Ритшоф кликнул Менжека; тот выслушал приказ и вскоре вернулся вместе с капитаном. Следом зашел бородач в кожаном фартуке и с писчим прибором в руках, оказавшийся хозяином постоялого двора.

- Предоставь этим господам все, что они потребуют, - сказал ему епископ. - Так угодно Святой Церкви.

- Но свободных комнат нет, - попытался протестовать хозяин. - Как я смогу?..

- Можешь отдать им наши, - оборвал его епископ. - Срочное дело вынуждает нас отбыть немедленно.

- Сейчас?! - Хозяин вытаращил глаза; его изумленному возгласу вторил рокотавший на улице гром. - Но лошади... И все равно переправа...

- Как раз заработает, когда мы до нее доберемся, - после короткого колебания сказал епископ; как бы ни пугала его непогода, оставаться под одной крышей с Големом ему улыбалось еще меньше.

"Или он хочет скорее доложить обо всем королю? - мимоходом подумал Деян. - Или Патриарху? Но явно не Венжару ен'Гарбдаду. А, плевать - нам-то что..."

Капитан Альбут, услышав новые приказы, сумел не выказать изумления и только украдкой кидал на зависшую над столом колдовскую фляжку любопытные взгляды. Менжек, которому предстояло сопровождать епископа и Ритшофа с Бервеном дальше, смотрел на командира с сочувствием; очевидно, сержант тоже предпочитал грозу обществу опасных незнакомцев. Или просто-напросто готов был исполнить любое задание и стерпеть какое угодно общество, лишь бы не возвращаться назад в расположение основных сил дарвенской армии.

- Чем стоять столбом и задавать вопросы, лучше прикажи своим вышибалам помочь снарядить фургон! - прикрикнул на хозяина двора Ритшоф. - Ян! Иди и проследи, чтобы все было сделано, как следует.

Ян Бервен без слов вышел, увлекая за собой солдат и хозяина двора. Епископ поставил на листе плотной серой бумаги размашистую подпись и приложил перстень к подсохшему чернильному пятну.

- Вот, возьмите. - Епископ пододвинул документ Голему. - Позволите откровенный вопрос?

- Да?

- Что вы собираетесь сделать с гроссмейстером ен'Гарбдадом?

- Это касается только меня и гроссмейстера ен'Гарбдада, - резко ответил Голем. - А вас, я вижу, не очень-то огорчает его возможная гибель?

- Вы или Бергич - какая разница? - Епископ пожал плечами. - Гроссмейстер - сложный человек. Он прожил долгую жизнь; лишь Господь волен судить, чего в ней больше - добра или зла, и сколько лжи в его речах, когда он призывает к раскаянию и справедливой борьбе. Я не буду сожалеть о нем. Но не подумайте, что я благословил бы его убийство.

- Ваше благословение, высокопреподобный, - последнее, в чем я нуждаюсь. - Голем свернул высохший документ и сунул за пазуху. - Но миролюбие ваше похвально. А вот король - или, вернее сказать, Святейший Патриарх? - явно считает, что Венжар ен'Гарбдад хуже Бергича и зажился на свете... Иначе как объяснить готовность пожертвовать тысячами жизней в самоубийственном сражении на Красных Холмах? Кажется, высокопреподобный Андрий, вам это все не очень-то нравится: ведь это вашу землю Патриарх оставляет гореть, вашу паству он бросил на убой. Но у вас не хватило решимости протестовать; вы рады уже тому, что вам дозволено было сбежать.

- Ложь. Наглая, беспардонная клевета, - медленно, с усилием выговорил побледневший епископ. Предназначались его слова не столько Голему, сколько побледневшему Ритшофу.

- В самом деле? Что ж, тогда простите, что позволил себе столь дерзкое предположение, - Голем улыбнулся с деланым простодушием. - Конечно, есть множество веских причин, которые не позволяют королю приказать обреченной армии отступить! Доброго пути, епископ. Не подхватите лихорадку в дороге, а то сыро нынче.

- Доберусь с Господней помощью. - Пожилой епископ встал из-за стола с грацией, которой так не хватало с трудом вылезшему из кресла Ритшофу. - Пусть Он будет милостив и к вам, князь, - и воздаст вам по справедливости за дела ваши! Идем, Варк. Не хотелось бы здесь задерживаться дольше необходимого.

Не дожидаясь возившегося с костылями Ритшофа, высокопреподобный Андрий прошествовал к двери; но ему еще предстояло пережить несколько неприятных мгновений, когда Джибанд вдруг загородил проход и молча уставился сверху вниз.

- Прикажите этому уйти с дороги! - выкрикнул епископ, отшатнувшись.

- Попроси его сам, - насмешливо сказал Голем. - Или ты немой?

- Дайте... пройти, - еле слышно пробормотал епископ.

- Если ты изучал историю Империи, то должен знать его имя, - заметил Голем. - И немного вежливости не повредит. Ну же, высокопреподобный!

- Пожалуйста, позвольте пройти, гос... господин... Джеб, - выдавил из себя епископ.

На него было жалко смотреть: обращаясь к "полуживому" как к человеку, он совершал нечто для себя немыслимое и недопустимое.

- Всего вам доброго, высокопреподобный Андрий, - Джибанд шагнул в сторону.

Епископ, путаясь в роскошных одеждах, выскочил за дверь с поразительным для своих лет проворством. Ритшоф, громыхая костылями, вышел следом.

Джибанд закрыл дверь.

- Ты быстро учишься, - сказал Голем.

- Вашими стараниями, мастер, - в тон ему ответил великан. - Что будем делать дальше?

- Выдвинемся завтра утром, когда непогода утихнет. Я не такой поборник справедливости, чтоб гнать людей под проливной дождь.

- Тебе и самому нужен отдых, мастер, - заметил Джибанд.

- Наверное.

Голем откинулся в кресле, бездумно поигрывая в пальцах железным писчим пером; в его руках оно давно уже превратилось в измятую и гнутую полоску с оплавленными концами. Уходящих он даже не проводил взглядом; мысли его занимал не епископ или Ритшоф, но тот, кто находился теперь не так уж и далеко; если "гроссмейстер" Венжар ен'Гарбдад сейчас спал - ему, без сомнения, снились кошмары.

- Ты на самом деле намерен попытаться убить его? - спросил Деян.

- Возможно, - сказал Голем. Кресло скрипнуло, когда он повернулся лицом к двери.

- Стоит ли верить... - начал Деян, но, поймав взгляд чародея, обмер, на миг потеряв дыхание от захлестнувшего его чужого отчаяния.

Так смотрел Кенек Пабал из темного угла сарая.

- Ты... - вновь начал Деян - и вновь замолчал, не в силах найти слов.

Мгновение назад он и представить не мог у Голема подобного выражения лица; но предел душевных сил чародея, как и сил физических, оказался слишком близок - или же удар был слишком силен.

Все то, за что тот когда-то боролся, о чем вспоминал если не с любовью, то с гордостью, было обращено в прах его же именем; тут было от чего утратить не только самообладание, но и рассудок...

- Верить не стоит никому, Деян. - Голем отвернулся, отбросил испорченное перо и откинулся в кресле. Каким-то невероятным усилием воли он продолжал держаться и человека, совсем с ним незнакомого, возможно, сумел бы обмануть. - Люди могут лгать или заблуждаться. Но нищета и дикость, которую мы видим, - правда. Виновные должны ответить. И Венжар, и остальные... и я сам. Ты был прав, называя нас подлецами и чудовищами. Мы и есть подлецы и чудовища.

Деян поморщился. Спорить с этим - после того, как сам не раз говорил подобное - было бы глупо.

"Хотя я тогда погорячился".

Деян рывком поднялся с кресла и принялся ходить по комнате; движение, вопреки колющей боли в лодыжке - а может быть, благодаря ей, - возвращало мыслям ясность.

- Поэтому нужно убить его, даже если это убьет тебя, мастер? - Джибанд, отошедший к стене, разглядывал свои огромные ладони.

- А у тебя есть идеи лучше, Джеб? - бесцветным голосом спросил Голем.

- Нет, - неохотно признал тот. - Но мне не нравится твоя. Мне не нравится, что ты вообще собираешься драться с ним, мастер. Он же твой друг.