Она содрогнулась, вспомнив, с каким торжествующим видом Лайонел вернулся из подземелья. В руках у него были два ключа - от двери туда и от цепей, в которые заковали Антуана. Оба ключа Лайонел передал рыцарю-ворону, - и тот подвесил их к своему поясу.

Эдель прекрасно понимала, что и она, и ее муж, и Дик - все они находятся в полной власти того, кого она еще совсем недавно считала почти своим братом. И понимала также, что от этого человека нечего ждать жалости.

Если только его грозный союзник не поможет. Нет, за Антуана нечего просить, - рыцарь-ворон ясно выразился, что хочет мести за что-то, что было между ними в прошлом. Но за Дика он должен вступиться. Когда она расскажет рыцарю-ворону, кем является Дик... Неужели отец отречется от родного сына, бросит его на растерзание лютому врагу?

Эдель вновь пережила сейчас все, что было между нею и рыцарем-вороном, и призналась сама себе, что он вовсе не был таким уж чудовищем, каким казался ей раньше. Да, он насильно взял ее... да, обесчестил, жестоко, грубо... но он был уверен, что она - девчонка с кухни и давно уже не невинна; и его можно было понять.

Что касается его обещания утром выпустить ее из замка, не позволив своим людям причинить ей зло, то здесь проглядывало даже милосердие, - чувство, которого большинство мужчин вообще начисто лишено. Почему-то она чувствовала сейчас, что он не лгал и выполнил бы тогда свое обещание.

«Я скажу ему о Дике... А что, если Лайонел сказал ему? Ведь Лайонел знает об этом. Но нет, конечно, не сказал. Ему это совсем не выгодно. Я открою рыцарю-ворону свою тайну! Иначе Лайонел легко воспользуется нашей беззащитностью и расправится с моим сыном. Я должна прежде всего думать о Дике!»

- Мама! Я хочу поиграть с друзьями. Мне надоело сидеть здесь.

- Сынок, все твои друзья уехали. - Эдель ласково проводит рукой по голове Дика. - И тебе лучше остаться здесь.

- А почему?

«Ну как ответить на этот вопрос? Я не хочу пугать его!»

- Потому что в замке чужие. Когда они уедут («Господи, сделай так, чтоб это случилось поскорее, и никто не пострадал!»), тогда твои друзья вернутся, и ты сможешь снова играть с ними.

- Чужие, - повторил Дик. - Мама, ты боишься их?

- Я немного опасаюсь их, дружок.

- А куда сэр Лайонел повел сэра Энтони? Сэр Лайонел хочет сделать сэру Энтони плохо?

«Куда уж хуже!»

- В подземелье, сынок.

- Зачем?

- Я не знаю...

- Он убьет сэра Энтони?

- Никто никого не убьет, - стараясь говорить твердо, ответила Эдель. - Не бойся, дорогой.

- Я ни капельки не боюсь, - Дик гордо встряхивает черными кудрями. Мать крепко прижимает его к себе.

- Скажи, рыцарь-ворон и сэр Лайонел не обижали тебя?

- Нет.

- А ты знаешь, как зовут рыцаря-ворона? - с затаенным страхом спрашивает она.

- Нет. Но он тоже норманн, как и сэр Энтони. Сэр Лайонел сказал только, что он хороший норманн, а сэр Энтони плохой.

- Вот как.

- Но я не верю, что сэр Энтони плохой. Хотя я слышал, как ты кричала на него. Но он не злой, и меня он любит.

- Конечно, любит. Очень любит.

- Мама, ты очень обиделась, что я убежал?

- Я была очень расстроена, сынок. Тебя тут все искали. Сэр Энтони тоже искал. Он очень переживал за тебя. А я много плакала. Никогда больше так не делай, хорошо?

- Ладно. Я больше не буду... Мама, ты плачешь? Не плачь, я правда больше не сбегу. Честное слово. И сэру Энтони скажу, что больше так не буду.

- Милый мой, милый, - шепчет она, целуя его макушку. - Я верю, верю. Но уже поздно. Тебе пора спать. Сегодня ты поспишь в моей комнате. Ложись, дорогой. Вот так.

- Мама, ляг со мной рядом и расскажи сказку.

- Хорошо, родной...

Когда сын крепко заснул, Эдель встала и задернула плотные занавеси над постелью. Она подошла к узкому оконцу и вдохнула свежий вечерний воздух. Снизу, издалека, доносились шум голосов и выкрики. Пир начинался. Эти звуки напомнили ей ту ночь в Фэрфаксе, те крики и стоны, и она поежилась.

И, однако, ей нужно было торопиться. Поговорить с рыцарем-вороном. Завтра может быть поздно...

Вдруг дверь за ее спиной распахнулась. И тот, о ком она только что думала, вошел в комнату. На нем по-прежнему был шлем с опущенным забралом. Эдель гордо выпрямилась:

- Вы не стучитесь. Это не по-рыцарски, мессир.

Сердце ее громко стучало. Она боялась этого человека. Зачем он явился сюда? Он отныне властвует в Карлайле, не пришел ли он за тем, чтобы... Нет-нет, только не это!

- Пир начался, леди Эдель. И, конечно, мы бы хотели видеть на нем прекрасную хозяйку. Соблаговолите спуститься к ужину, миледи.

В голосе его звучал приказ. Но Эдель не торопилась с ответом. Наконец, она сказала:

- Хорошо. Я приду на ваш пир, мессир. Но сначала мне нужно кое-что сообщить вам.

Он скрестил руки на груди:

- Я слушаю.

Она глубоко вздохнула. Вот он, момент истины!..

- Дик - ваш сын, - быстро проговорила она. Его глаза в узкой прорези забрала блеснули непонятным блеском.

- Что вы сказали, миледи?

- Что Дик - ваш сын, - повторила она. - Помните взятие Фэрфакса? Девушку-кухарку, которая хотела ударить вас кинжалом, и которую вы взяли силой? Так вот: это была я. Я переоделась в чужую одежду и хотела убежать, но меня поймали и притащили в комнату, где находились вы. У вас голова была перевязана, и вы весь были заросший, так что лица было не разглядеть... И вы изнасиловали меня тогда.

- Вот как. А как же ваш муж? Вы уверены, что ребенок от меня, а не от него?

Какой у него спокойный голос! Хотя, может быть, он просто умело скрывает свои чувства. Но не мог же он забыть ту ночь?? Что ж, она расскажет все до конца. Признается во всем.

- Знайте, что я родила Дика не от Родерика. А от вас. Я... вообще не была замужем за Родериком. - Ну, вот, она это и сказала! - Я обманула всех. Потому что боялась. Потому что мне некуда было идти. Мой замок был сожжен. Если бы я сказала барону Карлайлу правду, он выгнал бы меня с позором. Родерик, действительно, вез с собой священника, собираясь жениться на мне. Но, когда я убежала от вас через подземный ход и прибежала в лес, то на поляне нашла только Лайонела. Все остальные были мертвы. И я придумала эту ложь... Сняла с пальца мертвого Родерика кольцо и надела на свой палец. А потом, когда барон принял меня, как родную дочь, и я узнала, что беременна... Я хотела избавиться от ребенка, но сэр Вильям был так рад, что я ношу под сердцем его внука, наследника Карлайла! И я не решилась еще и на такой грех. А потом, когда Дик родился, я...

Она остановилась, чтобы перевести дух, - и вдруг услышала, как он засмеялся. Смех его становился все громче, пока не превратился в громкий хохот. Пораженная, она уставилась на него.

- Вы смеетесь?..

- Леди Эдель, ну и ну! - воскликнул он. - Вот это да! А я считал вас образцом добродетели! А вы, оказывается, просто шлюшка! Да еще и лгунья!

Да как он смеет??

- Я никому не принадлежала, кроме вас! - она почти кричала, забыв, что совсем рядом спит Дик. - Если вы помните, тогда вы сами обещали утром вывести меня из замка, не дав вашим людям обидеть меня! Но я убежала через потайной ход! Клянусь богом, Дик - ваш сын!

- Мой сын, говорите? Ха-ха! Такой прелестный малыш, черт побери! Но кто бы мог подумать... Благодарю за эту чудесную новость, леди!

- Послушайте! Дик в большой опасности! Лайонел хочет завладеть Карлайлом. Он замышляет недоброе. Я боюсь за жизнь сына... нашего сына, мессир! Вы должны защитить его!

Но он продолжал хохотать. И вдруг она узнала его. Она вздрогнула и отступила. Неужели это...

- Филипп де Буажи?

Он медленно снял шлем и издевательски поклонился:

- Он самый, дорогая миледи.

...Вот почему она всегда боялась его, вот почему он внушал ей всегда такой страх! Рыцарь-ворон - Филипп де Буажи!

- Вы... вы не верите, что Дик - ваш сын? - слабым голосом промолвила она, чувствуя внезапную дурноту и с трудом удерживаясь на ногах.