Ее голова покоилась на его плече. Ее тонкая рука перекинулась через его грудь, ее дыхание касалось его щеки. Близость женщины волновала Кима. Он едва сдержал стон, когда ладонь Николь скользнула к его животу.
— Я думала… Боже, я думала, что он убил тебя, и я не смогла выстрелить. Не смогла нажать на спуск.
Дурманящее, пьянящее тепло ее мягкого, податливого тела тревожило и возбуждало, притягивало и манило. Искушение было слишком велико, и, подчиняясь неодолимой силе вожделения, Ким прижался губами к виску Николь, ощутил биение пульса под нежной кожей.
В ответ она потянулась к нему — доверчиво и безотчетно.
Волна нежности окатила Кима, и, осторожно высвободив левую руку, он обнял ее за плечи.
— Все хорошо, милая. Все хорошо. Тебе не надо волноваться. Спи.
— Да-да, Стэн. Я так рада, что ты жив, — сонно пробормотала Николь. — Как хорошо.
Хорошо? Да уж, но что будет, когда она узнает, чем занималась ночью?
— Это нам только приснилось, да, Стэн? — медленно прошептала Николь.
Ким еще долго лежал, обняв Николь, поглаживая ее мягкие шелковистые волосы, обнимая за плечи, прислушиваясь к ее дыханию, желая ей других снов. Ее дыхание горячило его кожу, а едва заметное колыхание грудей никак не давало забыть, что рядом лежит живая, роскошная, сексуальная женщина.
Ким дошел до такого состояния, что уже не мог сопротивляться искушению. Он крутился и вертелся, проклиная наручники, не позволяющие ему убежать в ванную и принять холодный душ.
Ким знал, что выдержит эту пытку хотя бы для того, чтобы оправдать доверие Николь. Он знал, что, несмотря на уличающие его как преступника документы, Николь сомневается в его виновности. И дело тут не в каких-то фактах, указывающих на его непричастность к угонам автомобилей, а совсем в другом. С самого начала между ними возникло взаимное притяжение. Ким видел желание в ее глазах, когда начал раздеваться, чувствовал, что Николь влечет к нему так же, как и его к ней.
Николь вздохнула и заворочалась во сне. Что-то твердое уперлось ему в бедро. Ким осторожно отодвинулся и вытащил руку из-под ее мягких теплых плеч. Что же это? Он провел ладонью по поясу ее шортов и наткнулся на металлический предмет в застегнутом на пуговицу кармашке. Ключ! Ключ от наручников!
Николь со стоном открыла глаза. Она попыталась приподняться, чтобы посмотреть на часы, но что-то удерживало ее. Николь повернула голову, и только тут до нее дошел весь ужасный смысл случившегося: пленник преспокойно лежал на ее кровати и с интересом наблюдал за ней.
— Доброе утро, милая.
Николь не ответила — ее захлестнула волна паники, когда она обнаружила, что прикована наручником к изголовью кровати. Более того, ее ключи и пистолет лежали на тумбочке, на недосягаемом для нее расстоянии. Николь понятия не имела, что случилось ночью, каким чудом ее перенесло на кровать Кима. Ясно было одно: это все его рук дело. Но, что бы ни случилось и как бы это ни произошло, Николь не собиралась сдаваться, признавать поражение и мириться с ролью жертвы.
— Ловкий трюк. Как вам это удалось? — Ее голос прозвучал резко, может быть, слишком резко, потому что только резкостью она могла прикрыть овладевший ею страх.
— Фокусники никогда не раскрывают своих секретов, — скромно отозвался Ким. — Профессиональная тайна.
— Вы не фокусник, а угонщик автомобилей! — раздраженно бросила она, ненавидя себя за то, что позволила ему сыграть с ней такую шутку.
Ким состроил обиженную гримасу, но, судя по веселому блеску глаз, ее стрела не попала в цель.
— Перестаньте, Николь, — пропел он. — Если бы я был преступником, то уже давно мчался бы по шоссе в угнанной у вас машине. Разве преступник остался бы на месте? Нет, милая, вы и сами понимаете, что все было бы иначе. — Ким усмехнулся. — Будь я злобным негодяем, непременно воспользовался бы вашей беспомощностью.
Разумеется, Николь понимала, что настоящий преступник поступил бы именно так. Ей ничего не оставалось, как признать ошибку, согласиться с правдивостью его версии.
— И каким образом я оказалась прикованной наручниками к вашей кровати? Расскажете?
— Разумеется. Ночью вам приснился кошмар. Вы что-то бормотали, ворочались. Когда я вас позвал, вы приняли меня за какого-то Стэна и, перебравшись сюда, уснули рядом со мной.
— Что? Не может быть!
Николь покраснела от жгучего стыда и отвернулась. Поверить тому, что сказал Ким, было невозможно. Но откуда ему стало известно имя Стэна?
В отчаянии Николь закрыла лицо ладонью и застонала. Боже, какой стыд! Залезть ночью в постель к незнакомому мужчине!
Вероятно, Букнер прав. Другого объяснения не было. Николь знала, что иногда события того злосчастного дня преследуют ее во сне. Просыпаясь по утрам, иногда она помнила обрывки жутких видений. Но чего Николь не подозревала, так это того, что разговаривает и даже ходит во сне. И вот пожалуйста — угодила в чужую постель.
Страшно подумать, чем все это могло закончиться, окажись на месте Кима Букнера другой мужчина.
Она опустила руку и посмотрела на Кима.
— А как вам удался трюк с наручниками?
— Ключ от наручников был в кармашке ваших шортов. Я достал его без особого труда. Конечно, был риск получить оплеуху, но ведь без риска жизнь пресна.
Николь вскинула брови. Похоже, Ким действительно рассматривал ночное происшествие как забавное приключение.
— Значит, вы считаете, что играли честно?
Ким лениво потянулся.
— В нашем случае — да. Я ведь не вынашивал никаких злодейских планов. Всего лишь легкая игра, фантазия на тему.
— На какую тему?
— А вы не догадываетесь? Вечная тема. Мужчина и женщина. Он — господин, она — рабыня, пленница.
Николь облизнула пересохшие губы.
— Простите, господин, но вы кое-что упустили.
В его глазах мелькнуло удивление.
— Что же это я упустил?
— У вас нет покорной рабыни.
Ким усмехнулся, и по ее телу пробежала горячая волна возбуждения.
— О, это меня не беспокоит. — В его голосе прозвучала всегда раздражавшая Николь мужская самоуверенность. — Не сомневаюсь, что мне удастся вас убедить. Убеждение — мой конек. Ведь мы оба хотим одного и того же, не так ли?
Ну вот, Ким открыто сказал о том, о чем они оба думали. Нынешняя ситуация предполагала несколько вариантов развития событий, и Николь задавала себе вопрос: а насколько далеко готов пойти Ким? Впрочем, не менее важно было и то, готова ли она последовать за ним.
— Знаете, — сказал, внезапно посерьезнев, Ким, — может быть, это и не мое дело, но прошлой ночью вы действительно могли оказаться в чертовски опасном положении.
Николь с удивлением обнаружила в его серо-голубых глазах непритворное беспокойство.
— Давайте обойдемся без лекций и поучений. Я и без того чувствую себя дурой. Независимо от того, кто из нас сейчас в наручниках, факт остается фактом: преступник вы, а не я.
— Вам виднее, но советую в будущем быть осторожнее, иначе вы можете запросто попасть в постель к плохому парню. На этот раз вам просто повезло.
Повезло? То есть, по его мнению, она попала в постель к хорошему парню. И хороший парень поспешил приковать ее к кровати, чтобы продемонстрировать свои добродетели.
Николь подергала рукой, напоминая Киму о своем положении, и, мило улыбаясь, произнесла:
— Вы не могли бы снять это?
Он задумчиво погладил заросший темной щетиной подбородок.
— Еще рано.
Николь нахмурилась:
— Вы добились своего, доказали то, что хотели. Или ждете, когда я встану на колени?
— На колени? Хм, неплохая мысль.
Черт возьми, ему легко удавалось придать каждой фразе сексуальный подтекст!
— Что еще вы хотите доказать? — спросила Николь, стараясь не выказывать волнения.
Ким молчал довольно долго.
— Не уверен, что вы поняли, чего я хочу.
Он вскочил с кровати, схватил ключи и шагнул к ее кровати. Все это произошло так быстро, что Николь не успела опомниться, как Ким уже навис над ней — высокий, сильный, гибкий, как пантера, изготовившаяся к прыжку. Он наклонился, пытаясь сделать что-то с наручниками, и Николь охватило неодолимое, откровенное, бесстыдное желание. Было ли дело в волшебном, чудесном запахе, исходящем от его тела, или в чем-то еще, но с Николь случилось странное. В ней проснулись абсолютно дикие, немыслимые желания: провести языком по этой покрытой волосками коже, или вонзиться зубами в мягкую плоть под ребрами, или прижаться губами к серповидной родинке слева от пупка…
