— Нечего лезть в чужую голову, когда не просят.
Сил на то, чтобы ворчать и препираться с Чарльзом, у него не было. Нужно было принять душ и выспаться, чтобы завтра быть готовым. Конечно, он оставил номер телефона рабочему, но отсиживаться в номере, полагаясь на случай, не собирался. Завтра же с рассветом он сам отправится в порт на дежурство. А вдруг Шмидт опять уплывет?
Эта мысль заставила его подняться с постели и пойти в душ. Чем быстрее он ляжет, тем лучше выспится и тем раньше встанет.
— Ох, ты же в курсе, что поджарился на солнце как хотдог. Друг мой, тебе кто-нибудь рассказывал о средствах от загара?
Дверь закрылась, отсекая ванную от номера, но джинн просочился сквозь нее, вызвав у Эрика сдавленный выдох сквозь зубы. Хотя возможно это было обусловлено тем, что из зеркала на него и в самом деле смотрела красное от ожога лицо с белыми кругами на месте солнечных очков.
— Можно это как-то убрать?
— Если я уберу твое лицо, ты не будешь мне благодарен. Но могу принести тебе крем.
Чарльз отражался в зеркале бледным призраком, и хотя его губы не кривились от насмешки, взгляд не выражал особого сочувствия.
— Раздобудь крем и что-нибудь поесть…
Лекарство приятно пахло и холодило кожу, но даже душ не смыл усталость. Тошнота осела в желудке склизким комком, неприятно давило в горле и пульсировало в затылке. Он вяло поковырял ужин и оставил свою порцию Чарльзу, завалившись спать. Наверняка, он заработал перегрев на солнцепеке, но куда-то идти и заниматься самолечением было слишком утомительно. Сон всегда был отличным лекарством. Хотя в эту ночь Эрик больше ворочался, дрейфуя между явью и зыбкими муторными кошмарами, пока наконец не уснул под утро, прижавшись щекой к прохладной подушке.
Пробуждение от противной трели телефона — не самое лучшее начало дня. Аппарат продолжал надрываться, даже когда Эрик заткнул свободное ухо подушкой и замотался в одеяло до затылка. Его тело и разум протестовали, но звонивший был настойчив.
Эрик уже хотел сбросить трубку с помощью металлокинеза или вырвать телефонный провод, но тут из-под подушки ему постучали.
— Твою мать! — от неожиданности он подскочил, сбрасывая одеяло, и чуть не полетел на пол с края постели.
— Всего лишь хотел напомнить, что ты вчера какому-то алкоголезависимому дал сто долларов за звонок о Шмидте. Бросать трубку нелогично.
Чайник обнаружился под подушкой, на которой Эрик так отлично устроился и продрых без задних ног… Сколько там? Часы показывали полдень, и трубка скользнула сама собой в руку металлокинетика.
— Алло.
— Это Харви. Помните меня? Вы мне вчера дали денег. Так вот хозяин яхты только что вернулся.
— Отлично. Получишь свои деньги, когда я прибуду в порт.
— Ага, я вас сам отыщу!
Гудки затихли вместе с положенной на рычаг трубкой.
— Какого черта ты делал у меня под подушкой?
Из носика тут же повалил дым, и Чарльз с кошачьими ушами чинно уселся перед ним на подушку.
— Ты сам меня туда положил. Я что, виноват?
Эрик хотел возразить, что этого не может быть, но память услужливо подкинула какие-то смутные воспоминания не то из сна, не то из реальности. В них он прятал прохладный слиток золота под одеяло, чтобы остудить горящее от ожога лицо.
Пришлось мотнуть головой, чтобы избавиться от дурацких мыслей не по делу. В приоритете был душ, свежая одежда и поездка в порт, где наконец-то столько лет спустя Эрик завершит начатое.
Поспешный завтрак и сборы прошли в суетливой тишине. Джинн, видимо ощущая нервозность своего хозяина, не высовывался, клубясь светлым паром в углу комнаты. Из панорамного окна открывался прекрасный вид на покрытый белыми «барашками» океан, слепящий белоснежный пляж и три кривоватые пальмы.
— Идем. Хватит прохлаждаться.
Чайник был засунут в дорожную сумку вместе с оружием, водолазным костюмом и прочими мелочами, которые могли пригодиться. У Эрика не было четкого плана, все, что он знал: на этот раз он не оторвет от Шмидта взгляда до тех пор, пока не прикончит его.
Пьянчуга Харви встретил его прямо у входа на пристань, и Эрик бесцеремонно сунул ему в руки деньги, не вслушиваясь в его болтовню. Сегодня на причале было достаточно народу. Кто-то устраивал на своей яхте вечеринку, и полуголые девицы и парни толпились у трапа, играла музыка, двое морских полицейских сидели в катере в тени одной из яхт.
И Шмидт, этот ублюдок, сегодня был здесь! Даже если бы Эрик не увидел его мерзкую рожу на палубе Каспартины, где он развалился в шезлонге, он бы просто учуял эту тварь, ощутил его присутствие кожными рецепторами даже на расстоянии… От вида Шмидта — довольного, разодетого в новенький дорогой костюм и распивающего вино в обществе какой-то блондинки, у Эрика от злости зашевелились волосы на затылке. Пальцы сами собой сжались в кулаки, и ближайший кнехт завибрировал от его силы.
— Ты бы не привлекал к себе лишнего внимания, — вкрадчивый голос Чарльза раздался из чайника, и Эрик с большим усилием заставил себя расслабиться.
Внутри все горело от кружащей голову ненависти. Он думал, что при встрече со Шмидтом сможет остаться хладнокровным, здравомыслящим и жестоким. Но стоило услышать отголоски его противного смеха, увидеть его лицо и то, как шикарно он устроился на своей яхте, купленной на нацистское золото, не иначе, как его тут же захлестнуло волной гнева. Все, чего ему хотелось сейчас, взобраться на борт и голыми руками разорвать ублюдка на куски. Но нельзя…
Он развернулся и пошел прочь, пока Шмидт не заметил к своей персоне излишнего любопытства. Нужно было выждать, пока тот решит отплыть от берега, дождаться темноты или, по крайней мере, пока уберется эта шумная компания. Эрику не хотелось убивать свидетелей, но и попасть завтра же в сводки местных новостей — тоже.
На берегу нашлось отличное кафе с верандой, где никому не было дела до него и его чайника с чаем. Из посетителей обнаружилась лишь парочка, целующаяся в углу, и какой-то работник, зашедший выпить чаю в обеденный перерыв. Местечко было непопулярным и довольно пустым, вид с веранды открывался на не самый чистый пляж с наваленными здесь же лодками и рыбацкими снастями. Зато пристань была видна как на ладони.
— Ну и каков твой план? — Чарльз сидел перед ним, сосредоточенный и хмурый, неспешно размешивая сахар в своей чашке. На нем снова была легкая рубашка и брюки, а кошачьи атрибуты пропали.
Эрик задумчиво отхлебнул кофе и почесал все еще красную кожу на руке. Благо хотя бы с лица солнечный ожог сошел…
— Дождусь, когда свидетелей не будет, заберусь на яхту и убью Шмидта. Все.
— Хм, звучит так себе…
Настроения спорить и дискутировать с джинном не было никакого, так что Эрик промолчал, сжимая челюсти. Его чашка звякнула о блюдце достаточно красноречиво, чтобы любой собеседник понял намек. Что от него хотели? Кровавых подробностей? Так не Чарльз ли блевал при мыслях о вспоротых животах?
Джинн тут же скривился, засовывая в рот дольку лимона.
— Я это к тому… Ты не думал, что у него может быть охрана?
— Даже если так, я убью его охрану. Вот и все.
— А что если они тоже мутанты, как ты?
— С чего ты так подумал? — это заставило Эрика отвлечься от попыток прожечь в Каспартине дыру взглядом с расстояния нескольких метров.
— Только не говори, что ты считал себя единственным мутантом на планете! — Чарльз растянул ярко-алые губы в насмешливой улыбке, глядя на хмурое лицо собеседника. — О, Всевышний, да ты серьезно?
— Я никогда раньше не встречал кого-то подобного мне. У Шмидта в лагере я был единственным пленником-мутантом.
Нет, конечно, когда Эрик подрос и понял, что его сила — это скорее что-то связанное с мутацией генов, чем божий дар или магия, или еще что-то необъяснимое, он думал о том, что могут быть и другие. Но за годы охоты на Шмидта ему не попался ни один мутант. А значит, либо они так же отлично прятались, как и сам Эрик, либо просто не существовали в природе, и он был единственным в своем роде. Надо сказать, что собственная уникальность льстила Эрику, ставила выше других в его собственных глазах. У него было преимущество, недоступное многим простым людям в большинстве ситуаций. И то, что он практически бомжевал по свету, было связано только с его миссией. Захоти Эрик для себя лучшей доли, и он смог бы добиться всего. Но воздушные замки мечтаний могли обрести плотность лишь на могиле Шмидта. Он умрет, и тогда Эрик сможет построить светлое будущее для себя и возможно для таких, как он, если другие мутанты действительно существуют.
