Последнее, что оставалось сделать, перед тем, как непосредственно приступить к монтажу - это соорудить сходни. На них пошел последняя дюжина лиственничных досок оставшихся от всех предыдущих работ. Одну доску электроножовкой разрезали на шесть метровых отрезков на поперечные крепления. Потом, чтобы сходни не гнулись под тяжелым грузом, три доски для жесткости пустили, повернув ребром по схеме одна плашмя, ребром, две плашмя, еще раз ребром, еще раз две плашмя, последний раз ребром, и последняя доска плашмя.
Делали так: девочки держали доску, Сергей Петрович бил ударной дрелью отверстия, двигающийся сразу за ним Валера, шуруповертом вворачивал в эти отверстия саморезы. И все это почти без слов, в шуме электроинструмента и запахе разогретого дерева. Последние две доски пустили поверх поперечных перекладин в качестве направляющих, по которым наверх планировалось втаскивать самые тяжелые грузы. Симфония работы, когда люди не отбывают время, а делают свое дело. Неудивительно, что когда Марина Витальевна застучала миской к обеду, сходни были собраны, подняты на борт и закреплены на борту и на грунте. Сергей Петрович, Валера, Катя и Лиза напоследок даже попрыгали на них вчетвером для проверки. Конструкция отнеслась к этому испытанию презрительно и даже не шелохнулась.
На обед была густая наваристая уха. Оказывается, еще с вечера Сергей Петрович и Антон Игоревич поставили несколько донок, наживив их кусочками мяса, и рано утром, проверили их. Тем самым они обеспечили кухню свежей рыбой. Причем, два поводка из капронового шнура, с тройниками на пятнадцать, оказались начисто оборванными. Вот и гадай, что за рыбка приплыла полакомиться мясцом, сумев при этом порвать шнур с прочностью до 150 кило.
Сергею Петровичу сразу же расхотелось сажать малого Антона на берегу с удочкой - утащит его какое-нибудь Лох-Несское чудовище нахрен в воду, и фамилии не спросит. Только со страховкой, как у альпиниста, и удилище в таком случае тоже желательно страховать - таких у них немного. Та же рыба, которую удалось вытащить, была размера среднего, и весила от полутора до пяти килограмм. Все трое кошаков обожрались рыбьими потрохами, и с этого момента полюбили всех работниц кухни горячей и искренней любовью.
После обеда Сергей Петрович ненадолго сходил к дыре. Она сдвинулась еще дальше по направлению к тому месту, где потом будет пыталовский карьер и почти полностью ушла в землю. Пролезть через нее теперь можно было только на четвереньках. По ту сторону был какой-то бурелом и, убедившись в полной непроходимости этого пути, Сергей Петрович задом, задом заполз обратно. Они были почти полностью отрезаны от XXI века. Еще сутки, и связь прервется окончательно. Убедившись в этом, он пошел на свое спальное место, и полтора часа честно продремал, пригревшись на солнышке. А в это время другое 'солнышко' искоса поглядывало на предмет своего интереса, строя планы по завоеванию его сердца.
После обеда все было готово к продолжению работы уже непосредственно внутри корпуса. Пока Катя и Лиза подносили к кочу листы противно шуршащего пенопласта, которые должны были служить утеплителем кают-компании, Сергей Петрович и Валера взялись за переноску куда более тяжелых листов четырехмиллиметровой березовой фанеры размером полтора на полтора. Между прочим, не самый удобный предмет для перетаскивания. Но примерно минут через сорок, стопки листов пенопласта и фанеры необходимой для сегодняшней работы уже высились на палубе у грузового люка.
Первый облом, который случился с Сергеем Петровичем, заключался в том, что полутораметровые листы никак не хотели проходить в грузовой люк с размерами метр на метр, ну, хоть ты их режь. Любой, кто возьмет в руки калькулятор, убедится, что допустимый размер листа проходящего в такой люк по диагонали это 1414 мм. Резать листы Сергей Петрович хотел уже внизу, по месту. А то если один раз неправильно отрезать, что-то изменить потом будет уже поздно. А взять новые листы взамен испорченных будет уже неоткуда.
Вздохнув, Сергей Петрович решил расширить грузовой люк. Поскольку его размер вдоль корпуса задавался расстоянием между бимсами и не поддавался никакому изменению, то Сергей Петрович решил увеличить поперечный размер люка, или ширину, аккуратно срезав по одной доске палубного настила.
Со словами, - Прости, любимая, так получилось, - он включил электроножовку. Пока Валера придерживал ампутируемую доску, Сергей Петрович аккуратно резал вдоль края бимса. Делу способствовало еще и то, что комингсы на люк пока еще не были установлены. Лиственница - дерево вязкое, тяжелое, насилию поддавалось неохотно. Правда, и электроножовку Сергей Петрович взял совсем не ту, которой собирался резать фанеру, а ту, которую предназначил для обработки толстых брусьев и балок при строительстве их будущего дома. Наконец минут через двадцать люк был расширен, и можно было приступать к спуску фанеры и пенопласта в трюм.
Монтаж решили начать с самого сложного - с подволока. Ширина его менялась от четырех метров двадцати сантиметров у переборки, отделяющей кают-компанию от грузового трюма, до метра шестидесяти у переборки между кают-компанией и форпиком. Катя притащила банку с разогретым мездровым клеем, и началось. Осевые листы, по крайней мере, первые два, установить было просто. Повторилась технология уже отработанная при сборке сходней.
Сначала отмерялась нужная ширина листа, и отрезалась ножовкой, затем бимсы смазывались клеем, а девочки, став на деревянные ящики, вдвоем аккуратно держали лист, Сергей Петрович сверлил отверстия, Валера сразу же загонял в них саморезы. Пенопласт потом закладывался сбоку в пространство между бимсами, палубой и листом фанеры. Лепота!
Получилось два листа шириной в метр двадцать, и один в метр десять. Вот с этим последним уже начались проблемы, поскольку пенопласт сбоку уже никак заложить было невозможно - не было места. Пришлось Сергею Петровичу посылать Лизу наружу, за деревянными обрезками списанными в отходы производства. Из них и были выстроганы клинышки, которые хоть ненадолго, но должны были удержать пенопласт в расклиненном положении. Скажу сразу, у них, пусть и не с первой попытки, но все получилось, и часам к четырем, установленные на свои места три листа подволока радовали глаз своей белизной.
Чуть перекурив, Сергей Петрович и его команда взялись за зашивку боковых листов. Тут работа была посложнее - надо было отмерять не только длину листа, но и ширину, причем фигурно, по двум крайним и одному среднему бимсу. Но набитая рука - есть набитая рука, плюс, помощь электроинструмента. К 18.45 подволок был полностью зашит фанерой с утеплителем. Ужин был уже был почти готов, так что пускать фасонные рейки вдоль швов решили уже завтра. Сняв респиратор и защитные очки, Сергей Петрович скомандовал отбой. Уходя, и девочки и Валера оглядывались на дело рук своих. Нижняя поверхность палубы в трюме сияло белизной в свете светодиодной переноски.
Выбравшись наружу, Сергей Петрович сумел оценить - насколько далеко продвинулась в своей работе бригада 'металлистов'. УАЗ был почти разобран, и сейчас от него осталась лишь стоящая на колесах рама с установленными на ней мотором, коробкой и сцеплением. Кабина, кузов и крылья, аккуратно сложенные, лежали рядом. Отдельно лежало то, что поедет на новое ПМЖ. Остальное будет брошено здесь. Было видно, что некоторые детали были негуманно разрезаны болгаркой. Очевидно, что завтрашний день будет для машины последним.
Дальше все было как вчера. Мясная каша и крепкий чай на ужин. Только на этот раз каша не гречневая, а пшенная. Причем мяса в ней было, как бы не половина. Мясо и рыбу поварам экономить не приходилось - этого добра, причем непуганого, вокруг было достаточно. Лишь стоило взять ружье или удочку. А вот взятые с собой припасы: крупы, сухари, картошка и консервированные овощи приходилось беречь, ибо, когда еще им удастся распахать и засеять свое поле, а самое главное, снять урожай.
После ужина молодежь во главе с Андреем Викторовичем и Антоном Игоревичем пошла учиться стрелять из арбалета, а Сергей Петрович изобразил отдых, примостившись на берегу с удочкой. Клевало, правда, вяло и, к тому же, всякая мелочь, которую он не без удовольствия скармливал своим ненасытным кошакам. Когда это занятие ему надоело, Сергей Петрович вздохнул, смотал удочки, и пошел готовиться ко сну. Можно было сказать, что день удался.
