Слово «отходы» никак не укладывалось у меня в голове.

- Ну да! Мусор всякий, - закивал Андрей. - Там ведь после перестройки куча всякого хлама выгребалась и выносилось в отдельный сектор, отведённый под... Ну, типа, мусорку. Или гигантский склад «хюманских отходов», как они это презрительно называли... Хюманы, ха! Почему они вообще зовут нас Хюманы? Это же глупо, нет?!

- К делу! - палец Стёпы словно бы невзначай придавил спусковой крючок.

Андрей спешно затараторил:

- На складе хюманских отходов сваливалось всё: начиная от старых стульев и заканчивая ТДП со старыми костюмами виртуального погружения...

При последних словах мужчины по моему телу пробежались мурашки. Дядька Степан тоже заметно изменился в лице. Разве что Лёшка с Настей эта информация никак не тронула. Но мы со Стёпой, переглянувшись, сразу поняли, к чему тот ведёт.

- Ты нашёл работающую ТДП! - догадался я.

Андрей, будто и ждал от меня этой фразы, с улыбкой сказал:

- Я парень шустрый, норму выполнял быстро. А потом бродил по этому складу, искал всякие ништячки. Если знать, как обойти систему охраны, то можно было утаскивать в камеру содержания заключённых всякое... Что же до ТДП... - поспешил продолжить Андрей, заметив оскал дяди. - Я обнаружил его под завалом из старых машин. Хрен знает, как он там оказался. Но вы же понимаете, шанс на то, что она бы работала... Ну бред это!

- Но она работала? - подался я вперёд, ощущая, что всё внутри словно скрутило в приступе нетерпения.

Андрей помедлил секунду.

И кивнул.

Тут дядька Степан не выдержал и снова направил дуло автомата на вжавшегося в стену Андрея с криком:

- Хватит тут херню нести! Во всём мире система погружения перестала функционировать после Разлома! Кого ты тут из себя строишь?! Нового мессию?! Иисуса?! Кибер-бога?!

Я же сидел в полной прострации, стараясь побороть желание схватиться меч и порубить этого шутника на мелкие кусочки. Для нас, игроков, переживших разлом, подобные «шутки» были сродни насмешке над нашими жизнями. Над смыслом нашего существования. Будто бы он сейчас облил нас помоями: «Ха! Вы тут пытаетесь выжить, пока где-то там покоится нечто, что всех вас спасёт!».

Здесь всё очень просто и сложно одновременно. После Разлома весь мир был в курсе, что послужило его причиной. Портал ОраККула - яблоко Эдема, если хотите. Никто не видел никакой другой причины, по которой произошёл этот апокалипсис. Как и не видели выхода из него. А когда человек не видит выхода, он пытается создать его из чего-то. Вот и возникла сама собой теория, которая почти сразу стала чуть ли не единственно принятой святой истиной: если портал создал Разлом, то этот самый портал всё и исправит! Никто не верил, что виртуал исчез вместе с поголовно пришедшими в негодность ТДП и сгоревшими серверами. Почему-то человечество истово верило, что где-то там, на блуждающих во вселенных строчках кода, всё ещё дрейфует крохотная планетка с тем самым порталом. Который следует лишь найти. Это стало для нас Святым Словом. Новой Библией...

- Я ведь не всё сказал, - сглотнув, постарался стать единым целым со стеной чужак.

- Тогда говори, пока я считаю пальцы на твоих потных ладошках! - прошипел поглощённый ненавистью Степан. - А затем я проделаю неаккуратную дырку в твоей башке!

Я вынырнул из охвативших меня мыслей и подскочил к дяде, отклоняя автомат в сторону. И выпалил в ответ на непонимающий взгляд:

- Пусть скажет, Стёп! Ты не чувствуешь, что всё сходится?!

- Чего... - пробормотал сбитый с толку дядя.

Меня же понесло в приступе божественного провидения:

- Два Кода за день, Стёп! Когда такое было?! А теперь и он! В один день! Как тебе такое, а?! Ни фига себе удача?! Он нашёл нас именно сегодня! Что это, если не знак?!

- Подтверждаю. - Подал голос Андрей, который, видать, был полностью лишён инстинкта самосохранения. - Между прочим, я вас так и нашёл. По горгульям.

- Горгульям?! - совсем тихо прошептал Степан.

Я заглянул ему в глаза, и в ужасе обнаружил, что - хана. В следующее мгновение я уже знал, что произойдёт.

С диким рёвом дядя отбросил меня в сторону и прицелился в Андрея. Дом задрожал от его баса:

- Они пришли за ним! За ним следили! Это он их сюда привёл! Они знают!!!

Я сморщился от боли в спине, рухнув на пол, и сразу же попытался подняться. Но - слишком медленно. Вскакивая, я ожидал услышать щелчок спускового крючка и шум выстрела.

Но, как ни странно, ни того ни другого не последовало.

Оказавшись на ногах, я уставился на такую картину: Андрей, кажется, от страха потерявший лет десять своей жизни, стоит у стены, раскинув руки, будто великомученик на кресте, а перед ним, в каком-то полушаге, замер, трясясь, дядька Степан. Он явно не понимает, в чём дело и, кажется, удивлён не меньше моего, почему выстрел не удался.

Повинуясь наитию, я повернулся в угол, где остались дети. Лёшка сидел, вытянув свои атрофированные конечности, разглядывая происходящее с философским видом, а рядом с ним уже на ногах Настя, нахмурившая брови. Её рука выброшена вперёд, в сторону мужчин. Из носа текла тонкая струйка крови...

- Ты наложила на него «оцепенение», - облегчённо выдохнул я.

Девчонка опустила руку и кивнула, едва улыбнувшись.

Значит, есть минута, пока Стёпа не овладеет своим телом. Я шагнул к замершему не хуже дяди Андрею и оттащил его за рукав в сторону от глядящего ему прямо в лоб дула автомата. Тот, придя в себя, часто-часто задышал. Но я дал ему выжить вовсе не для того, чтобы с ним нянчиться. Суровые времена - суровые нравы.

Схватив чужака за грудки, подтянул его к себе и встряхнул. Плевать, на сколько он меня старше и сильней. Сейчас решается судьба моей семьи, так что пусть попробует вырваться...

- Горгульи знают, где мы?! - я не сразу понял, что эти слова принадлежат мне. Слишком уж грозным и пронзительным был этот голос.

Получив в ответ тряску головы, которую я принял за кивок, ненависть внутри меня выдала следующий вопрос:

- Они следили за тобой?! - Кивок. - Их кто-то послал?! - Кивок. - Кто?! Десантники?!

Следующие слова дались Андрею с трудом:

- Я наткнулся на пастбище орков по пути, когда сбегал. - выдавил он из себя, скрежеща зубами. - У них лошадь и забрал, но... Меня видели. Наверняка это их рук дело.

Затем по ушам ударил чей-то вой. Мне показалось, что завыли волки, и я в испуге даже схватился за рукоять меча. Но тут я до меня дошло, что этот пронзительный вой издаю я сам.

Взяв себя в руки, отсчитывая в голове последние секунды «оцепенения», я выхватил из ладоней ощерившегося Степана автомат. Нужно было срочно собирать народ и бежать сейчас же. Ночью.

Иначе утром мы все будем мертвы.

***

Небольшой холм, поросший жиденькой блёклой травкой, стоял здесь, казалось, с самого начала времён. До него не добрались ни загребущие ручонки бизнесменов, желающих выровнять нетронутые гектары земли и застроить их незаконными дачами, ни мусор, который с чего-то обходил холм стороной, хотя для близлежащих деревень место, казалось бы, было идеальным: овраг окружил это уединённое место, как замок - ров. Бросай пакеты с дурно пахнущим содержимым - ан нет. Почему-то здесь царило почти райское уединение природы с самой собой, что стало редким подарком человечеству, учитывая, с какой жадностью люди хапают ресурсы Земли и с каким легкомыслием уничтожают всё живое.

Таким этот холм был до Разлома.

Теперь же весь он был изрыт глубокими ямами, переходящими в сложные системы тоннелей. Вся местность вокруг была перекопана и изрыта, а также на всю округу стоял отталкивающий запах испражнений. Даже звери не гадят там, где живут - но к горгульям это выражение не относилось...

Крылатые твари носились над холмом, будто рой мух - и в таком же количестве. Они верещали, скалились и рычали, сталкивались друг с другом и вгрызаясь в глотки. Кто-то из роя умудрялся умереть даже не покидая холма - запах отходов жизнедеятельности дополняли успевшие разложиться трупы.