А ночью случилось неизбежное, и давно ожидаемое. Когда все угомонились, Дара и Мара тихо поднялись, натянули штаны с мокасинами, скатали свои матрасы из пенки вместе с одеялами, растолкали Валеру, и знаками попросили его следовать за собой. Сидевший у костра на дежурстве Антон Игоревич только хмыкнул. Следить за чьей-либо нравственностью он не считал себя обязанным, тем более что все было предрешено заранее, и Валеру никто силой не уводил. Даже уговаривать не пришлось - сам побежал за девками как послушный песик, только что не махая хвостиком. И арбалет с кукри с собой взять не забыл, значит, голову при этом не совсем потерял.
Вскоре, чуть в стороне от основного лагеря, в ложбине между холмами, укрывающими от ветра, разгорелся небольшой костерок, возле которого были расстелены пенки с одеялами, и Дара с Марой, по очереди, принялись посвящать парня в таинства женской любви. И вот чудо, то - что никак не выходило у него с Лизой, с опытными горячими рыжими близнецами получилось сразу, да еще и неоднократно. Сперва Валера был немного неуклюж, но потом приноровился. Основной инстинкт великое дело. Всхлипы, стоны и повизгивания разносились далеко вокруг. Довольными в результате этой спонтанной ночи любви остались все.
Примерно час спустя, затушив костер и собрав вещи, компания уставших взмыленных, но умиротворенных любовников вернулась в основной лагерь так же тихо, как и уходила и, как им думалось, незаметно легла спать. А поутру они проснулись...
Антон Игоревич, конечно же доложил вождям о ночном происшествии. Что тут началось...
- Антон, как ты мог? - только и спросила Марина Витальевна, укоризненно качая головой.
- А что я мог? - недоуменно поднял одну бровь Антон Игоревич, - Сами же говорили, что 'Отважный' это не тюрьма. Никто его, в конце концов, силой за собой не тащил, никто не насиловал. Посмотрите, у всех троих сейчас мордашки как у котов досыта обожравшихся сметаны.
Марина Витальевна в ответ только хмыкнула, а Сергей Петрович, которому произошедшее тоже сильно не понравилось, постарался найти в случившемся и светлую сторону.
- Да, Витальевна, - задумчиво сказал он, - обрати внимание, Валера совершенно перестал страдать по Лизе, можно сказать, излечился от своей несчастной любви, и стал совершенно иным человеком. Теперь ему можно доверить любое дело. Правда, мы договорились избегать внебрачных отношений...
- Значит, - подвел итог Андрей Викторович, - это прегрешение может искупить только немедленный брак.
- Но Дара и Мара пока еще не приняты в клан, - возразила Марина Витальевна, - а следовательно, по нашим правилам еще недееспособные.
- Не человек для субботы, - сказал Андрей Викторович, - а суббота для человека. Мы все знали, что дело идет именно к тому, что эти девки рано или поздно затащат Валерку в свою постель, просто это произошло чуть раньше, чем мы на то рассчитывали. Разлитого молока не соберешь, да и наказывать их, по моему мнению, не за что. Разве за то, что они ночью самовольно оставили лагерь, но тут мы и сами заигрались, пытаясь сдержать их естественные порывы.
- Хорошо, - нахмурилась Марина Витальевна, - что же ты конкретно предлагаешь?
Андрей Викторович пожал плечами.
- Я уже говорил, - ответил он, - необходимо немедленно их поженить, а поскольку Дара с Марой еще не приняты в клан, то всю ответственность за их действия возложить на Валерку. Это и будет ему наказание за то, что думал не той головой.
- Никаких наложниц в нашем клане не будет, - возразил Сергей Петрович.
- Э, нет, - сказал Андрей Викторович, - ты меня неправильно понял. У Дары с Марой будут такие же права, как и у всех остальных, но наказывать за все, что они вдруг натворят, мы будем Валерку.
- Тоже вариант, - кивнул Сергей Петрович, - и он снимает почти все вопросы.
Договоримся на будущее, что если кто-то из наших решит привести к нам женщину и жить с ней до ее приема в клан, то будет нести всю полноту ответственности за ее действия, без ограничения ее свобод.
- Ладно, - махнула рукой Марина Витальевна, - согласна. Пусть будет так. Антона вон и спрашивать не надо, сам можно сказать все это организовал. Теперь возьмите на себя труд, и разъясните Валерке и его женам, что если что не так, я лично спущу с его спины шкуру на ремни. Пусть только попробуют сделать шаг вправо - шаг влево, без разрешения.
14 июня 1-го года Миссии. День тридцать первый. Дельта Великой Реки. Между Корнуоллом и Бретанью
Миновал ровно месяц с того момента как клан Прогрессоров ушел в далекое прошлое. А казалось что уже прошла целая вечность. Много воды утекло с тех пор, остались позади почти две тысячи семьсот километров пути по рекам и морям. Приближался завершающий, морской этап путешествия. Но, сперва, еще до отплытия, Сергей Петрович серьезно поговорил с Валерой, объяснив тому новую 'политику партии' и все те плюсы и минусы, которые из нее вытекают. Нельзя сказать, что парня сильно обрадовало известие о том, что теперь он будет ответственен за каждый чих своих новых жен, но он с этим довольно легко смирился. С самого раннего детства сама жизнь приучила его к тому, что за все удовольствия надо платить, и что у каждой медали есть своя оборотная сторона, тем более что его согласия никто и не спрашивал.
Брачный обряд был проведен тут же, можно сказать, наскоро, сразу после сворачивания берегового лагеря. Левую руку Валеры привязали к Даре, правую к Маре, Петрович прочел формулу делающую их одной семьей, непродолжительные аплодисменты и счастливые улыбки. На борт 'Отважного' эта троица взошла уже как одно единое целое, не слабый, между прочим, акробатический трюк. На этом торжества были закончены, и народ приступил к своим обязанностям по походному расписанию.
Были отданы швартовы, поднят якорь и запущен мотор, после чего, отпихнув 'Отважный' от берега длинными шестами, Петрович вывел его на стрежень Великой Реки. Было видно, что море уже недалеко, течение Реки замедлилось, а сама она разбилась на два рукава, разделенных плоским песчаным островом, кое-где поросшим камышом. Петрович выбрал южный рукав и направил 'Отважный' дальше. Потом течение совсем остановилось и даже направилось немного вспять. Стало понятно, что до этих мест уже доходят морские приливы.
Заросшие камышом острова стали появляться все чаще и чаще, Река, распадалась на множество рукавов и протоков, до краев наполненных жизнью. Вскоре 'Отважный' осторожно двигался меж двух высоких зеленых стен, а впередсмотрящие внимательно вглядывались в воду боясь пропустить плавающую корягу или бревно. Носились в воздухе стаи гнездящихся здесь водоплавающих птиц, в воде плескалась рыба, а вместе с ними появилась напасть в виде комариных туч, от которой путешественники до сих пор были избавлены. И это днем - страшно представить, что тут будет твориться вечером и ночью.
Погода стояла хорошая, через высокие перистые облака неярко просвечивало солнце, встречный легкий юго-западный ветерок морщил морскую гладь, волнуя верхушки зеленых камышовых зарослей. С приближением полудня стало тепло, если не сказать жарко, температура воздуха поднялась градусов до двадцати пяти не меньше. В этих краях ледник уже не имел такой власти, постепенно уступая влияние теплым атлантическим течениям.
Потом прилив закончился и сменился отливом, течение воды снова ускорилось и вместе с ним 'Отважный', тарахтя мотором и лавируя в лабиринте протоков, заспешил к не такому уж и далекому теперь морю. Час сменялся часом, нетерпение нарастало, а камышовые заросли все никак не кончались. Но вот еще один поворот протока, огибающего крупный, поросший камышом и ивами остров, и вот впереди открылась огромная масса темно-синей воды, простирающаяся до самого горизонта и склоняющееся к нему покрасневшее солнце.
- Море, - устало сказал Петрович, никому не доверивший управление за время путешествия через дельту и весь день бессменно стоявший у штурвала, - мы дошли.
- Ура-а-а! - завопили на баке Лиза и Ляля, подпрыгивая от восторга, - Море, море, море, море!
