю скучать по дому и по нашему краю. Здесь вокруг только снег, и поля, и деревья и корявые кусты без листьев, и ничего, совсем ничего больше нет.

-А мы с Бетси бегали по ручейкам весной. Она босиком в белом платьице... Когда же это было? Лет десять назад, да, лет десять. Мы тогда были совсем ещё дети, а, кажется, только вчера прошёл тот грибной дождь, что растрепал её волосы... - как-то задумчиво проговорил молодой человек, совершенно не обратив внимания на то, что сказала его сестра.

-Ты меня не слушаешь, совсем не слушаешь, Роджер, - возмутилась Мишель. - Вот, погоди у меня, я сейчас тоже начну вспоминать всякое разное. И такого навспоминаю, что тебе мало не покажется.

-Будто бы я против, - очнувшись от своих мыслей, сказал ей брат, - вспоминай.

Мишель довольно улыбнулась, а после, слегка покраснев, тихо произнесла:

-Я, знаешь что... я давно хотела тебе рассказать... Я ещё ни с кем не делилась этим, я только маме говорила. Но, знаешь... - она робко и немного виновато улыбалась, - в общем, там, у нас дома, на Родине, за пару месяцев до нашего отъезда я с одним пареньком познакомилась.

-С кем это?

-Ну, ты с ним не знаком... Но он мне очень, очень понравился, - девушка глупо заулыбалась, прикрыв рот ладошкой.

-И как же это вы познакомились?

-Мы?

-Да, вы с ним.

-Мы, Роджер, очень необычно познакомились. Такой странный случай... Представляешь, он живёт в одной из деревень неподалёку от графской усадьбы и у него есть брат. И вот однажды поздним летним вечером этот самый брат пришёл спеть очередную серенаду под окнами у Лауры Альбертовны и, видимо, запелся до того, что почти охрип. Наша госпожа графиня, естественно, отвергла данного воздыхателя. К тому же отвергла в довольно грубых выражениях, потому что была в тот вечер не в настроении. Понимаешь, мы с Никлет перед этим целый день искали в шкафу Лаурину плойку, чтобы сделать ей вечернюю причёску, которая бы гармонично смотрелась с тем тёмно-сиреневым платьем с такими узкими рукавами, ты, наверное, помнишь это платье. Так вот, когда мы нашли плойку, выяснилось, что до ужина остаётся уже совсем немного времени, и причёску, поэтому делать некогда, и...

-Мишель, пожалуйста, не отклоняйся от темы, - взмолился Роджер, которому не очень-то хотелось слушать бессмысленную болтовню сестры.

-Хорошо, - кивнув, девушка продолжила щебетать уже на интересовавшую её брата тему, - значит слушай, Лаура была не в настроении и отвергла певшего серенаду парня. А этот парень, громко выругался ей в ответ и заявил, что идёт в кабак. А потом, часа через полтора, когда уже наступила ночь и я почти легла спать, у меня под окном вдруг кто-то стал звать графиню. Я вышла на балкон прямо в халате и домашних туфлях и объявила молодому человеку, стоявшему внизу, что я горничная, а его объект обожания находится чуть правее за соседними окнами. Также я сообщила этому парню, что объект в данный момент спит, а посему выслушать любовное признание не может. Правда, узнав, что Лаура спит, парень под моим окном, совсем не огорчился и сказал мне, что он на самом деле разыскивает своего брата, который должен был петь серенаду молодой графине пару часов назад. Тогда я всё ему рассказала про его брата, и про серенаду, и про кабак. И он, этот молодой человек под моим окном, послушав мою речь, влюбился в мой голос.

-В твой голос? Что за ерунда?

-Это не ерунда, Роджер, это правда. Он сам мне об этом сказал.

-Соврал, наверное... - усмехнулся брат Мишель.

-Да, ну, тебя, - сестра обиженно пихнула Роджера. - Всё так и было, он действительно влюбился в меня. Представился мне, назвался Э́штаном, а ещё сделал мне массу комплиментов. Вот... Так мы с ним и познакомились с моим любименьким, с Эштаном... Красивое у него имя, да? - Роджер неопределённо хмыкнул, а Мишель продолжила говорить. - А на следующий день, я снова увидела своего Эштана у себя под окном. Он пришёл ко мне и принёс с собой букет пёстрых полевых цветов. Он стоял внизу с этим букетом, а я была на балконе, и знаешь, это напомнило мне сцену из одного романа о любви... Ах, это было чудесно... Он осыпал меня нежностями и в конце концов бросил мне букет. И хотя в полёте все цветы, конечно, рассыпались, и ни одного цветочка я не поймала, мне всё равно было приятно, потому что ведь он хотел подарить их мне... - Мишель вздохнула и улыбнулась глупой и наивной улыбкой. - Но и это ещё не всё, - добавила она. - Мой Эштан, после того как полевые цветы рассыпались, достал из-за пазухи прекрасную алую розу и, заранее попросив поймать, кинул её мне. И представляешь, я поймала! Я поймала её, вдохнула её чудесный аромат и потом ещё долго разговаривала с Эштаном, вертя розу в руках и ежеминутно краснея...