После поражения Османской империи в войне с Россией и заключения в 1829 г. Адрианопольского мирного договора турецкие войска ушли с Афона. В то время Свято-Пантелеимоновский монастырь находился в таком бедственном положении, что афонский Протат снова захотел исключить его из списка обителей. Однако благодаря заступничеству Константинопольского Патриарха Константина I в звание игумена в 1832 г. был возведен болгарин старец Герасим. Это сохранило статус обители. Более 40 лет игумен Герасим служил настоятелем монастыря и сыграл видную роль в его возрождении.

С 1830 г. подданные Российской империи, и прежде всего русские, снова начали беспрепятственно приезжать на Святую Гору и принимать монашество. В основном они подвизались в скитах и в приобретенных у греков келлиях и каливах. Главным местом поселения русской братии в 1830-х гг. стал Свято-Ильинский скит. В нем проживало много украинцев, но скит официально всегда назывался русским. В 1837-1839 гг. под руководством настоятеля скита иеросхимонаха Павла собралось до 30 человек русских насельников[58].

Значительную денежную и духовную помощь Свято-Ильинскому скиту оказал иеромонах Аникита (князь Шихматов-Ширинский). Он впервые прибыл на Святую Гору в апреле 1835 г. и вначале остановился в греческом Ксиропотамском монастыре, откуда вскоре перешел в Свято-Ильинский скит. Его настоятель иеромонах Парфений уступил отцу Аниките свою келью, в которой ранее жил преп. Паисий (Величковский). Совершив в храме скита свою первую на Афоне литургию, отец Аникита поселился здесь и отсюда совершал паломничества в другие святогорские обители. При этом он познакомился с духовником всех русских монахов на Афоне отцом Арсением, попросился к нему в ученики и был принят. В беседах духовника с учеником зародилась мысль о неотложной помощи Свято-Пантелеимоновскому монастырю. В результате отец Арсений благословил отца Аникиту помочь обители. Тот сразу захотел исполнить это благословение и, неоднократно посещая монастырь св. вмч. Пантелеймона, убедил игумена Герасима с братией принять группу русских монахов и построить у себя церковь во имя новопрославленного русского святителя Митрофана[59].

Находясь тогда в бедственной ситуации, греческие иноки Свято-Пантелеимоновского монастыря и сами хотели пригласить русских монахов, чтобы они обосновались в обители, надеясь на приток средств из России. В то время одному из старцев-греков явился в видении св. вмч. Пантелеймон и сказал: «Если в моем монастыре не будет русских, монастырь запустеет». В начале июля 1835 г. отец Аникита по приглашению братства с 15 русскими иноками поселился в Свято-Пантелеимоновской обители. Он торжественно отправился с ними из скита в монастырь крестным ходом, неся на руках икону свт. Митрофана Воронежского, и был радушно встречен в Руссике. Русская братия получила в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи. В конце июля в сопровождении своего духовного отца Арсения иеромонах выехал в Иерусалим[60].

Уезжая на Святую Землю, о. Аникита вручил старцам Руссика 3 тысячи левов на постройку храма во имя свт. Митрофана[61]. Однако 23 ноября 1835 г., в день памяти святителя, была лишь освящена небольшая домовая церковь (параклис) свт. Митрофана Воронежского на третьем этаже отведенного русской братии пятого корпуса (позднее переосвященная во имя преп. Сергия Радонежского)[62]. 9 мая 1836 г. о. Аникита возвратился на Афон и остановился в Свято-Пантелеимоновском монастыре, где надеялся увидеть уже построенную церковь во имя святителя Митрофана, но его ожидало разочарование. Произошедшие между русскими и греками недоразумения и конфликты, «повседневные скорби и искушения» помешали осуществлению дела (в дальнейшем Митрофаниевская церковь в Руссике все-таки была возведена).

После возвращения иеромонаха игумен Герасим объявил, что братия не желает, чтобы русские иноки пребывали в обители. Отец Аникита не стал перечить игумену и попросил только благословения совершить литургию в одном из параклисов монастыря. После этого состоялся исход русского монашества из обители в Свято-Ильинский скит[63]. Покидая Свято-Пантелеимоновский монастырь, о. Аникита оставил в нем пожертвованную им ризницу, иконы и книги. Удивленным грекам он пророчески сказал: «Пусть все в святой Русской обители останется для памяти. Когда паки русские взойдут, тогда и пригодится им». Поселившись в Свято-Ильинском скиту, о. Аникита заложил там церковь во имя свт. Митрофана Воронежского. 3 августа 1836 г., поручив схимонаху Феодору постройку церкви и передав ему значительную сумму – жертву благотворителей из России, о. Аникита уехал в Афины, где служил настоятелем русской посольской церкви до своей кончины[64].

В недавней публикации воспоминаний о. Аникиты московский историк П. В. Троицкий справедливо отмечал: «Короток путь его в монашестве, а уж по Афону – особенно. Но можно сказать, что он стал первым из тех, кто в веке возродил не только Пантелеймонов монастырь, но и все русское иночество на Афоне»[65].

В 1839 г. игумен Герасим повторил приглашение русским инокам перейти в монастырь, и в том же году иеросхимонах Павел вместе с частью братии Свято-Ильинского скита поселились в нем. Отец Павел был назначен духовником русской братии обители св. вмч. Пантелеймона. В дальнейшем в Руссик пришли такие известные подвижники, как иеросхимонах Серафим (Веснин), составивший «Письма святогорца к друзьям своим о Святой горе Афонской» и иеросхимонах Иероним (Соломенцев, 1806—1885), ставший впоследствии духовником русской братии, создавший основополагающий «Устав Пантелеймонова монастыря» и фактически заложивший основы такого уникального явления, как русское старчество на Афоне.

В начале 1840-х гг. на Афоне находилось около 50 русских и 100 украинских иноков. Среди русских келлий наиболее известными были: Серайская (Ватопедского монастыря) с главным храмом в честь преп. Антония Великого, в которой проживали иеросхимонахи Виссарион (Толмачев) и Варсонофий (Вавилов); Преображенская (Кутлумушского монастыря), где пребывали монахи Филипп и Исаак (Кореневы); Покрова Пресвятой Богородицы (монастыря Ставроникита), где проживал схимонах Арсений; Архангельская (Ставроникита), в которой пребывал схимонах Никодим (Гончаров). Духовник всех русских афонцев иеросхимонах Арсений и схимонах Николай жили в Иоанно-Златоустовской келлии (Иверского монастыря). Ближайший ученик иеросхимонаха Арсения монах Иоанникий (Соломенцев, в схиме – Иероним) жил с двумя учениками в келлии пророка Илии (монастыря Ставроникита)[66].

Русские афонские иноки до 1840-х гг. не пользовались официальной поддержкой России. Для сохранения сана на территории Российской империи приезжавшим с Афона монахам требовалось предварительное разрешение Святейшего Синода. Материальная помощь русским святогорцам осуществлялась в основном частными лицами. Посетивший Руссик в 1835 г. иеромонах Аникита (Шихматов-Ширинский) намеревался по возвращении в Санкт-Петербург способствовать организации государственной поддержки Свято-Пантелеимоновой обители из России, но сопротивление греческой братии монастыря и кончина самого о. Аникиты помешали осуществлению этого плана. Лишь с 1840-х гг., по благословению иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева), насельники Руссика стали приезжать в Россию для сбора пожертвований.