Место поклонения Талосу на первый взгляд оставалось всё таким же, разве что ветер сдул завядшие цветы с жертвенного стола. Взглядом я окинул поляну: что должно мне напомнить о произошедшей здесь битве? Где лучше искать разбросанные стрелы? В зарослях кустарников — раз. Возле невысоких елей — два. На самом алтаре — три. Нет, складывать стрелы на алтарь глупо. А класть туда сломанные кинжалы, мечи или щиты, как мне кажется, неподобающе. Надо было выучить заклинание телекинеза, оно бы сейчас мне здорово пригодилось! Не пришлось бы лазить по этим зарослям!

Я забирался в заросли, становился на землю на четвереньки, ощупывал землю в надежде найти что-нибудь. Под деревьями — ничего. В кустарниках — тоже. Возле небольших пока ещё елей рука нащупала что-то твёрдое, я обхватил находку; под кожу вонзилось что-то острое, я одёрнул руку, на ладони выступили капли крови. Выругался, спустился к речке, промыл рану водой и прочёл заклинание лечение, исцелив порез. Эх, знал бы — взял перчатки… впрочем, я бы много чего взял, если бы знал, что именно меня ждёт. Умнее в следующий раз буду!

Вернулся к елям и снова принялся осторожно ощупывать почву. Рука наткнулась на что-то округлое, похожее на рукоять меча; я поднял руку и принялся разглядывать находку: обломанный короткий меч, каким обычно вооружаются имперские легионеры или стражники Солитьюда и… Вайтрана? Может, всё-таки мятежники раздобыли такие мечи в боях? Клеймо успело покрыться тонким налётом ржавчины, но если мне удастся почистить клинок — смогу узнать, где был выкован этот меч. Что же, книга о фалмерах действительно подождёт.

Я завернул обломки в тряпку, перекусил, снова взобрался в седло и поехал обратно в город. Стражники нехорошо косились на меня, будто бы провожали до самых ворот, а возле самой таверны меня подкараулил Кай Галлий.

— Я уже боялся, что ты из города слинять решил, — с усмешкой заметил командир стражи. — Только вот что тебя на природу понесло?

— Проветриться решил, — соврал я. — Неужели это запрещено?

— Нет, но если бы на тебя дикие звери напали?

Претензии Галлия казались мне странными, необоснованными: я не давал подписку о невыезде из Вайтрана, всё ограничивалось устным обещанием не покидать город до небольшого судебного разбирательства. «Не покидать город» обычно обозначает «не уезжать насовсем» либо же «уезжать дольше, чем на сутки».

— Я только до речки проехался — и обратно, — снова соврал я.

Командир стражи ехидно поднял бровь.

— Ты, часом, не рыбак?

— Если потребуется — и рыбак, и охотник.

— Ладно, можешь идти, — заявил имперец. — Только в следующий раз всё равно так далеко не уезжай. Захочешь проветриться — вокруг города круг сделай, чтобы мои ребята, если что, тебе на помощь пришли.

Забота о моей персоне показалась мне странной. С чего это Галлию так беспокоиться за меня, простого потерпевшего в заурядной уличной драке?

— Капитан Галлий, а когда вы устроите… разбор нашего с Хеймскром дела? — поинтересовался я. — Мне всё же ещё пару пещер осмотреть в округе не помешает, а вы меня задерживаете.

— У тебя же нога больная, — напомнил Галлий. — Вот и отдыхай, лечись. Куда торопиться-то?

— Деньги-то закончатся рано или поздно.

Имперец усмехнулся.

— Хульде дров нарубишь или ещё чем поможешь — она тебе сутки постоя подарит и накормит чем-нибудь.

— Так всё же? — не унимался я.

— Пару дней точно.

Пару дней — растяжимое понятие, но, надеюсь, Галлий имеет в виду именно «два дня», и не больше. Я попрощался с имперцем и нырнул внутрь таверны. Приветственно махнул Хульде и Садии рукой и снова закрылся в своей комнате: постараюсь очистить найденный мной обломок меча от ржавчины. Нет, с походным набором для чистки оружия пока что лучше не лезть. Схожу на базар, поищу уксусную кислоту и замочу на сутки, а завтра немного протру ветошью. Кислота не должна быть так уж дорога, а какой-нибудь таз одолжу у Хульды.

Уксусная эссенция нашлась у Аркадии, которая уступила мне её в качестве оплаты за доставку морозной соли, а металлический таз я одолжил на кухне. Кислота будет вонять — возможно, лучше выйти на задний двор. Спрячу где-нибудь этот таз, накрою деревяшками, а завтра с утра посмотрю, что получилось. С другой стороны, меня могут заметить, обнаружить мою находку и украсть — так что лучше всё-таки делать это в своей комнате. Открою окно, накрою таз крышкой и заверну в простыни. А потом что, я должен буду на грязном белье спать? Во-первых, это отвратительно, а во-вторых, будет выглядеть подозрительно, как мне кажется. Лучше просто поставлю возле открытого окна.

Как и всегда, я закрылся на ключ, затем открыл окно в своей комнате, разложил обломки меча на дне таза и откупорил бутылку. Запах ударил мне в нос, казалось, начинал разъедать глаза, я подвинулся ближе к окну и лишь тогда вылил уксус, а затем поспешно накрыл всё крышкой. К вечеру в комнате становилось прохладнее, я боролся с желанием закрыть окно — но тогда мне придётся терпеть запах. Пришлось закутываться в одеяла, но державшие книгу руки всё равно мёрзли.

От чтения меня снова отвлёк стук в дверь. Я нехотя поднялся, положил книгу на стол и направился встречать посетителей. Открыл дверь — и увидел у себя на пороге Альдегунд.

— Кажется, вы говорили, что вам одиноко? — напомнила она.

Я небрежно бросил одеяло на стул, поправил одежду и пригласил девушку войти.

— Простите за запах, — заранее извинился я. — Я… поймал сегодня немного рыбы и решил её… замариновать. Пожалуйста, присаживайтесь.

Нордка присела за стол. Я тем временем аккуратно свернул одеяло и уложил его в угол кровати.

— Желаете вина? — спросил я.

— Нет, не стоит, — Альдегунд кокетливо опустила голову. — Спасибо. Эстормо, я хотела вам кое-что ещё рассказать о моём брате…

Недовольно вздохнул. Не хватало ещё мне выслушивать об этом грубияне и солдафоне! Пусть хотя бы на один вечер забудет о нём.

— Прошу, не надо о вашем брате, — присел рядом, положил свою руку поверх её. — Не портите себе настроение.

Нордка добро улыбнулась, ненароком высвободилась, затем будто бы ненароком бросила взгляд на книгу.

— Вас интересуют фалмеры? — поинтересовалась она.

— Да, очень, — немного слукавил. — Не верится, что целая раса меров с богатой культурой могла деградировать до… столь мерзких существ.

— Может, их культура не была столь богатой — иначе почему не сохранилось никаких фалмерских руин?

Никогда не понимал трепетного отношения к руинам. Это ведь просто старые развалины, порой кишащие нежитью. Ещё и прекрасное место для бандитских лагерей. На месте нордов я бы разрушил все строения снежных эльфов, чтобы затем использовать камень в строительстве.

— Норды могли разрушить все их постройки, — предположил я.

— В том же Сиродиле айлейдские города прекрасно сохранились, хотя неды могли бы разрушить их — после всей боли, что айлейды причинили людям. Да и двемерские города в Скайриме целы, как и руины времён драконьего культа.

Разговор вот-вот зайдёт в тупик — к тому же, Альдегунд, как нордка, будет предвзято относиться к снежным эльфам. О том, во что эта раса превратилась, впрочем, я и сам невысокого мнения — да и те древние снежные эльфы, должно быть, совсем лишились рассудка от отчаяния, раз подались искать утешения у двемеров, слывших коварными безбожниками.

— Либо же они вели кочевой образ жизни? — предположил я. — Как эшлендеры, к примеру.

— Вряд ли. В «Песнях Возвращения» упоминаются их города.

«Песни»… Неужели варвары-норды оказались способными к литературе? Те же дикари-эшлендеры передавали свои песни устно в течение множества поколений, неужели люди оказались в этом отношении совершеннее их?

— Не читали? — нордка невинно захлопала глазами.

— Упустил, к сожалению, — добро усмехнулся. — Это поэтический эпос?

— Нет, прозаический. Истории о переселении предков нордов из Атморы.

— А поэзия у нордов ведь есть?

— Да, конечно. Не столь изящная, как у бретонов, имперцев или альтмеров — но, на мой вкус, мягче на слух, чем данмерская.