После взятия Пилоса и расправы с союзниками Гиппокоонта - сыновьями Нелея,

последнее препятствие к походу Геракла на Лаконию было устранено. Можно было выступать. Но возникло новое препятствие. Афарей, ванакт всея Мессении, не возражал против разгрома Пилоса. Пора уже было дать укорот чрезмерно усилившемуся и самостоятельному вассалу. Но Гиппокоонт был братом его жены Арены, родным, можно сказать, человеком. Родными были и супротивники Гиппокоонта, единоутробные братья Афарея - Тиндарей и Икарий. Предстоящая резня между родственниками претила Афарею, и он отказался пропустить Гераклово войско через Мессению и своим сыновьям - Идасу и Линкею - запретил воевать против собственного дяди. Продуманный уже план вторжения в Лаконию кратчайшей дорогой через перевалы Тайгета рухнул, и пришлось искать иной, обходной путь.

Геракл с Иолаем и всадниками Феникса двинулся в Аркадию, попутно набирая союзников для новой войны. Следом за ним шла мирмидонская, саламинская и беотийская пехота под командой Теламона и Мемала. Тем временем "Лаконская Освободительная Армия", возглавляемая Полидевком, вновь погрузилась на корабли, стоявшие в Герении, и неспешно двинулась морем вдоль мессенского и лаконского побережья ниспровергая власть "узурпатора" в попутных лаконских гаванях. Обогнув Тенарский мыс "освободители" с куретами высадились в устье Эврота и пошли на Спарту берегом реки.

Дипломатичный Кастор долго шушукался с Афаридами, разрабатывая хитроумный план - как и Афарею не перечить и Гераклу с Полидевком подсобить. Пока Тиндарей и присоединившийся к нему Икарий отводили глаза старику Афарею, вынуждая его устраивать пиры и увеселения в честь навестивших его братьев, "молодые" - Афариды вместе с Кастором затеяли грандиозную охоту в лесах Тайгета. Общее количество участников этой охоты - свита царевичей, егеря, прислуга, конвой - вполне тянуло на небольшую армию. Во всяком случае Гиппокоонт не рискнул снять ни одного солдата с мессенской границы и даже амазонок, срочно вызванных из Пирриха, выставил на охрану горных перевалов.

Тем временем Геракл, шедший через Аркадию, достиг Тегеи, где вновь принялся склонять Кефея к войне с Лаконией. Кефей снова уперся, он не хотел идти на войну, в которой был полностью не заинтересован. Гераклу помог зять Кефея Алазиг, сын Галлирофия, женатый на его дочери Стеропе.

Несколько лет назад Геракл спас его мать Алкиону, похищенную разбойниками-кентаврами. С тех пор Галлирофий и его сыновья считали себя обязанными Гераклу на всю жизнь. Алазиг заявил Кефею, что сам-то он окажет помощь Гераклу со своей дружиной, и брат его Сем, женатый на другой дочери Кефея - Антиное , приведет ему на помощь мантинейцев. Если Кефей откажется поддержать зятьев, как он будет смотреть в глаза собственным дочерям и царю Галлирофию ? Скрежеща зубами Кефей объявил мобилизацию.

Гиппокоонт в Спарте чувствовал себя мышью в мышеловке. Полидевк на юге, Кефей на севере, Кастор с Афаридами на западе. А на востоке море. И на море флот фиванцев и Эакидов, к которым по слухам примкнул и Ясон с пиратами. А его лаконский флот бездарно потерян в Герении, и нечего противопоставить врагам, которые беспощадно грабят теперь побережье Лакедемона.

Он понимал, что сидеть в столице и ждать, когда за ним придут, бесполезно. Объединенные силы врагов раздавят спартанское ополчение, а басилеи прочих лаконских городов не откликались на его призывы, выжидали, чем закончится схватка за тронос, чтобы встать на сторону победителя. Оставалось попытаться разбить нападающих по частям, пока они не обступили Спарту со всех сторон. Самым слабым из противников выглядел Кефей, очевидно пытавшийся поживиться чем-нибудь, пока в Лакедемоне царит смута. (Геракл с Иолаем прибыли в Тегею инкогнито, а остальное войско в город не входило, поэтому шпионы Гиппокоонта не знали об их присутствии). Первый удар спартанский ванакт решил нанести тегейцам.

Противники встретились на дороге из Тегеи в Спарту в лесистой местности, которую называли Скотита (Мрачная), из-за темно-зеленых дубрав, контрастирующих с белыми известковыми горами. Здесь, возле городка Селассия, дорога проходила узкой долиной между невысокими горами Эва и Олимп. Конная разведка обнаружила, что проход перекрыт, однако Кефей, шедший с тегейцами и мантинейцами в авангарде, не захотел отступать. Жиденький строй лаконской пехоты, преградивший ему путь, не выглядел сколько-нибудь внушительно.

- Мы сами их сметем ! - махнул рукой Кефей.

Аркадцы дружно бросились в атаку и быстро начали теснить противника. Однако тут же выяснилось, что коварный Гиппокоонт большую часть своих сил укрыл за придорожными горами, откуда они в свою очередь обрушились на фланги изумленных аркадцев. Началась резня, в которой пали и Кефей, и его сын Аэроп, и зять-наследник Алазиг, на беду себе настоявший на участии Тегеи в этом походе. Только контратака всадников Феникса на прорвавших строй, но потерявших порядок лаконцев вынудила последних остановиться, чтобы вновь сомкнуть свои ряды. Это позволило остаткам аркадцев более-менее организованно отступить, не обращаясь в бегство.

Тем временем на поле боя появились основные силы армии Геракла, утомленные долгим переходом через Мессению и Аркадию, и поэтому отставшие от более свежих и полных сил аркадцев. Сражение возобновилось, но моральный перевес, качество вооружения и выучка теперь были на стороне нападающих. Лаконцы, хотя и обескураженные появлением нового врага, все же упорно сопротивлялись, но, когда пал Гиппокоонт, окончательно пали духом и обратились в бегство. Преследуя беглецов, армия ворвалась в Спарту, отстоявшую от места сражения на каких-то шестьдесят стадиев.

Остаток дня и всю ночь победители грабили и насиловали. С рассветом Геракл приказал прекратить грабеж и восстановить порядок в городе, который отныне принадлежал его союзнику и законному ванакту Тиндарею, сыну Ойбала. Надо было погрести павших в битве при Селассии, известить лаконских басилеев о смене власти, организовать празднование победы и решить вопрос о престолонаследии в Тегее, разом лишившейся всех своих вождей.

На следующий день в Спарту прибыли Тиндарей и Икарий с сыновьями. Приехал и Афарей - хоронить Гиппокоонта. Праздновать в открытую сочли неудобным - слишком много спартанских семей облачилось в траур. Да и Тегея потеряла почти всех мужчин царского дома. Уцелел только Эхем, сын Аэропа, недавний герой Олимпиады. Он отважно бился в бою, получил страшный шрам через все лицо, но остался жив. Его и выбрали ванактом уцелевшие тегейцы. Тиндарей даже пообещал ему руку своей дочери Тимандры, спеша брачным союзом закрепить дружественные отношения с ближайшим соседом. Пир для армии и ее вождей устроили в соседних со Спартой Амиклах, басилеем в которых сел Икарий. Разумеется речь зашла и о наградах для дорогих союзников, посадивших Тиндарея на тронос. Гераклу предлагали на выбор все, что угодно: хоть Кинурию, хоть Тиринф, хоть Микены. Он только рукой махнул:

- Хватит, навоевался. Буду жить в Фенее, там работы невпроворот.

Все удивились, но что сказать ? Великие люди имеют право на странности.

Расспрашивали и других стратегов. Теламон и Иолай пожимали плечами. У них и так все было. Пришлось вручить обычные для военных подарки - пышно разукрашенные доспехи и оружие.

Феникс сказал, чтобы благодарили Пелея, тот мол сам сообщит, в чем нуждается.

- Иолк ? - спросил догадливый Кастор.

- Как знать..., - ответил Феникс.

После того, как мертвых похоронили, а живых напоили, войско распустили по домам. Мирмидоняне, саламинцы и беотийцы отправились в ближайший порт Прасии, где их ждал союзный флот, чтобы отвезти на родину. Геракл уехал в Феней, где его действительно ждала

работа по прокладке каналов, чтобы избавить город от постоянно случающихся там наводнений.

Там он надеялся наконец зажить спокойно и отдохнуть от постоянных приключений.