Annotation

- Что тут не услышать или недопонять-то, - буркнул Ремис, откидывая крышку чернильницы и бегло изучая написанное, - я стараюсь найти и убить чудовище, которое не дает житья вашему селению. Вы мне отдаете его голову (надо бы вписать в уговор, раз уж вам так нужен порядок!)... м-м, а также сотню монет? Вовсе даже недурно! И... Что? На лице Боона играли желваки. Саут прикусил уголки губ, стараясь не улыбаться. Очень уж потешной была растерянность рыцаря.

Лазаренко Ирина Вадимовна

Лазаренко Ирина Вадимовна

Непричастный соучастник

Ирина Лазаренко

Непричастный соучастник

- Третий труп за десять дней.

Поселок бурлил, встревоженный.

Под ногами путника хрустели мелкие камешки немощеных улочек. Конь, которого он вел под уздцы, ставил ноги неохотно, косил по сторонам.

- Мельника задрала тварюка. Что мы будем делать без мельника?

Завидев путника, люди умолкали на полуслове, один за другим. Все взгляды прикипали к нему.

Совсем молодой еще парень - не старше двадцати пяти лет. Ничем не примечательный: среднего роста, среднего сложения, средней наружности. Темно-русые волосы с рыжиной стянуты кожаным лоскутом в короткий хвост. Серые с прозеленью глаза. Пробивающаяся щетина на щеках и подбородке, длинный тонкий шрам над левой бровью. Резковатые, но вполне приятные черты лица. Дорожная одежда из тонкой шерсти и кожи, меч в потрепанных ножнах. Уверенный твердый шаг.

Совершенно ничего примечательного.

- Боон все ждёт храбреца, который укокошит гадину.

Но стоило парню приблизиться - голоса стихали. Люди замирали с открытыми ртами, уставившись на зажатый в его руке пергамент и голову барсука, вытканную на рукаве куртки.

*

Боон арбалетным болтом вылетел из комнаты дочери и хорошенько шарахнул дверью напоследок.

- Невыносимая! - рявкнул он, выдохнул и воздел очи горе. - За какие провинности Божиня наказала меня столь любимой и столь строптивой дочерью? Отчего не одарила меня сыновьями? Те во всяком разе не...

- Господин, - Саут, секретарь и управляющий Боона, возник рядом как всегда бесшумно, будто не подошел и даже не подкрался, а соткался из воздуха, пыли и трепетливого свечного отблеска.

Боон, тоже по обыкновению, вздрогнул всем своим упитанным телом.

- Господин, там пришли, ну... насчет чудища.

За дверью зазвенело - дочь принялась швырять об пол тарелки.

- Кто на сей раз? - покорно спросил Боон. - Сын пекаря? Странствующий травник? Или маг-прорицатель, а? Готовый посоветовать, куда нам сняться всем селением, когда гадина допечет окончательно?

- Рыцарь, господин. Рыцарь из ордена Барсука.

Боон вскинул брови. За дверью грохотнуло снова, глухо и с оттяжкой - не иначе, дочь расколотила здоровенный глиняный кувшин.

- Рыцарь - это хорошо, - решил Боон и повернулся к лестнице. - С рыцарем будем говорить обстоятельно. Проводи его, пусть умоется с дороги да идет в трапезную, а ты распорядись, чтоб ужин принесли поскорее. Я там подожду. Идем, Саут. И вино открой, какое покрепче.

За дверью грохотало.

*

Деловых разговоров во время трапезы Боон не признавал. Утверждал, что они отбивают аппетит.

Если бы гостя кто спросил - он сказал бы, что хозяину вовсе не помешало бы хорошенько отбить этот самый аппетит, иначе лет через пять его непременно ухватит сердечная отдышка. Уже теперь мужчина был чрезмерно объемен, массивен и щекаст, хотя слой жира еще не окончательно поглотил некогда сильные мышцы и уверенную осанку.

Путник на хозяина произвел куда более приятное впечатление, Боон даже довольно хмыкнул. "Подойдет, определенно подойдет, - решил он. - Сильный, молодой. И здоровый, ишь какая кожа чистая. А глаза какие умные! Замечательно подойдет!"

- Как звать тебя, путник? - благожелательно поинтересовался Боон, дождавшись, пока все усядутся за стол.

Ужинали втроем: Боон, Саут да гость. Дочь снова отказалась выходить из комнаты. Супруга Боона гостила в далекой Меравии у своей матери - да продлит Божиня годы этой ужасной женщины и да ниспошлет на нее всяческие благодати за те два месяца покоя, что выпадают Боону в начале каждого лета, когда жена уезжает навестить тещу! Гостей в доме не было и быть не могло уже третью неделю - с тех пор, как распространился слух о бесчинствующей в окрестностях твари.

Тихими уютными вечерами Боону грешным делом думалось, что гадина - его благословение, а вовсе не проклятие всей округи.

- Ремис, - голос у гостя был глубокий, звучный. - Меня зовут Ремис. Младший рыцарь ордена Барсука.

- А я Боон, - представился хозяин. - Плантатор, конезаводчик, скототорговец - словом, кормилец и владелец этих земель.

Послушный движению бровей Боона, Саут протянул плетеную хлебницу. Хозяин подхватил пшеничную лепешку, поблагодарил кивком и вновь обернулся к Ремису.

- Что привело вас в наши края, рыцарь? Удачный случай, стечение обстоятельств? Дела ордена? Личная нужда?

- Все вместе, - Ремис мимолетно улыбнулся и вернулся к куску телячьей вырезки, который деловито уписывал.

Саут одобрительно следил за снедью, исчезающей с тарелки гостя. Сам он жевал медленно, раздумчиво, в тарелке его лежали бобы и овощи. Секретарь не столько ел, сколько следил за знаками хозяина, чтобы вовремя подвинуть соусницу или блюдо с колбасками, подлить вина в бокал.

Здоровый аппетит гостя Сауту нравился. Как и то, что Ремис налегал в основном на мясо.

- Пускай же приблизится к вам ваша цель, - провозгласил хозяин и поднял свой бокал.

В отличие от мяса, вино гость обходил своим вниманием, и Боон определенно желал это исправить. Рыцарь вежливо отсалютовал хозяину бокалом и отпил глоток - без видимого восторга или недовольства, как будто воды отхлебнул.

Саут усмехнулся, опустив голову. Если Боон рассчитывал притупить бдительность гостя при помощи выпивки, то не похоже было, что ему это удастся. Хотя и не потому, что рыцарь ждал подвоха.

Не ждал.

- Как нынче обстоят дела почтенного ордена? - спросил Боон, отставив кубок и вытерев губы. - И что вообще в мире происходит? Мы тут живем, знаете, довольно обособлено, а с тех пор, как эта... гадина появилась, вести до нас и вовсе перестали доходить. Совершенно не знаем, что и делается-то нынче в Алонике!

Ремис, нимало не смущаясь, перетягал в свою тарелку половину соленых грибочков из плошки и охотно пересказал новости края, закончив небрежным:

- Так что дела ордена весьма неплохи, и нечисть нынче не кишит кишмя. Считай, почти всех поганцев перебили, которые расплодились с последнего мора. Теперь младшему рыцарю приходится нарезать немалые круги, чтоб найти толковую... гадину для усекновения.

Саут снова усмехнулся. Глаза у Боона блеснули, и он быстро склонил голову в кивке. Ремис улыбался - спокойно, открыто. Саута это восхищало - по сути-то парень сей вздох признал, что убить здешнюю тварюку ему горит еще больше, чем местным жителям. Без головы опасной гадины, предъявленной командору, ходить Ремису в младших рыцарях всю жизнь - многие, кстати, и ходили, а почему бы нет? Рыцарские привилегии на них и так исправно падали. А вот этому парню, стало быть, неймется. Хочется большего, значит.

Боон затолкал в рот остатки огромной печеной картофелины и подал Сауту знак дополнить кубки.