Васька вытянулся, как струнка, и задрожал. Не испугался Васька. Только почувствовал, будто воздух стал холодным, как в октябре. Стали громадными черные березы и ели, широко-широко раздвинулась поляна, небо поднялось на страшную высоту, и сразу глянули с него десятки новых звезд.
Тревога! Выхватил Васька палочки.
- Стой! - приказал Сеня. - Останься, следи за костром. Пойду, посмотрю.
И широкими шагами двинулся туда, где только что орал Лех.
А тревоги никакой не было. Лех тащил навстречу тяжелый лосиный рог. Большущий, широкий, как лопата. Отдуваясь, Лех похвастался:
- Лось весной сбросил, а я нашел. Видали находочку!
- Нашел, ну и тащи, - рассердилась Таня. - Заорал, будто его волки жрут.
- Тащи! Он застрял.
- Брось тогда, завтра притащим.
- Я тоже застрял.
- Лучше бы ты в городе застрял, - вздохнул Сеня. - Не вынесу я. Васильков! Ты почему бросил костер?
- Ой, - испугался Игорь. - Я забыл. Я думал, Лех рогатого жука нашел. Кричит: "Рогатина"...
- Значит, жук виноват? - сказал Сеня. - Ну-ну...
- Васька где? - забеспокоилась Таня.
- Остался. Караулит костер.
- Эх, вы... - прохрипел застрявший Лех. - Он там один, а вы... Он же первый раз один... Помрет со страха... И никакого костра...
- Пошли. Быстро, - скомандовал Сеня, вытаскивая Леха из развилки двойного березового ствола.
Затрещали ветки. Васька шел навстречу.
- Костер горит?
Васька тихо сказал:
- Горит.
12. Когда барабанщик плачет
Солнце пробило еловую крышу и разбудило командира. Васька лежал рядом, под одним одеялом.
Сеня пошевелил его локтем:
- Просыпайся, барабанщик, бей подъем.
Васька поднялся сразу.
- Ты что невеселый?? Не выспался?
- Выспался, - глядя в землю, сказал Васька. - Я давно не сплю.
Он ушел на другой край поляны и начал барабанить, стоя спиной к шалашу.
Лех вылез на солнце. Медленно стал подкрадываться к Ваське, чтобы пощекотать травинкой ему шею. Вот подскочит барабанщик!
И подкрался. Не слышал Васька.
- Братцы! - завопил Лех. - А палочек-то нет! У него сучочки березовые! Я говорил, потеряет!
Васька быстро обернулся. Бросил в траву два березовых сучка. И вдруг побежал в лесную глубину сквозь путаницу веток...
Его нашли у старой сосны. Он тихо плакал, прижавшись к смолистому стволу. Сеня взял его за плечо. Оно было мокрым от росы.
- Хватит, Васька, - сказал Сеня.
- Ладно, - всхлипнул Васька, но все еще плакал.
- Эх... - прошертпл Сеня. - Беда мне с вами. - И он добавил очень тихо, так, что слышал только Васька: - Перестань. Ты же барабанщик.
Слезы снова прорвались у Васьки.
- Какой... барабанщик... если... без палочек...
Игорь, Таня, Галина, Лех стояли позади. Стояли в двух шагах и не знали, как скверно сейчас их командиру. Наверно, никогда он не научится быть настоящим вожатым, если не умеет даже успокоить плачущего октябренка. И напрасно говорила ему Светка Левакова, та, что ушла со вторым звеном к Чертовым Камням: "Ты родился, чтобы стать вожатым, Сенечка".
Ей хорошо, этой Светке Леваковой: у нее в группе одни семиклассники, не то что этот детский сад...
- Снегирев! - сказал Сеня. - Ты в походе! Ну-ка повернись. Смирно!
Он повернулся. Он стоял прямо, сдвинув вместе вымокшие в росе тапочки и опустив руки. На штанах и рубашке капли смолы и чешуйки коры - прижимался к стволу. На щеке тоже чешуйка - золотистая, как веснушка, только побольше. Слезинки скатываются по щеке и огибают смолистый кусочек коры, не трогают.
- Где же палочки?
- Сго... рели, - всхлипнул Васька.
- Да перестань ты, - вдруг принялась утешать его Таня. - Ну, сгорели. Помирать теперь, что ли? Ты же не нарочно.
Васька поднял влажные глаза.
- Нарочно.
13. Что было вечером
- Все тогда убежали, - прошептал Васька, - а костер совсем перестал гореть.
Он вытер кулаком глаза и поднял лицо.
- Ну, почти совсем... Только дым, а огня нету. Один маленький огонек остался. А ветки не горят, все сырые...
Ветки не хотели гореть. Они только шипели, как рассерженные змеи, и ждали, когда умрет последний желтый язычок огня. И не было больше спичек. И времени, чтобы думать, тоже не было. Васька кинулся животом в мокрую траву и дул, дул так, что в глазах затанцевали зеленые пауки. Пока он дул, огонь держался. Но Васька уже обессилел. Он задохнулся от дыма.
Васька вскочил. Не были слышны голосов! Что там за беда? Что случилось с Лехом? А может... там уж... и живых нет...
Если бы мог Васька разорваться, чтобы и у костра остаться и помчаться туда, на помощь!
Но тут и без разрывания не сберечь огонь. Не отстоять одному костер. Помощь нужна.
Поднял Васька палочки. И увидел, что совсем сжался огонек, погаснет вот-вот.
Ударить он не успел. Отдал палочки огоньку, потому что наступала ночь, а он, Васька, должен был как угодно сохранить костер.
Палочки были сухие. Ведь он их все время держал под рубашкой...
- Вот и все, - кончил Васька печальный рассказ.
Сеня взял его за плечи, и они пошли к шалашу. Васька нес барабан за лямку. Барабан гудел, задевая ветки.
Таня, Галина и Лех шли следом. Сзади брел Игорь, волоча за собой сачок.
- Допрыгался, - сказала ему Галина. - Хорош бы ты был, если бы не Васька.
- Мы-то хоть думали, что с Лехом случилось что-то, - добавила с другого бока Таня. - А ученый наш за жуком помчался, костер бросил.
- Будто первый раз в походе, - ввернула Галина.
Игорь молчал. Потому что был не в первый раз в походе и знал, что дежурному нельзя бросать костер, особенно, если нет больше спичек. Такой в походе закон. Пусть хоть тысячи рогатых жуков ползают вокруг, пусть даже летают рядом тропические бабочки, живущие в лесах Амазонки, где путешествовал Александр Гумбольдт...
Таня догнала Ваську.
- Чего же ты сразу не сказал? - упрекнула она. - Скрывал зачем-то.
- Я хотел...
Он, правда, хотел сказать сразу. Когда пламя охватило палочки и расползлось среди сучьев, он бросился, наконец, следом за всеми на выручку Леху.
Он бехал очень быстро и скоро услышал голоса.
- Он же первый раз один... - говорил Лех. - Он там от страха помрет...
И ничего не сказал Васька. Ведь подумают, что сжег он палочки, потому что испугался.
А он не боялся. Некогда ему было бояться.
