— Поздравляю, Драко, — в комнату вошел мастер Холод, тон его не предвещал ничего хорошего, — теперь эта женщина ненавидит тебя сильнее, чем меня самого. Зачем ты это сделал?

— Простите, сэр, но я не делал ничего, кроме того, что она говорила, — серьезно ответил Драко.

— Ты приказал Поттеру считать? — мастер Холод навис над столом, щеки у него горели. — Умножать? Вычитать? Отправил его на морское побережье?!

— Просто считать, сэр, — ответил Драко. — В правилах академии нет ника…

— Он даже не дернулся! — мастер подошел вплотную к Драко, отодвинул его тарелку и ударил ладонью по столу в месте, где она стояла раньше. — Теперь для нее это дело принципа, Драко. Тебе это нужно? Хочешь, чтобы она издевалась над вами четыре месяца?

— Она взяла снейки специально, сэр, — Драко посмотрел на мастера. — Она могла бы устроить целый спектакль. И в следующий раз она устроит его. Неважно, что я буду делать. Им просто нужно растоптать его, чтобы он сам ушел и остался без денег.

Мастер Холод тяжело выдохнул, опустив голову.

— В следующий раз, Драко, пусть он хотя бы сделает вид, — сказал он. — Идея всей ее жизни в том, что боль способна достучаться до каждого. Дайте ей то, что она хочет, и у вас будет куда меньше проблем.

Когда мастер Холод вышел, Драко невозмутимо вернул тарелку на место и начал есть.

***

Мастер Холод оказался прав, на следующем занятии МакГонагалл разложила на столах, поставленных в центре, целый склад холодного оружия. Ровными рядами стояли тюбики для обработки ран и лезвий. Симус вывел Парвати за дверь до начала занятия. Несколько человек проводили их сочувственными взглядами.

— Серьезно? Бладплей на занятиях МакГонагалл? — усмехнулся Драко. — Она вообще читала правила Академии?

— Сегодня, — объявила МакГонагалл, — мы посвятим время кропотливому искусству.

— Поттер, чем раньше ты скажешь стоп-слово, тем лучше, — прошептал Драко, поворачивая в руке нож. — Сделаем, как сказал мастер Холод.

— Да, сэр, — легко согласился Гарри. Нож в руке Драко красиво блестел.

— Я покажу вам, как можно причинить боль, приложив минимум усилий, — продолжала МакГонагалл, обходя столпившихся возле столов студентов. — Боль, — вещала она, — меняет людей. Иногда достаточно одной угрозы.

— Если ты в клетке с диким зверем, — зло прошептал Драко.

— Вы что-то сказали, мистер Малфой? — она накинулась на него тут же. На сей раз слух ее не подвел.

— Я объяснял Поттеру технику безопасности, — ответил Драко.

— Техника безопасности очень важна, — МакГонагалл, отстукивая каблуками ровный ритм, подошла к ним, — иногда она спасает жизни.

— Как скажете, мадам, — сказал Драко.

— Возьмите ножи! — скомандовала МакГонагалл. — Вы можете использовать свои обычные пары или выбрать другого партнера. Сегодня мы не будем меняться. Работа с ножами требует особой точности. Это высокое искусство.

— Не каждый может нарезать салат, — прошептал Малфой.

На этот раз она пропустила его комментарий мимо ушей или действительно не услышала. Вместо очередных угроз она при помощи нехитрых советов заставила несколько человек выбежать из кабинета в слезах.

— Мисс Грейнджер, если у вас будет так сильно дрожать рука, вы навредите ему еще больше, — сказала она Гермионе.

Гарри почти не слышал ее. Он завороженно следил за тем, как лезвие в руке Драко скользило по его коже. На короткий миг проступали узоры. Линии были такими тонкими, что след растворялся на поверхности, как будто тело Гарри превратилось в воду.

— Вы что, гладите его, Малфой? — МакГонагалл застыла над ними. — Я ясно выразилась, что нужно делать. Или вы оглохли?

— Нет, мадам, я вас прекрасно слышал. Хотите, чтобы мы все повторили? — он убрал нож.

— Будьте так любезны, — ответила МакГонагалл, мрачно улыбаясь.

— Как скажете.

— Смотри в глаза, Поттер, — приказал Драко.

Гарри поднял взгляд. Теперь он редко видел глаза Драко. До того, как Гарри встал на колени перед Малфоем, его вовсе не интересовал цвет его глаз. После цвет растворялся в ворохе мыслей. Теперь он отчетливо видел ледяные точки. Они напоминали глаза мастера Холода. У них был похожий оттенок.

Неожиданно Драко закрыл глаза. Гарри растерялся, вернулся в реальность и почувствовал, что его правая рука горит от самого основания. Он закричал.

— Так-то лучше, — прокомментировала МакГонагалл и пошла дальше.

Гарри почувствовал, как глаза наполняются жидкостью.

— Все хорошо, — сказал Малфой, когда МакГонагалл вернулась к советам Гермионе.

После занятия Малфой вывел его из замка и дал сигарету.

— Насколько было больно? — спросил он.

— Я думал, у меня больше нет руки, — признался Гарри.

— Сволочь, — Драко пнул сугроб и закурил. — Вот почему это место нужно сравнять с землей. Если ей нравится причинять другим боль, это не означает, что другим тоже должно нравиться. Проблема в том, что будь это просто фасад, как они хотят представить это место, нам не выдавали бы ножи. Дамблдор подает это как совершенно безопасное развлечение для богатых. И подсовывает свежую кровь вроде Ванилина. Но на деле происходит вот это, — он отодвинул легкую куртку на Гарри и посмотрел в место, куда МакГонагалл велела ему уколоть острие. Крови почти не было, только крошечная точка. Не выпуская сигарету изо рта, он застегнул молнию на куртке Гарри.

— Знаешь, что при этом самое глупое, Поттер? — спросил он.

— Нет, сэр, — ответил Гарри. Он все еще чувствовал, как руки Драко возились с застежкой. Никто не застегивал ему куртку с тех пор, как ему исполнилось пять лет.

— Мы с тобой никогда бы не встретились, — сказал Драко. — Вот что самое глупое. И это бесит. Бесит, что в этом месте может быть что-то хорошее.

Гарри почувствовал, что краснеет. Это было на него совершенно не похоже. Даже когда они трахались в машине, смущения было меньше. Тогда оно было связано с водителем, который сидел в метре от них и невозмутимо вез их к дому Дурслей.

— Но если она еще раз скажет сделать такое… — Драко пошел к замку, не договорив.

***

Наступил праздничный день. По стенам замка, где часто ходили студенты, развесили розовые ленты. Горничные обходили комнаты и спрашивали, не хотят ли господа учащиеся отправить кому-нибудь шоколад. Даже те, кто не имел ни малейших намеков на романтические чувства, говорили, что хотят. Сладкое в Шмогвартсе было огромной редкостью. Гарри отправил «валентинки» Гермионе, Ханне, Сьюзен, Парвати, а потом подумал и добавил в список Рона. Тот уже не лежал в палате, но все еще не приходил на занятия. Шоколад мог бы помочь ему приободриться.

— Никаких признаний в любви, Поттер? — усмехнулся Малфой после завтрака, когда шоколадки принесли на красивых подносах. Гарри досталось три — от Гермионы, от Симуса и Ханны. Драко не принесли ничего.

— Я не думал, что…

— Правильно сделал, — Малфой усмехнулся еще раз. — Я бы глубоко запихнул ее, не сомневайся. Это не наш праздник, Поттер, и то, что ты хорошо понимаешь это, к лучшему. Особенно хорошо, что ты не поставил меня в один ряд с этими людьми, — он кивнул на поднос.

— Спасибо, сэр, — Гарри обрадовался. Иногда у него получалось делать то, что Драко считал правильным. Он все еще часто ошибался, в основном потому, что не знал деталей или принимал некоторые слова всерьез. Но часто вместо долгих пояснений и запрета на сладкое он получал вот такую похвалу.

День прошел на редкость спокойно. Преподаватели Академии, будто сговорившись, ограничились повторением теории. На обед принесли огромный торт, видимо, рассчитанный на студентов большого факультета. Драко отрезал Гарри небольшой кусок, а остальное отодвинул на противоположный край стола.

Даже суровые тренировки на морозе прошли быстрее обычного. Всеми силами преподаватели загоняли веселых, наевшихся шоколада студентов обратно в факультетские гостиные.

— Оба ко мне в кабинет, — объявил мастер Холод, поймав Гарри и Драко в коридоре замка, где они наблюдали за радостно бегущими к лестнице студентами МакГонагалл.