Хеви нежно обнял жену, потрепал сыновей и присел перед круглым столиком на небольшой стульчик с низенькой резной спинкой. Супруга налила в его любимую золотую кружку теплого коровьего молока. Служанка поставила поднос с горкой дымящихся пирожков. Наместник с аппетитом принялся за завтра, но вдруг, оглядев всех домочадцев, спросил:
– Где мой старший сын Амени? Неужели, до сих пор спит?
– Ну что ты, – успокоила его супруга. – Он встал еще до восхода и отправился к камышам подстрелить тебе на завтрак утку.
– Он еще не вернулся? – забеспокоился Хеви. – Я же предупреждал его, что в конце сезона Шему опасно ходить к воде. Крокодилы откладывают яйца. Гиппопотамы рожают детенышей. Змеи выползают из нор для брачных игр.
– Не осуждай его. Ты не заметил, как он вырос. Его Ка набирается мудрости, его ба тянется к Йоту, а ты все еще относишься к нему, как к ребенку.
– Он встретит только пятнадцатый разлив Хапи в своей жизни11. О какой мудрости может идти речь? – вспылил Хеви
– Амени хотел тебе сделать приятное. Твой старший сын любит тебя и хочет во всем походить на своего отца, – защищала мать пропавшего сына.
Хеви насупился, но промолчал. Если Нефтис начинала кого-то защищать, то спорить с ней – дело бесполезное. Эта мудрая женщина всегда умела мягко остудить гнев супруга. Покончив с завтраком, Хеви поблагодарил жену и направился в зал для приемов.
В прохладном полутемном помещении собрались важного вида писцы, надменные чиновники и представители чернокожих местных племен с золотыми кольцами в ушах. На деревянных резных скамьях восседали судьи кенебет в тонкой льняной одежде, с широкими ожерельями на груди, и судьи джаджат из местных уважаемых людей, одетые поскромнее, но в сандалиях. Среди чиновников выделялась бритая большая голова гесперу города Бухена: распорядителя всех работ в городе, главного над лучниками города и главного над складами города.
У ног судей полукругом расположились писцы. Служители Тота12 расселись на циновки, поджав под себя ноги. Некоторые уже замешивали чернильный порошок в глиняных чашечках и разжевывали кончики кисточек, чтобы удобнее было писать на чистых светло-зеле-ных свитках папируса.
Дневной свет едва проникал сквозь узкие окошки, расположенные почти под самым потолком. Солнечные лучи золотыми пятнышками ложились на мозаичный каменный пол и освещали массивные круглые колонны.
– Пусть жизнь ваша будет полна ликования, и здоровьем! – приветствовал их Хеви.
Чиновники поднялись со своих мест, поклонились, протянув к нему открытые ладони, и хором ответили:
– Пусть не покинет тебя благосклонность Йота.
Рисут13 подвинул Хеви высокий стул. Наместник опустился на мягкую кожаную подушку и попросил сесть всех остальных. Писцы тут же развернули свитки и приготовились записывать.
– Сегодня шестнадцатый год правления Того, кого любит Йот, сезон Шему, день сороковой, – продиктовал Хеви. Писцы зашуршали кисточками, усердно выводя знаки. – Каков уровень воды? – Спросил наместник у чиновника, заведующим судоходством.
– Самый низкий, – ответил тот. – Обходной канал пересох. Приходиться лодки и груз передвигать на волокушах по берегу.
– Нам скоро надо будет отправлять дань в столицу. Найми маджаев. Пусть перетаскивают к Острову Слонов все, что мы собрали с подвластных племен и поселений.
– Уже распорядился.
– Каков размер дани? – Обратился Хеви к другому чиновнику, ведающему сбором податей.
Чиновник кивнул одному из писцов, сидящих на полу. Тот развернул свиток с записями и прочитал:
– Число того, что было в дани этой:
Те, кто был нагружен золотом, человек – 20.
Те, кто был нагружен камнем человек – 150.
Те, кто был нагружен гранатами человек – 200.
Те, кто был нагружен слоновой костью, человек – 45+ 140.
Те, кто был нагружен эбеновым деревом, – 1000.
Те, кто был нагружен всеми видами ароматов южных стран, человек – 100 + 20. Те, кто был нагружен колесницами, человек – 50.
Те, кто был с живыми пантерами, человек – 10.
Те, кто был с собаками, человек – 20.
Те, кто был с обезьянами, человек – 20.
Те, кто был с длиннорогим скотом и короткорогим скотом человек – 400.
И того: те, кто под данью, человек – 2175
Все сосчитано и переписано. Золото взвешено.
– Хорошо, – кивнул Хеви. – В этом сезоне мы справились со сборами. А как торговля?
Третий сановник, отвечающий за торговлю, доложил:
– Из земли Ирчет14 прибыли люди нехсиу15 со шкурами животных. Просят дозволения обменять их в городе на зерно и оружие.
– В город не пускать, – строго приказал Хеви. – Пусть с утра и до вечера торгуют между внешней и внутренней крепостной стеной, а на ночь уходят. Что-то зачастили нехсиу в Бухен.16 Не хотят ли они напасть на нас?
– Сторожа с собаками несут дозор на всех дорогах. Вчера заметили вооруженных нехсиу вблизи дальнего колодца по пути в каменоломни, – ответил начальник лучников. – Нехсиу в бой не вступали и скрылись в степи.
– Усиль охрану. Пусть дозорные не только днем, но и по ночам следят за дорогами, – отдал приказ Хеви, затем обратился к распорядителю строительных работ: – Как продвигается строительство города Южного Ахйота?
– Из каменоломен поступает белый диорит с черными крапинками для возведения солнечного храма Йота, – ответил распорядитель строительных работ. – Бронзовые орудия взвесили и раздали мастерам. Нагрузили ослов: двадцать мешков полбы, десять мешков ячменя, пять мешков лука, пять чеснока, мяса вяленного – десять корзин, разного хлеба – пятьдесят корзин, пива – двадцать больших кувшинов. Все отправлено строителям Южного Ахйота.
После рапортов чиновников последовали жалобы от местных скотоводов и земледельцев. Хеви терпеливо выслушивал каждого, давал распоряжения, решал спорные вопросы. Старался вершить суд справедливо. Судьи кенебет и судьи джаджат кивками подтверждали справедливость решений наместника. Наконец с делами было покончено.
– Можете идти! Пусть Йот помогает вам в работе, – отпустил Хеви собрание.
Все разошлись. Наместник остался в зале один. Осторожно вошел стройный высокий юноша. В руке он нес пару подстреленных камышовых уток. Охотничий лук и чехол с тонкими стрелами висел у него за спиной. Юноша встал перед наместником на колени и склонил голову.
– Прости, отец. Я увлекся охотой, и не заметил, как солнце поднялось высоко. Хотел вернуться до твоего пробуждения.
– У тебя удачная охота, – похвалил его Хеви, разворачивая веером серые крылья подбитых уток. – Но разве я не говорил, чтобы ты не ходил в камыши? – Хеви сердито нахмурил брови.
– Я был осторожен, отец. Мои уши чутко улавливают каждый шорох. Мои глаза различают притаившегося зверя. Мой нос слышит запахи не хуже собачьего, – оправдывался юноша.
– Те звери, что в камышах подстерегают добычу, не так опасны, как те, что подкрадываются к нам из пустыни. Нехсиу с оружием и дурными мыслями появились возле Бухена – вот чего я опасаюсь. Много разливов прошло с тех времен, как правитель Небмаатра Аменхотеп Хека Уасет жестоко подавил восстание черных племен. Теперь они вновь занялись разбоем. Зверя можно испугать, но воины нехсиу ничего не боятся, разве только, колдовства. К тому же они хитрее любого хищника. Поэтому, прошу тебя: не выходи один за городские стены.
– Хорошо, отец, – пообещал юноша.
– Прикажи кухарке: пусть приготовит уток. – Смягчил тон отец. – Мы вместе попробуем твою добычу. Но помни мои слова: один из города – ни на шаг.
Вошел рисут и сообщил, что наместника хочет видеть вождь страны Теххет, великий Руну.
