— Мне хватит! — возразил Гарри.

— Щаз! — хохот повторился.

Скрепя сердце, Гарри взял бутылку и сделал вид, что пьет. Сириус ничего не заметил. Он плюхнулся в кресло дяди Вернона, положил грязные ноги на журнальный столик и тут же заметил орешки в вазочке. Положение его тела молниеносно изменилось. Теперь он выплевывал скорлупки орешков прямо на отчищенный заботливой тетей Петуньей ковер.

«Может, не так уж плохо, что Дурсли не пускали меня к крестному?» — подумал Гарри.

— Насчет денег, — неожиданно начал Сириус. — Тебе ж бабки пообещали, так? Ты поэтому туда потащился?

— Куда? — Гарри решил, что будет играть дурачка до тех пор, пока не убедится в намерениях крестного. Большие деньги притягивают самых разных людей. И спившийся бомж вряд ли задумал что-то хорошее.

— В Шмогвартс, это, мать его, не жук чихнул, что просто так туда лезть, — прорычал Сириус. — Ладно, слушай сюда, пацан. Это место высосет из тебя всю душу и выплюнет обратно нищим, голым и больным.

— Ты ни с чем это не путаешь? — поинтересовался Гарри.

— Я-то? Посмотри на меня, сынок, кого ты видишь? — он опять расхохотался. — Уж надеюсь, что не балерину. Вот что со мной сделал Шмогвартс. Я был обычным парнем, вроде тебя. Потом попал туда. Оказалось, семейка-то у меня, что надо. Ну и все, когда вышел, я уже был другим человеком. Они там меняют людей, так? Да-да, вижу, у тебя уже мозги набекрень.

— Я просто выпил, — ответил Гарри.

«И потерял девственность», — добавил он мысленно.

— Черта с два, парень! Черта с два! Один этот Дамблдор чего стоит. Он же приходил ко мне, слышишь? Приходил, убеждал забрать тебя у этих придурков! Говорил, мол, я достойный член общества. Достойный член, ты слышал? И я ему ответил, как есть. Кто он такой, где я вертел его и куда ему стоит убраться. Так и распрощались. Родни-то у меня тогда уже не было. И знаешь, что я тебе скажу?

«Ничего хорошего», — подумал Гарри.

— Они там психи. Все форменные психи.

— Я слышал, ты и сам побывал на лечении, — ответил Гарри.

— Я-то? Само собой. Дамблдор меня туда упек, ага. Силой потащил, я ему обе руки прокусил. Ты-то думаешь, легко мне так жить было? Приходит и говорит, все, они умерли. Слышишь, пацан? Приходит и так и сказал. Мне! Вот в лицо мне смотрел: «Они умерли». Потом паузу выдержал и добавил: «Оба». Я все смотрел на него, смотрел, а он мне: «Джеймс мертв, Сириус». Слышишь, парень? Издевался надо мной, пока я не сбежал.

— Дамблдор? — удивился Гарри.

— Да! Как все произошло там, у вас дома, он ко мне. Я-то был дома, как мне и сказали. Не высовывался. Опасно было, после всех этих разборок. Джеймс сказал, сидеть дома. Я и сидел, так? Правильно?

— Наверное, — неуверенно ответил Гарри.

— Да что тут непонятного? Тебе говорят, ты делаешь. Вот и я делал. Сидел и ждал. Ты маленький тогда был, все это так неожиданно закрутилось. Ты, Лили, все это с Тем-кого-я-забыл-чего-и-тебе-желаю. И тут Дамблдор. Понимаешь? Мы же у него учились, оба. Он нас учил. Приходит и говорит: умер. И все. А потом возвращался, приносил выпить. Ты выпить любишь?

— Не очень, — признался Гарри.

— Правильно. Надо завязывать. Вот к Гарри схожу, объясню ему все, и завяжу.

Гарри сделал пару глотков бренди. Вкус у напитка был просто ужасным. Вопросы к тете Петунье, которая изводила его в рагу, отпали сами собой.

— Что ты мне хочешь рассказать?

— О, Гарри! — обрадовался Сириус. — Слышишь, пацан? Пришел к тебе рассказать обо всем. Ты же в Шмогвартсе, да?

— Да, — устало ответил Гарри. Он понял, что Сириус не зря лечился в психушке.

— Это не жук чихнул, верно?

— Верно, Сириус, верно.

— Знаешь, Джеймс, мы с тобой неплохо жили, да?

— Да, — Гарри проигнорировал обращение.

— Она же все понимала, правда? Лили, она у тебя была замечательная. Она меня пустила на крестины. Я тогда выпил лишнего, ну так кто теперь не пьет. Такие уж времена. Ты знаешь Гарри? Ах да, он же твой сын. Хороший пацан, учится в Шмогвартсе. Я его хотел отговорить, но меня не пустили. Пришел Дамблдор, представляешь? Сказал, высунешься, опять попадешь на лечение. Я туда не хочу, Джеймс. И потом, ты же был не против, да? Я помню, ты сказал, если парень сможет пройти через этот ад, пусть ему хотя бы достанутся деньги. Так, да? Вот он теперь там, в Шмогвартсе. Распределили к Холу, слышал? Хотя откуда тебе услышать, ты же мертвый. Жалко, он бы тебе понравился. Нормальный пацан, только эти Дурсли — те еще придурки. Заперлись от меня, представляешь? Но лучше они, чем Дамблдор, да? Лили ведь поэтому написала им? Не хотела, чтобы его учил садист-маразматик. Хорошенькое прозвище вы ему дали, ха-ха. Я бы и сам от такого не отказался. Забавно, верно? Как быстро летит время. Жалко, что ты уже умер. Я бы тебя убил…

Наконец, Сириус заснул. Оглушительный храп прорезал комнату. Гарри выпил еще немного бренди и пошел наверх. Его комната была убрана, вещи — сложены в коробки. Тетя Петунья явно рассчитывала, что он заберет их и покинет наконец дом Дурслей.

***

— Когда ты попросил, чтобы я приехал «лично», я тебя неправильно понял, — Малфой косился на сидящего между ними Сириуса.

— Мне некому было позвонить.

— Эти коробки в багажнике — это что, все твои вещи?

— Я вытащил жесткие диски, так что да, все, — ответил Гарри.

— И это твой крестный, знаменитый Сириус Блэк?

— Во всей красе, да. Его нужно завезти домой. Не хочу, чтоб у него было еще больше неприятностей. Похоже, он хотел меня предупредить.

— О чем?

— О том, что Дамблдор мудак. Думаю, еще он непреднамеренно проговорился, что у него что-то было с моим отцом.

— Тоже мне новость, — усмехнулся Драко. — Они же учились вместе с мастером Холодом, мог бы у него спросить.

— Что спросить? Мастер Холод, вы не знаете, мой отец не трахал случайно моего крестного? Как ты представляешь себе этот разговор?

Драко неопределенно пожал плечами, приоткрыл окно и закурил.

— Ты сегодня часто куришь, — заметил Гарри.

— Я не каждый день катаюсь рядом с шизофрениками, которые пахнут кладбищем, — ответил Драко. — Угощайся.

Сириуса они оставили возле его дома. Водитель наотрез отказался притрагиваться к спящему пассажиру, даже когда Малфой пригрозил ему увольнением:

— Если мне нужно убить его, господин Малфой, я с радостью это сделаю, но тащить его не буду ни за какие деньги.

Гарри пришлось самостоятельно затаскивать крестного в дом.

— Спасибо, Джеймс, — на прощание сказал Сириус, — я всегда знал, что на тебя можно положиться.

От этих слов Гарри стало неприятно. Как будто он случайно заглянул в спальню мертвых родителей. Лучше бы не знать ничего об этой части их жизни, так ведь нет же — Шмогвартс, чтоб ему пусто было. И чтобы ни один жук не чихнул там.

— От тебя несет какой-то дрянью, — поделился Драко, когда они опять сели в машину. — Я думал, это от твоего крестного.

— Тетин бренди.

— Самое то после отцовского виски, — сказал Драко.

— Ты уверен, что он будет не против, если я останусь у вас?

— Не против? — Драко рассмеялся. — Да он с руками тебя оторвет. Поживешь недельку, глядишь, отпишешь ему еще четверть имущества. Другой вопрос, как на это посмотрит Дамблдор.

— Об этом я и говорю. Может, лучше посидеть в гостинице? Только у меня и на гостиницу-то денег нет, — вздохнул Гарри. — Тяжело быть миллионером.

— Ты можешь вернуться в Шмогвартс. Я слышал, студентам, которым негде жить, разрешают остаться.

— И что я там буду делать? Вставать в шесть утра?

— А во сколько ты хочешь вставать? — удивился Драко.

Гарри чуть не поперхнулся табачным дымом. Он изо всех сил старался не делать этого, чтобы не выглядеть новичком, но тут его осенила неожиданная догадка. Неужели Малфои просыпаются в такую рань, даже когда никто из них не учится в Шмогвартсе? И завтракают через пятнадцать минут, прибрав постели?

— Ну часов в восемь, — соврал Гарри.

— Во сколько ж надо лечь, чтобы вставать так поздно? И потом, в восемь начинается банковский день, к этому времени уже нужно подготовить все бумаги.