- Тоже мне - трудность всех трудностей! Я захаживаю туда время от времени, - хвастливо изрёк он, крутя чашку за миниатюрную ручку. В такую даже мизинец не просунуть.
- Там же всюду церковники, - я ни на йоту не поверила ему. - А ты у нас один из главнейших преступников в истории людей. Ты в курсе, сколько сказок о тебе сочинили?
- Да-да. Но представь, что и в таком страшном месте, как резиденция Lux Veritatis, есть мутные пятна. Точки, куда не ходят Зрячие, где не бывает пронырливых рож старшин. Я могу проникнуть туда, хоть и ненадолго. У меня там есть друг, почти брат. Он прикроет меня, если вдруг…
- Ладно, - уверенный тон парня убедил меня, что он и в самом деле без проблем найдёт Рандарелла. - Замечательно! Я опишу тебе человека. Ты сообщишь мне, там ли он, а потом перенесёшь к нему.
- Что? - выпалил Глядящий в Душу, тут же превращаясь в сердитого типчика. - На каком моём предложении ты внезапно решила, что резиденция Lux Veritatis - проходной двор, а я могу водить с собой друзьяшек толпами?
- Мне очень нужно объясниться с ним!
- Напиши письмо.
- Лично, - настаивала я. - К тому же, как я пойму, что ты передал письмо? Что ты не заменишь его на похабное сообщение из неприязни ко мне? Организуй нам встречу! Если потребуется вывести его из резиденции, сделай это!
Спустившийся заломил руки и застонал. Вот уж нашла себе мальчика на побегушках. Сумела бы я сама провернуть всё то, что сейчас вытворял этот парень? Точно нет. Способностей, информации и времени не хватило бы на всё. А Глядящий в Душу мог провернуть дело подобной сложности. Пожалуй, отдам ему серп, когда получу своё.
Впереди очередное ожидание во дворце, где жизнь застряла в вакууме. Люди в его стенах просто существовали, функционировали, застыв в первоначальных своих образах. Они не развивались, потому что для развития требуется мыслить, а именно этого Хатпрос не могла им позволить. Как только люди начнут мыслить, они обратят, наконец, внимание, что рядом с ними поселились рогатые чудовища. Обитателей дворца будто посадили на карусель, которая вращала их по кругу, до бесконечности, заставляя проходить одни и те же обороты. И хотя это превращало людей в тени самих себя, я всё равно знала немало об их личностях. Откуда эти сведения просочились в моё сознание? Почему мне известно, что обаятельная Кларис, которая давно должна была уехать из города, пила чай с мёдом и каждый вечер приходила послушать игру провожатого на фортепиано? Откуда узнала, что кухарка молилась трижды в день, а сутулый старичок, открывавший двери перед гостями в зале на первом этаже, всё пытался подшить коврик под часами, пока его никто не видел? И уж тем более неясно, как до меня дошла информация о тайной сходке служанок, на которой они с приглушённым хихиканьем обсуждали, какой принц влюбится в них на следующем балу.
Я лежала на диване и рассуждала о том, что не замечала людей вокруг, но их застывшие жизни всё равно просачивались в мою. Странно. И почему мне кажется, что заведующий королевскими кладовыми так самозабвенно записывает в свою книжицу не только расходы на продукты, но и стихи? А начальник стражи втихаря пьёт виски, пока думает, что на него никто не смотрит? Люди такие забавные, когда уверены, что их поведение никто не замечает.
В ежедневную суматоху, проходившую как по расписанию, проникнуться было легко. В то, с какой торжественностью открывались окна в комнатах, впуская свежий воздух, с каким гонором кухарка гоняла помощников по кухне, с какой ответственностью стража вышагивала по двору. Оттого молчаливые, застывшие в обелиске собственных секретов, не от мира сего короли, которых дивная картина естественного поведения дворцовых обитателей не касалась ни коем образом, представали жуткими фигурами. Даже играя роль господ в одурманенном человеческом обществе, они продолжали оставаться другими. Остальные этого не видела, потому что Хатпрос знатно поработала над разумом людей, но меня её иллюзии не касались. И я подмечала эти чёрные полосы на идеальном изображении. Неужели и на Нижнем этаже, в своих собственных покоях бессмертные ведут себя столь же отчуждённо, словно сам мир отказывается втягивать их в свои схемы?
И вот какой вопрос также являлся насущным: что говорить Рандареллу? Я столько вариантов перебрала в уме, но разговор либо получался слишком гладким, чего в реальности не произойдёт, либо многословным, с лишними отступлениями и избыточными пояснениями. Но одно было определено: следовало говорить исключительно правду.
По словам Глядящего в Душу, встреча должна была пройти в резиденции, в комнате того самого помощника, о котором заикался Спустившийся. Приватность нам обеспечат, а следы присутствия развеются ещё до того, как Зрячие что-то пронюхают. Рандарелл обо мне не знал и верил, что его пригласил для беседы человек из ордена.
- До сих пор всё это кажется мне злой уловкой. Я на всякий случай предупрежу отца о том, что отлучаюсь с тобой, - я нервничала и не скрывала этого. - Болтаться под носом у служителей в их священной крепости…
- Мифы о неприступности Lux Veritatis отравили и тебя? В любое место можно проникнуть, - Глядящий в Душу кивнул себе. - Главное - найти лазейку. Умоляю, не смотри на меня с таким скепсисом! Уж мне ли не знать, сколько скрытых ходов обнаруживается у любого здания, а уж такого большого! Конечно, если ты захочешь постучаться в главные ворота, тебя сотрут в порошок, когда ты только замахнёшься возле двери. И если ты не достаточно талантлив, наверняка угодишь в магическую ловушку или сразу провалишься на Нижний этаж. Да-да, у них там есть охраняемая дверь, с помощью которой они могут спуститься к нам, демонам. Да толку от этого…
- Ладно, это мне не так интересно, - я сдула следы какого-то порошка с тёмно-синей рубашки и приготовилась к прыжкам. Это было то ещё веселье. Тело становилось лёгким, а внутри, чудилось, все органы отрывались от своих мест и повисали в воздухе. А потом рябь перед глазами сменялась отчётливым пейзажем или интерьером, но уже незнакомым.
Никогда не думала, что мне суждено попасть в святая святых Церкви, да ещё и за ручку со Спустившимся! В комнате, куда мы перенеслись, было мрачновато. Свечи на столе не дотягивались яркими лапками до краёв помещения. Гобелены закрывали каменные стены, а потолок рассказывал какую-то историю через нанесённые рисунки. На кровати сидел подросток с густыми тёмными волосами, кончики которых волнились. Он был хорошо одет и имел такой важный вид, словно мы пожаловали в гости к будущему правителю Королевства. Юноша поднялся и обошёл вокруг меня. Я вопросительно посмотрела на Глядящего в Душу, но тот стоял ко мне спиной и копался в вазе с фруктами.
- Позвольте представиться. Гаррел Лонденол, протеже Цехтуу, - назвавшийся склонился в лёгком поклоне. - Не нужно удивлений. Полагаю, мы равны в статусе: я своего рода названный сын для Королевы, а ты - названная дочь Сайтроми.
- Что-то вроде, - пробубнила я, покосившись на увлечённого закуской Спустившегося. Он не осмелился раскрыть своему союзнику всю правду, значит, не считал его достойным откровения. - Не опасно ли разбрасываться такими именами в стенах Церкви?
- Я старейшина. В моей комнате может происходить всё, что угодно, и людям за пределами об этом не будет известно.
- Вот как? - во дворце правителя человеческого Королевства сидели владыки демонов, а в резиденции Lux Veritatis жил названный сын Цехтуу. В интересное же время я родилась… - Старейшина Лангзама?
- На-Ла.
Гаррел явно был моложе меня, но уже почти сравнялся со мной в росте. В его пронзительном взгляде, подкапывавшемся под чужую сущность, нашлось столько серьёзностей и деловитостей, будто юноша провёл в этом мире не одну жизнь, и каждую помнил досконально. В его поверхностных мыслях было трудно разобраться: столько всего там плавало за раз. У меня даже голова затрещала, словно я попыталась влезть в черепушку могучему демону с тройной защитой от иллюзий.
- Зови уже этого служителя, - нетерпеливо бросил Глядящий в Душу.
