Идти было страшно и непривычно, ощущала себя экспонатом в музее, потому что каждый прохожий старался рассмотреть меня получше: еще бы, брюки никто не удосужился выдать, как и ботинки.

***

Аналиэль Эль Сафори

«Прекрасная Аналиэль пленила сердца благородных мужей, свободных и занятых, молодых и не очень. Даже девицы мечтали о ночи с нежным цветком благороднейшего из правящих Светлых Домов.»

Моей красотой восторгались, ее воспевали, слагали легенды. Увы, я была юна и сглупила. Попытка дворцового переворота и покушение на жизнь отца-императора оказались неудачными. И за такую милую шалость я вынуждена была расплатиться долгой ссылкой и рабством в Орде. Глупышка, я просчиталась, налила дозу яда не в тот бокал, и разоблачение пришло быстро. Но ничего. Я с гордо поднятой головой приняла свою участь и наказание.

Брат не выжил, а я осталась наследной принцессой, старшая из детей Светлого Дома Эль Сафори. Отец это понимал. К тому же мой младший братец всегда был слишком далек от власти и никогда не стремился к ней, проводя годы, десятки лет в окружении прекрасных наложниц.

Я всегда была более выгодной наследницей, поэтому и не переживала, что лишусь жизни. Можно сказать, что моё “рабство” в орде было своеобразным отлучением от любимых мною интриг Светлых Домов, словно отец в угол поставил.

Окружающие всегда прекрасно знали, что я терплю орочье отродье лишь ради Светлой Короны в будущем, и никто не смел сказать мне слова. Ни разу за последние двести лет никто не посмел указывать мне, Светлой Аналиэль.

Через неделю моя ссылка подходила к концу, и я уже вовсю планировала новые интриги и свое пышное возвращение в свет.

Но нет, меня призвал этот мерзкий гарант выполнения сделки, Гхаарх, и осмелился приказать мне, как простой девке, отвести свою зверушку в Дом Наслаждений.

Да, иногда мне нравилось надеть черную маску, взять в руки плеть и обслужить несколько клиентов. Особенно удовольствие я получала тогда, когда огромные орки со слезами на глазах умоляли о боли, чтобы получить наслаждение. Я развлекалась как могла, прозябая от скуки в богами забытой дыре.

Но никто не смел надо мной за это насмехаться, особенно мерзкий орк.

– Да, мой вождь. Гхаркхаси должна работать или учиться? – я была сама добродетель и нежность. Пусть думает, что я чуткая и ранимая, что беспокоюсь о странной зверушке. Но его ответ высадил меня на коня:

– Позаботься о ней, Анали, – отрезал вождь.

Значит она не шлюха? Это пока. Ничего, все сломанные игрушки рано или поздно становятся гхаркхаси и идут в гхаркхали. Уж об этом я позабочусь.

Зверушка вздумала открыть рот, но я с грязью не имею чести разговаривать, о чем и сообщила. Пусть знает свое место. Выполнять просьбу Гхаарха я, конечно, и близко не собиралась, направившись в сторону, противоположную от Дома Наслаждений. Я искренне надеялась, что зверушка осмелеет и попробует сбежать, за что здорово поплатится.

Я легко шагала по городским улочкам уже зная, что зверушка приняла правила игры и попыталась исчезнуть. Прохожие в ужасе разбегались с моего пути, потому что замечали искреннюю нежную улыбку на моем лице. И все прекрасно знали, что влечет за собой эта улыбка.

Ева Ильина

Блуждая по городским улицам, забрела в трущобы. Несколько раз ловила себя на мысли, что для средневекового города тут слишком чисто и нет вони и крыс, тем более удивилась такой же чистоте в, как я поняла, бедном районе. Тут вместо каменных домиков и особняков стояли деревянные халупки, из некоторых торчали импровизированные трубы и валил дым.

Вечерело, воздух был морозный, зуб на зуб не попадал, от холода не спасал даже украденный плащ. А еще желудок тянуло, не помню точно, когда я последний раз ела.

Несколько раз на моем пути встречались бездомные. Удивительно, что в основном это были полукровки. К такому выводу я пришла отметив более низкий рост бедняков и куда более симпатичные физиономии. Рассевшись вокруг небольших костерков, они с удовольствием поедали темно-серые лепешки и зажаренных на прутиках зверьков. Запивали все это вонючим пойлом, алкоголем несло за километр. Вот, кажется, куда крысы подевались.

Увидев мой затравленный и голодный взгляд, стройный и весьма привлекательный светло-салатовый голубоглазый юноша протянул мне кусок лепешки, и грустно улыбнулся:

– Возьми, тебе нужнее.

В силу природной брезгливости есть крысу я еще пока была не готова.

– Спасибо, не стоит, – попыталась пробасить я и поспешила поскорее ретироваться, пока удивленный новый знакомый пытался рассмотреть скрытые под капюшоном плаща черты лица.

– Спроси Симларахда, если будет худо, – донеслось мне вслед, но я решила, что даже если будет совсем худо, все равно не обращусь.

На самом деле шанс на сытный ужин я получила тогда же, когда утащила плащ: прощупывая ткань на предмет крючков или пуговок, обнаружила потайной карман, в котором сиротливо лежали две серебряные монетки. Но светить серебром в бедном квартале было глупо. Где-то вдалеке были лошади, слышался размеренный стук копыт, вполне возможно, что это меня искали. Что не радовало.

Есть хотелось просто ужасно, поэтому я решила идти ва-банк, попытать счастья в районах побогаче, развернулась и направилась в ту сторону, откуда пришла.

Шла совсем недолго, уже почти дошла до памятной площади. Как вдруг:

– Куда прешь! – раздалось над ухом и меня словно лавиной снесло. Здоровенный зеленый амбал очищал центральную дорогу от таких же, как я, зевак. Стук копыт раздавался все ближе и ближе. Здорово испугавшись, я заползла под крыльцо ближайшего дома и сжалась в комок. Я ожидала погоню. Но мне повезло.

Приближалась колонна лошадей, на которых, безмолвные и собранные, сидели воины. Это я поняла по доспехам, и принялась во все глаза рассматривать процессию. А посмотреть было на что: все как на подбор высокие, статные, с идеально прямой посадкой. У нас бы этих красавчиков быстро прибрали к рукам. Готова поспорить, на лице каждого было выражение безграничной брезгливости и скуки, что рассмотреть, увы, не удалось: мешали шлемы. За спиной у воинов почти до ягодиц доставали искусные косы сложного плетения, состоящие из множества маленьких косичек. Сразу же захотелось свои волосы так заплести. Только вымыть бы их сначала. Да расчесать.

– Благородный Правящий Дом Эль Сафори, – пророкотал усиленный незнакомый голос. И процессия остановилась. Как и моё сердце. Потому что я увидела его, мужчину моих грез. В отличие от всех остальных, он ехал без доспехов и без головного убора. Его иссиня-черные волосы были заплетены в нарочито небрежную косу, перекинутую через плечо, а на конце косы сиял острый наконечник. От любопытства даже наполовину высунулась из-под крыльца и раскрыв рот рассматривала гостя. Тому, казалось, не было дела до мира вокруг. Кристальные голубые глаза излучали холод, тонкие губы были поджаты в недовольную линию, а алебастровая кожа излучала свет. Жеребец под эльфом был под стать наезднику: черный, как ночь, мощный, с гибкой шеей и туго заплетенной гривой.

Я жадно разглядывала мужчину, словно пыталась навсегда высечь его образ в памяти. Вывела из оцепенения цепь, которую он с омерзением передал подошедшему орку.

– Примите дары Великой Орде. Я заберу жемчужину Дома Наслаждений, но взамен оставлю драгоценное ожерелье из личной сокровищницы.

Голос темноволосого был ему под стать: низкий, глубокий, вызывающий желание. Но куда больше меня теперь интересовала цепь. Чтобы рассмотреть, что там за подарки, пришлось вылезти из своего временного укрытия.

У меня упала челюсть.

Цепь на несколько метров растянулась за черным жеребцом, а после разветвилась в десятки, нет, сотни более тонких. Сердце болезненно кольнуло от жалости: окруженные надменными воинами, под мерные удары плетей, шли девушки и юноши, закованные в те самые цепи.