- Тогда все равно надо сделать, а потом сказать об этом мне, - сказал Сергей Петрович, - вы можете не знать, плохое он вам сказал или нет, это решаю я. Он хороший мужчина и не будет велеть вам делать плохое, но если это случится, то я его накажу.
Алохэ-Анна окинула Валеру оценивающим женским взглядом.
- Не надо его наказать, - перевела Дара ее слова, - Ва-лера красивый мужчина и мы делать с ним плохое, если он это просить.
Валера засмущался, а Сергей Петрович подумал, что кто поймет этих женщин. Совсем недавно в родном племени их били и насиловали, потом они прошли через испытания, которые должны были стереть их старую личность, и вот теперь, чуть только им стало немного полегче, они снова хотят делать 'плохое' с красивым мужчиной. Надо их так загрузить работой, что бы и мыслей дурных не возникало.
- Все понятно?! - спросил Сергей Петрович Валеру, - тогда командуй!
- Сергей Петрович, а что командовать? - тихо спросил Валера.
Сергей Петрович тяжко вздохнул.
- Горе ты одно, а не сержант, - сказал он, - Направо - и шагом марш!
Валера скомандовал и снова возникли проблемы. Для начала, полуафриканки не имели понятия о том - что такое право, а что такое лево. Раньше оно им было как-то без надобности. Пришлось разъяснять. Потом возникли проблемы с тем - чтобы заставить их идти в ногу, но и с этим тоже с грехом пополам справились. Вы думаете - что Сергей Петрович мается дурью? Как бы не так! Просто он проходил срочную еще во времена СССР, и хорошо помнил те методы, которые позволяли превратить толпу разноплеменных оболтусов, зачастую не знающих русского языка, в спаянный армейский коллектив.
Конечно, к этим методам требовалось еще приложить хорошего офицера, который не пустит дела на самотек и не допустит появления в своем подразделении дедовщины, землячеств и прочей неуставной лабуды. Но с этим, как он считал, у клана Прогрессоров проблем быть не должно. Ни он, ни Андрей Викторович, ни Антон Игоревич, ни Марина Витальевна не были склонны к халтуре, и делали свое дело от души и с огоньком.
Кстати, полуафриканки один раз поймав шаг, так ни разу с него не сбились, и Сергей Петрович подумал, что у них должно быть идеальное чувство ритма, так необходимое для гребли короткими веслами на их каноэ. Так в перечень занятий с полуафриканками попала строевая подготовка. Хотя бы во время движения на работу и обратно. Кстати, команды: 'строиться', 'равняйсь', 'направо', 'налево', 'кругом', 'шагом марш' и 'стой', были первыми русскими словами, которые они начали понимать без перевода.
Придя на стройку, Сергей Петрович первым делом загрузил дровами газогенератор, а пока он раскочегаривался, приступил к осмотру и сортировке напиленных вчера стволов. Полуафриканки тем временем с удивлением рассматривали выглядящий как футуристическое сооружение деревянный каркас будущего цеха.
- Великий шаман Петрович, - наконец спросила Сергея Петровича Алохэ-Анна, - скажи нам - это священное место?
- Да, - ответил Сергей Петрович, - тут живет Дух Молнии.
- Ты приносить нас ему в жертву? - перевела Дара следующий вопрос.
- Нет, женщина, - ответил Сергей Петрович, - он полностью подчинен мне, и ему не нужны жертвы. Но, если вы будете неосторожны и оскорбите его своим прикосновением, то он может обидеться и ударить вас, или даже убить. Поэтому никогда не касайтесь непонятных вещей и делайте только то, что скажет вам ваш сержант. Понятно?
Когда Петрович запустил мотор и тот негромко заурчал, Дара сделала многозначительное лицо, глядя на ошарашенных полуафриканок.
- Великий шаман Петрович, - тихо сказала она Алохэ-Анне, - уже разбудил Духа Молнии. Теперь будьте особенно осторожны.
Впрочем, вскоре полуафриканок ждал еще один шок, когда цепная электропила с визгом послушно вгрызлась в твердую дубовую древесину. А потом им стало не до испуга или удивления. Приходилось, подтаскивать, оттаскивать, подавать, складывать и убирать. Работа хоть и простая, но тяжелая. Вес первого со стороны комля обрезка дубового бревна составлял около полутора тонн, и чтобы через 'раз-два, взяли' подать его на приемный стол ленточно-пильного станка, требовались усилия всей бригады, включая и сержанта Валеру. Вскоре все уже блестели потом, тем более что солнышко припекало не по детски, и перестали пугаться бешено воющего пильного станка, только успевая оттаскивать в одну сторону горбыль, а в другую готовые доски. Опилки Антон Игоревич тоже просил не выбрасывать, ибо планировал, как дойдут руки, соорудить для клана коптильню.
До обеда успели полностью переработать дубовое бревно и пару небольших сосновых. Этот материал, сортом пониже Сергей Петрович планировал пустить на создание просимых Мариной Витальевной столов и скамеек для столовой. Когда в береговом лагере застучали на обед, Сергей Петрович отключил генератор и распорядился грузить сосновые доски и брусья в УАЗ, после чего полуафриканки уже привычно построились в колонну и под руководством Валеры потопали в береговой лагерь.
А там уже дым стоял коромыслом. На полянке у заводи между нескольких больших камней был установлен двухсотлитровый побулькивающий рыбным варевом котел, под которым тускло рдели угли почти потухшего костра. Рядом лежали связки серебристой рыбы, которую постоянно подтаскивали старшие дети откуда-то со стороны устья Ближней. Причем среди них были как дети Ланей, так и самые младшие из полуафриканок, которые обзавелись кожаными запашными юбочками до середины бедра и такими же кожаными оставляющими открытой всю спину топиками на кожаных тесемках. На головах у них были маленькие конические шляпки, плетеные из тростника, по образцу вьетнамских, чтобы солнце не напекло бритое темя. Тоже образчик минимализма, но уже почти приличного минимализма.
Девочки постарше, лет тринадцати-четырнадцати, как Лани, так и полуафриканки, под руководством Ляли, орудуя шилом и иглой, шили из кожи те самые юбочки и топики, или под надзором Антона Игоревича плели из тростника шляпки. В то же время девушки постарше и молодые женщины бывшего клана Ланей сноровисто чистили стальными ножами пойманную рыбу и, нанизав ее на кожаные шнурки, растягивали эти рыбные гирлянды между воткнутых в песок жердей. Короче, и тут трудовой процесс был в полном разгаре, а Марина Витальевна управляла им, как дирижер управляет оркестром.
- Это все Антошкина рыбная артель, - кивнула она на кучу пойманной рыбы, - уже не знаем - куда все это девать. Пока решили вялить впрок.
Вытирая руки о кожаный передник, в сопровождении Мары к Сергею Петровичу и Марине Витальевне подошла Фэра, мудрая женщина бывшего клана Лани.
- Приветствуй тебя вождь-шаман, Петрович, - перевела ее слова Мара.
- И я приветствую тебя, мудрая женщина Фэра, - сказал Сергей Петрович, опускаясь на землю и скрещивая гудящие ноги, - Садись и поговорим. Все ли у вас благополучно?
- Моя благодарить тебя, - перевела Мара ответ Фэры, - Моя стоять.
- Садись, - повторил Сергей Петрович, - В нашем клане не принято, когда мужчина сидит, а женщина стоит. А ты обещала принять все наши обычаи. Не заставляй меня вставать перед тобой, мои ноги очень устали.
- Моя садись, - перевела Мара слова Фэры, повторившей движение Сергея Петровича, - Мы есть благополучно. У нас много хороший еда. Твой клан - хороший клан. Мы скорбеть о том, что наш клан умереть и радоваться, что мы жив, наш ребенок жив, наш новый клан совсем, совсем лучший.
- Спасибо, Марина, - сказал Сергей Петрович, принимая из рук Марины Витальевны эмалированную чашку с густым рыбным варевом, и спросил, - Вас покормили, Фэра?
- Мы кушать, - перевела ответ Дара, - много хороший еда. Живот радоваться.
- Очень хорошо, Фэра, - сказал Сергей Петрович, дуя на ложку с варевом, - У тебя есть еще какие-то вопросы?
- Есть, вождь-шаман, - перевела Мара и хихикнула, - Она спрашивать - когда их выбирать мужчина? Женщина много, мужчина хороший, но мало, мало, всего рука и один.
Услышав это, Сергей Петрович чуть не поперхнулся горячим супом.
