Как ни странно, но рядом с водой ей становилось легче, и даже кошмары ночью не мучили. Но беспокойство в душе все равно нарастало.

Она ждала, прокручивая в памяти все события, что связывали ее с Дамиром. Начиная с их ссоры при первой встрече в детстве, когда она бросила в него коллекционную вазу, и заканчивая их разговором на новогоднем балу. И вскоре просто привыкла каждое утро просыпаться с надеждой, что вот сегодня он обязательно появится. А вечером, ложась спать, успокаивала себя глупыми оправданиями.

– Может, он просто не хочет меня видеть? – спросила она как-то, когда они с госпожой Армин занимались приготовлением рыбного пирога. Точнее, экономка готовила, а Лисса старательно пыталась усвоить хоть что-то из сложной науки кулинарии.

– Нет, – с уверенностью заявила женщина. – Тогда он бы не стал тебя сюда привозить.

– Но… может, ему теперь противно быть… со мной? – продолжала принцесса, перемешивая руками мягкое тесто.

Накануне она рассказала госпоже Армин обо всем, что случилось. И о Галлии, и о странной свадьбе. О ритуале. О символе подчинения на своем животе. И, что удивительно, после этого стало легче. Будто, делясь с экономкой переживаниями, она каким-то образом сумела сбросить с себя половину их тяжести. И теперь, когда они уже не казались ей такими уж страшными, Лисса пришла к выводу, что вполне способна жить дальше. Вот только для этого ей очень нужен был Дамир. Без него жизни Эрлисса теперь попросту не представляла.

Так прошла неделя. Долгие семь дней, показавшиеся годами…

И вот одним теплым вечером, когда она возвращалась с прогулки по пляжу, увидела в сумерках до боли знакомый силуэт. Мужчина стремительно шел к дому по дорожке от круглой поляны и явно спешил. Оказавшись перед входом, он стремительно взлетел по ступенькам и уже хотел распахнуть дверь, но вдруг, словно почувствовав ее взгляд, обернулся.

Лисса стояла невдалеке и смотрела на него, не в силах пошевелиться. Да, она ждала этого момента, мысленно старалась приблизить его, но так же сильно и боялась этой встречи. Что, если все ее страхи оправдаются? Что, если она больше не нужна Деми?

От одной этой мысли на глазах начали наворачиваться слезы, и не было никакого желания их сдерживать. Эрлиссе вообще до боли надоело быть сильной. Держаться… Храбриться… Она хотела покоя – в любимых руках.

И тут Дамир сорвался с места и, сбежав со ступенек, ринулся к ней. Но, не дойдя всего одного шага, вдруг остановился, с непонятной жадностью вглядываясь в ее лицо.

Лисса стояла неподвижно и смотрела в его глаза. И больше не пряталась за масками, не пыталась скрыть чувств и эмоций. Сейчас она была открыта. Открыта для него.

– Эрли, – прошептал принц, медленно стирая с ее щеки капельку соленой влаги. – Не плачь… Я больше не уйду.

Она издала странный смешок, который в сочетании с блеском слез показался особенно горьким. А ведь на самом деле не нужно ничего ему говорить, объяснять. Он ведь эмпат. И все ее эмоции ему и так прекрасно известны. Тем более когда она даже не пытается их скрывать.

– Обещаешь? – спросила, стараясь подавить всхлип.

– Клянусь, – серьезным тоном сказал Дамир. – Ты – моя. Я – твой. Мы одно целое. И мне плевать на правила, традиции и все тому подобное! Я буду с тобой, чего бы мне это ни стоило.

И обнял ее крепко-крепко, потом очень нежно поцеловал в губы, и все демоны тьмы, мучившие принцессу последнюю неделю, в один миг исчезли, уничтоженные тем светом, что вспыхивал в душе каждый раз, когда рядом оказывался ее любимый Деми.

В тот момент она не придала значения его последней фразе…

В тот момент она вообще не хотела ни о чем думать, ведь теперь он снова был с ней. И любил ее… несмотря ни на что.

А ночью, которая стала для них истинным откровением, они впервые были вместе без оглядки на прошлые обиды и претензии. Они любили друг друга так нежно, так страстно, что у обоих захватывало дух от невероятных эмоций и ощущений.

Деми был очень ласков. Очень осторожен. Он безумно боялся, что после всего случившегося Лисса будет шарахаться от мужчин. Но Эрли удивила его. Она сама тянулась к нему, сама просила прикосновений, поцелуев. И он делал все, чтобы любимая навсегда забыла о том, что ей пришлось пережить.

Они уснули, крепко обнявшись, и, несмотря на откровенное неудобство позы, так и проспали до самого утра, будто боялись отпустить друг друга.

Но ночь закончилась. И вместе с первыми лучами солнца в их жизнь снова вернулась реальность.

Лисса проснулась от криков. Голоса доносились откуда-то издалека. Возможно, из холла или даже с улицы. Сначала она не поняла, кто кричит и что вообще происходит. Но Деми рядом не оказалось, и поэтому, быстро надев халат, девушка покинула комнату и направилась на звук. А дойдя до гостиной, остановилась в дверном проеме, наблюдая не самую приятную сцену.

– Не лезь не в свое дело! – с явной угрозой в голосе рычал Дамир.

Он стоял у окна и выглядел не на шутку рассерженным.

– Дурак! – выпалил Эдин, запуская руки в свои растрепанные волосы. – Ты понимаешь, что теперь будет? Или вообще умом тронулся? Отец в бешенстве! Мама – на грани истерики! Слухи дошли до Императорского Совета!

– Плевать! – холодным тоном бросил старший принц. – Я уже сказал отцу, что не собираюсь ломать свою жизнь из-за каких-то идиотских традиций, которые неизвестно кем и когда были придуманы.

– Ты – наследник престола! – снова попытался вразумить его Эд. – Ты не имеешь права все бросить из-за девушки!

– Имею, – заявил Дамир. – И брошу. И править придется тебе.

Эдин застонал и обреченно рухнул в кресло.

Лисса слушала, а в ее голове с поразительной быстротой начала складываться картина реального положения дел. Ведь она прошла ритуал единения… с другим, а значит, больше не является невестой Дамира. Но суть даже не в этом. По законам Сайлирии наследник престола мог взять в жены только ту, которая никогда замужем не была. Да и свадебный ритуал у магов можно провести только раз в жизни. Ведь он связывал души, поэтому обратного действия не имел.

– А ее ты спросил? Готова она быть с тобой, когда от тебя официально отречется семья? Когда тебя отлучат от рода? – язвительным тоном выпалил Эдин. – Она ведь полюбила наследника…

– Она полюбила человека, – уверенным голосом произнесла Эрлисса, распахивая дверь настежь и входя в комнату. Затем гордо прошагала к Дамиру и, остановившись напротив, посмотрела ему в глаза. – Почему ты мне ничего не сказал?

– Вчера было не до этого, а сегодня я просто еще не успел, – честно признался он, беря ее за руку и переплетая их пальцы. – Но теперь ты и так все знаешь. Отец отказал мне в прошении взять тебя в жены, потому что традиции императорского рода запрещают жениться на вдовах, – как можно спокойнее пояснил принц.

– А я вдова? – тихо спросила девушка, а ее взгляд сам собой метнулся к татуировке на правом запястье.

Пресловутый орел все еще был там, но несколько дней назад пропало зеленоватое свечение, да и само изображение существенно потускнело. Тогда Лисса не придала этому значения, решив, что так и должно быть. И вот теперь вдруг поняла, что на самом деле больше не чувствует оков, тех, что сдавливали душу после ритуала.

– Галлия казнили, – ответил Дамир. – Но, к сожалению, через традиционный ритуал единения мы с тобой пройти уже не сможем. Хотя ничто не мешает нам сочетаться браком в храме Светлых Богов, как делают обычные люди. И даже не думай о том, что я могу от тебя отказаться. Не могу. И если мой отец все же решит, что глупые традиции для него важнее собственного сына, то я сам отрекусь от семьи.

Эрлисса вздохнула и, проведя пальцами по его щеке, мягко улыбнулась.

– Деми, не стоит рубить сплеча, – сказала она, стараясь успокоить ту бурю, что бушевала сейчас в глубине его глаз. – Все наладится. Твой отец – мудрый человек. Он найдет выход.

Но принц только сильнее напрягся и, глянув на сидящего в кресле брата, вдруг крепче прижал к себе Эрлиссу.