Я потащила мешок в заброшенную деревню. Юдаиф, этой сумасшедшей затейнице, веселившей меня странными выходками, стукнуло приготовить пироги на, смешно ли говорить, белом огне! Я предупреждала её, что это плохая затея, но она только беззаботно отмахнулась и послала меня бесконечно далеко на рынок. К счастью, по дороге мне попался обоз, и я выкупила немного продуктов у торговцев.
Обдумывая свои успехи в спутывании мыслей и внушении новых, я не могла не переживать, что у меня так и не открылся дар выхватывать клочки информации из чужого сознания. Юдаиф обещала, что это придёт со временем. Она убедила меня, что не нужно пытаться пробудить эту способность, что тренировки понадобятся только для развития уже проснувшегося навыка. Но меня это объяснение не успокаивало.
Когда я подходила к пустующему городу, заметила внимательный взгляд сторожевых псов. Но хищники узнали меня и потеряли всякий интерес к моей персоне. Хоть бы порычали приветливо, что ли. Мало я их за ухом чесала? Две твари улеглись на землю спать дальше, одна разделывала зубами тушку пойманного кролика, а другая покусывала спинной отросток. Я бы сказала, ковыряла им в зубах.
Юдаиф копошилась возле доисторической печи в одном из домов. Пока меня не было, старушка успела почистить агрегат и привести его в более-менее приличное состояние.
- Скажите, что вы ещё и починили её, - произнесла я, втаскивая мешок в дверной проём.
- Быстро ты управилась, карата, - довольно пробасила Спустившаяся. – Что тут у нас? Мука. Яблочки. Кунжут и орехи. Очень хорошо!
Я с сомнением осмотрела печь. Она выглядела хлипкой, способной развалиться от одного пинка. Едва ли она была приспособлена к высоким температурам, и, я подозревала, белый огонь должен пожрать её, как спичку.
- Вы всё ещё планируете испечь пироги?
- Именно это я и планирую. Давно я не готовила ничего мучного. Да как-то и повода не было. Не живность же свою хлебцами кормить, в самом деле…
Юдаиф засуетилась возле стола. Из других домов она натаскала разную кухонную утварь, вроде сито, скалок, ложек и вилок, мялок и других полезных для любой кулинарки предметов.
- Вы напоминаете мне бабушку, которой у меня никогда не было, - не в силах игнорировать возрастающую в душе теплоту к старушке, призналась я. Ей это польстило, и она поторопилась спрятать смущение за платком.
- Возьми вот это, - она протянула кувшин с водой. – Будешь мне помогать.
Я была только рада. Никто не учил меня готовить. Да и не в приобретении нового навыка дело. Мне просто было безмерно приятно делать что-то рядом с женщиной, с которой я прожила больше трёх лет и которая столько для меня сделала. Она являлась одной из немногих, кто знал обо мне всё, но не гнал прочь. Более того, старушка силилась показать мне мою значимость в это мире, и я даже начала ей верить. Любопытно, сохраню ли эту убеждённость, если… когда покину её?
И мы предались чарующему процессу готовки. Когда ароматное тесто поднялось, вместе с Юдаиф я вылепила причудливые пирожки: какие с яблоками, какие с картошкой. Сегодня у Спустившейся было приподнятое настроение, и она пошучивала и много болтала. От вчерашней буйной бой-бабы не осталось и следа.
- Теперь самое главное, - подходя к печи неторопливо, как осторожный любовник, старушка ласково погладила её. – Хорошая девочка. Будет печь пирожки только в путь!
- Юдаиф, вот как раз на счёт этого я не уверена… - промолвила я. – Не на счёт печи, а… моего огня. Он спалит её.
- Ничего не спалит! Аккуратненько разжигай.
Я понадеялась, что мой врождённый талант не сработает, как иногда случалось, но в этот раз серебристое пламя взвилось без всякого труда. Печь будто обновилась и перестала походить на экспонат музея, когда в ней заплясали весёлые огоньки. Юдаиф тоже оживилась и быстренько сунула противень с лепкой в её пасть.
- Пожар в доме через пять, четыре, три…
- Угомонись, - старушка ни капли не рассердилась.
Огонь как будто стал немного ярче, и Спустившаяся полила его водой из кувшина. Первые минут десять ей удавалось контролировать его, а потом Юдаиф отошла к столу проверить следующую партию, и вся готовка полетела в никуда. Пламя будто только того и дожидалось, когда его оставят без присмотра, и взвилось с такой яростью и силой, что в миг охватило всю печь.
- Ах ты гадкая стихия! – подпрыгивая, завопила старушка и пихнула мне второй противень, да с такой силой, что у меня спёрло дыхание. – Спасай хотя бы эти!
Я выбежала из дома, успевая заметить краем глаза, как Юдаиф поливает разбушевавшееся пламя водой, но это был очевидный проигрыш. Хозяйка выскочила немногим позже меня, стряхивая пепел с тряпья, в которое обматывалась и в котором умудрялась не путаться. Увидев меня, она рассмеялась. Видать, рожа у меня в этот момент была ещё та.
- Мы потеряем весь город! – воскликнула я.
- Нет, - протянула Юдаиф. – Не бойся, он сейчас доест дом и умрёт. Такая особенность у ваших особенных огоньков. Не замечала разве?
Я замотала головой, признавая, что за свою жизнь сожгла не так уж много предметов. Но Спустившаяся и в этот раз оказалась права: пламя не перекинулось на соседние дома, как мне поначалу казалось, а потухло с последним угольком. От строения и всего, что Юдаиф не успела вынести, остался лишь пепел.
- Самый горячий в мире огонь при этом самый концентрированный, - сгружая на землю скалки и мялки из объёмного фартука, сказала мастер иллюзий. – Помню, как бедному Цеткрохъев пришлось ходить от домика к домику, чтобы спалить целую деревню. Смешно и нелепо.
Я только сейчас осознала, что пламя, которое, как я полагала, невозможно было остановить в его неутолимой жажде пожрать всё на своём пути, затухало так же быстро, как и разгоралось. Сгорела только обитель Терпящей, а не весь лес, сгорела только подпаленная верёвка на запястьях, а не весь подвал помешавшейся Дойри, сгорела только одна комната с тряпьём, а не вся пещера Скууфтов. Я не обращала на это внимания, а зря.
- Поставь, чего держишь на весу, - Юдаиф кивнула на противень в моих руках. – Ладно, признаю, что эксперимент был неудачным. Пожарим эти на обычном костре.
Старушка не растеряла оптимистичного расположения духа, и я рассудила, что унывать нет причин.
Под любопытные взгляды чудовищных псов мы вынесли на открытый воздух стол и застелили его одним из платков Юдаиф, словно скатертью. Доведя вторую порцию пирогов до аппетитной корочки, на этот раз без инцидентов, мы водрузили тарелку с ними в центр. Маленький импровизированный пир был готов.
- Если уж вы устроили праздник, то хоть расскажите, в честь чего, - садясь напротив хозяйки, проговорила я.
- Праздник? Что ты, деточка. Мы всего лишь испекли пирожки, потому что старой кулинарке приспичило вспомнить молодость. Не придавай этому большое значение.
Я подозревала, что старушка лукавит, но не стала выпытывать. Сама скажет, когда посчитает нужным, знаю я таких.
- Это была отличная идея. Сгоревшая печь не в счёт, - я откусила кусочек пирога и с удовольствием прищурилась. – Вкусно!
Юдаиф тепло улыбнулась, и тишину заполнил звук методичного движения челюстей. Если бы к нам забрёл случайный прохожий, он увидел бы странную трапезу в пустующем городе. Правда, этого бы всё равно не случилось, так как хищники Спустившейся чуяли чужаков за километр и гнали их прочь (или раздирали, если несчастный бегал недостаточно быстро). А если по какой-то причине путешественник всё же добирался до города, Юдаиф кормила его отборными иллюзиями, которые в итоге разворачивали незадачливого исследователя и уводили в противоположном направлении.
Я не скучала по обществу людей, мне хватало и этой старушки. По ней так сразу и не скажешь, но в её черепушке хранились целые склады информации об обеих половинах мира. Не всегда у неё было настроение делиться своим опытом, но когда это случалось, никакие книги не оказывались нужны. Я не исключала того, что в чём-то её знания устарели, ведь она жила отшельником многие десятилетия, но едва ли мир настолько изменился, чтобы это сильно повлияло на правильность её суждений.
