Минерва М.”

***

“Canasbaigh, Highlands

Октябрь 25-го, где-то на рассвете

Минерва,

Даже не знаю, что хуже, кошмары или бессонница, но ведь с этим можно успешно бороться зельями. Не стоит мучить себя, это никому еще не шло на пользу. Да, я действительно беспокоюсь за вас, собственно, в последние дни я вообще практически живу от письма до письма - и как раньше чувствую себя внезапно живым, что бы не значил этот странный оборот.

Я перейду сразу к плохим новостям. Шеклболт прислал весточку, что совершено еще одно нападение, которое не удалось предотвратить.

Итого - восемь жертв: первым был обезглавлен в своем доме Оливер Вуд, вторым погиб Эрни МакМиллан, кто-то послал ему проклятье в запечатанном конверте, затем Чжоу Чанг, ее нашли в Италии с гитарной струной вокруг горла. Еще троих вы не знаете - это были авроры, пришедшие вместе с Кингсли на помощь осажденному Волдемортом Хогвартсу. Седьмой стала Алисия, ее загрызла собачья свора. Псов натравили целенаправленно, долгое время натаскивая на определенный запах их будущей “добычи”.

И, наконец, вчера они - выяснилось, что они называют себя “ставленниками богов” - добрались до Министерства. Не знаю, на кого должен был быть направлен их удар, но пострадал Перси Уизли. Сейчас он в тяжелом состоянии в Мунго. Из всего случившегося я знаю только то, что какое-то редкое проклятье, едва не убившее его, принесла на своих лапах сова.

Кингсли думает, что за всем этим стоят хорошо обученные наемники, но я пока отказываюсь принимать на веру это заявление. Да, все преступления были совершены с точностью, выдающей тщательную планировку и хорошее командование, но вот мотива, кроме как отомстить победителям, у преступников не было. Вряд ли нашелся бы еще Пожиратель или человек, разделявший интересы Волдеморта, который был бы достаточно обеспечен, чтобы нанять профессионалов.

И если это месть, то точно не за поражение Тома Реддла. Вы знаете, что Министерство в последний год, опасаясь переворотов, проводило жесткую политику с почти полной конфискацией имущества Пожирателей и сочувствующих. Было создано несколько отделов, занимающихся непосредственно их делами. Думаю, мы в некоторой степени повторили ошибку 50-х годов, снова закрутив гайки до упора. Мстят уже не за прошлое, но за настоящее, которое усилиями победителей для побежденных оказалось адом.

Сведения об убийствах абсолютно секретны, я не в праве был делиться ими с вами, но прошу вас, Минерва, будьте осторожны. Мы столкнулись с какой-то новой страшной и разрушительной силой, и я никогда не прощу себе, если кто-то из тех людей, которые дороги мне, пострадает. Я и так отчасти виновен в смерти семерых - их, похоже, убили только за то, что они когда-то пошли за мной в битву, а затем - поддержали Шеклболта и его новую политику.

Гарри

P.S.: я никогда не верил снам, но те, которые я вижу сейчас - слишком страшные, чтобы просто игнорировать их; я предупредил Кингсли, чтобы он отправил авроров в Хогвартс. Берегите себя.”

***

“Хогвартс,

25 октября, 09.15

Гарри,

Я до сих пор не могу отойти от осознания тех ужасных событий, о которых говорилось в прошлом письме! В газетах об этом молчали, а Министерство, похоже, так и не научилось делать выводы после полувекового террора Волдеморта и не стремится поделиться известиями с простыми смертными.

Тем не менее, волнения в Лондоне продолжаются, теперь их волна дошла и до Хогсмида. Разумеется, мы все стараемся в полной мере оградить от этого учеников, но запретить им посещать городок, увы, пока нет причин. Аврорат организвал там патрули, поэтому могу сказать лишь одно: поводов для беспокойства не наблюдается. Но после войны ни нервы, ни паранойю уже не берется лечить ни один колдемодек, поэтому все что-то подозревают, но стараются тщательно скрыть это.

И все же Хогвартс продолжает жить. Иногда, когда у меня выдается время пройтись ночью по его коридорам, я забываю, что война действительно была здесь, на этом самом месте…

Дети учатся, мы - учителя и старшие ученики - стараемся по мере возможности не показывать, во что превратил нас страшный в своем безумии учебный год 1997-1998. Хотя сейчас среди нас нет никого, кто способен был бы поддерживать школу и ее обитателей так, как этот делал Дамблдор. Или Северус, как бы странно это не звучало. Я не говорю о лидере в полном смысле этого слова, но о человеке, который продолжал бы жить, а не существовать.

Когда-то я звала вас в замок, надеясь, что таким человеком станете вы, но… я понимаю, почему вы отказывались. Даже мне иногда кажется, что все мертвые непременно смотрят на меня: сидя в Большом зале, гуляя по коридорам, заходя в класс и по привычке здороваясь со мной, как будто до сих пор не осознали, что умерли. И это не призраки даже, потому что вижу их только я, это мое личное пожизненное проклятье - кажется, маглы предпочли бы называть это грехом.

Но если у меня есть Хогвартс, есть дети, за которых я отвечаю, и я не могу сдаться - по крайней мере, убеждаю себя, что не могу, то что чувствуют те, кто лишен обязательств перед живыми?

Знаете ли вы Джона Китса?

Чему смеялся я сейчас во сне?

Ни знаменьем небес, ни адской речью

Никто в тиши не отозвался мне…

Тогда спросил я сердце человечье:

Ты, бьющееся, мой вопрос услышь, -

Чему смеялся я? В ответ - ни звука.

Тьма, тьма крутом. И бесконечна мука.

Молчат и Бог и ад. И ты молчишь.

Чему смеялся я? Познал ли ночью

Своей короткой жизни благодать?

Но я давно готов ее отдать.

Пусть яркий флаг изорван будет в клочья.

Сильны любовь и слава смертных дней,

И красота сильна. Но смерть сильней.

Впрочем, не обращайте внимания, осень всегда навевает нечто печальное.

Минерва

PostScriptum: не верьте снам, сны - обман; плохие сны только и умеют, что тревожить, а хорошие уносят от реальности в безумие, потому что реальность всегда хуже, чем сны.”

***

“Crosskirk, Highlands

25.10, около двух после полудня

Ну вот мы и заговорили о смерти. Честно говоря, ожидаемая тема, но я отчего-то думал, что ее инициатором стану я, но… один мой знакомый сказал: когда сходятся два одиночества, ничего нельзы утверждать наверняка. А мы остались, похоже, совершенно одни вместе со своими ночными кошмарами и абсолютно неудавшейся жизнью, хотя я сейчас говорю скорее о себе, конечно же.

Собственно говоря, смерть, посмертие и так далее - понятие растяжимое, и я не понимаю благоговейный людской ужас перед окончанием существования. Конечно, если тебе есть, что терять в этом мире, отправляться в другой совершенно не хочется, но если ты уже увидел столько, что хватило бы жизней на десять, зачем бояться?

Но более всего удивляет меня не это, а то, каким образом Там решают, кому дать второй или даже сотый шанс на жизнь, а кому следует уйти немедленно. Почему человек без смысла жизни, без цели, продолжает жить, а те, кто не успел сделать столько всего, кто только хотел еще войти в этот мир, уже в гробах? И где она, в таком случае, эта ваша высшая справедливость?

Вы слышали что-нибудь о русской рулетке? Так вот, мне уже везло в ней - должен же быть какой-то предел. Когда я вывалился у вас в Хогвартсе из неисправного камина - да я теперь молиться готов на Соммерса! - я был практически готов к тому, чтобы сыграть в нее еще раз, но только не оставив себе шанса.

В самом деле, все уже разобрались во всем, я сделал то, что должен был. Люди нашли друг друга и теперь будут жить почти что счастливо - даже Джинни, я уверен, найдет себе достойного мужчину, который не будет накладывать Ступефай прежде, чем узнает, кто именно собирался войти к нему в комнату. Я больше не нужен - а значит, могу быть свободен от всего и ото всех. По крайней мере, я хотел этой свободы, потому что это было явно лучше, чем палата сумасшедших в больнице святого Мунго, куда путь мне был заказан. Я планировал просто не дожить до абсолютно безумного полуовоща с синдромом, приносящим неудачу всем, кто пожелал иметь со мной дело…