Платье, наконец-то слетело с ее головы, и Зорти принялась освобождаться от подушек.

Полицейские гнались за нею по пятам, но принцесса уже выскочила из салона, а впереди ее ждал открывающийся внешний люк. На выходе из салона пассажирских кораблей не предусмотрен шлюз, поскольку оттуда никто не должен выходить в открытый космос или на непригодные для жизни планеты. Так что, внешние люки открываются гораздо быстрее, чем на военных и исследовательских звездолетах.

И, сорвав с себя ненавистное платье, Зорти мысленно клялась больше никогда в жизни не напяливать подобное никчемное тряпье. Даже ради маскировки. А платье вместе с подушками, подхваченное струей хлынувшего снаружи воздуха, тем временем, уже залепило лица всем троим полицейским, снова сбив их с ног.

Оказавшись в дверях, Зорти увидела, что трап еще не подан - на то и нейтральная зона, чтобы погрязать в разгильдяйстве. И девочка, не раздумывая, сиганула вниз с десятиметровой высоты.

Долгие годы тренировок позволили ей спокойно приземлиться на ноги. Подошвы мягко спружинили о бетонные плиты, и принцесса, не почувствовав ни малейшей боли, кинулась бежать. Даже в конце тридцать первого века лишь немногие из людей и гуманоидов были способны на такой прыжок.

Тем временем, трап все-таки подкатил, но к нему уже успел хлынуть поток пассажиров. Само собой, в нейтральную зону направлялись за добычей отнюдь не те, кто благосклонно относится к полицейским. Ломанувшиеся наружу искатели удачи, бесцеремонно отталкивали служак, и в результате они смогли спуститься последними, но тут же кинулись в погоню.

К тому моменту Зорти успела преодолеть половину летного поля, неоправданно обширного для столь захолустного космопорта. Прямо на ее пути неожиданно откуда-то вывернулась доверху нагруженная роботележка. Сворачивать в сторону было уже поздно, и чтобы избежать удара, принцесса подпрыгнула, приземлилась раскрытыми ладонями на тележку, словно на гимнастического "коня", выкинув ноги перед собой, подняла руки и благополучно встала на бетонные плиты, при этом тут же кинувшись бежать дальше. Это мгновенное происшествие не замедлило ее движение ни на секунду.

На дальнейшем пути она чуть было не сшибла с ног двух спешивших к "Азимову" пассажиров, увернулась еще от одной тележки, ведомой роботом, и, обычным прыжком в высоту перемахнув через односторонний турникет, действовавший только для входа на летное поле, оказалась в здании здешнего плохонького космопорта. Корабельные полицейские по-прежнему бежали за нею, но тут на помощь принцессе вновь неожиданно пришла летушка. Появившись в люке, она объявила в мегафон:

- Внимание корабельной службе охраны! Внимание корабельной службе охраны! До отправления звездолета осталось десять секунд! В случае неявки на борт, вы, согласно правилам пассажирского флота, будете уволены из рядов транспортной полиции! Повторяю...

Повторять, впрочем, не пришлось. Все трое горе-ищеек махнули рукой на призрачные миллионы и кинулись назад, к своему не слишком большому, но все же надежному окладу. Последний из них едва успел уцепиться за порог люка и протянулся, словно мост, между ним и отъезжающим трапом, а затем повис в воздухе, болтая ногами. Едва только товарищи втянули его на борт, люк поспешно закрылся, и "Азимов" устремился обратно к звездам.

Зорти, наблюдавшая всю эту сцену через стекло кассового зала, спокойно вздохнула и поспешила наружу - в любом случае не стоит дожидаться, пока местные обратят на нее внимание. И еще она с теплотой думала о летушке - ей почему-то показалось, что та не просто выполняла инструкцию, а намеренно помогала ей. Принцесса даже решила, что та, наверное, такая же хлопачара, как она, и всю жизнь мечтала стать пилотом, но в этом году завалила экзамен, и решила пока что полетать хотя бы так. Подумав об этом, девочка мысленно пожелала ей удачи на следующий год.

И еще она не знала, что ей помогло представление, которое Котвица устроил во дворце. Ведь если бы королевский указ передали на минуту-другую раньше, то она бы не успела улизнуть до приземления.

Скрывшись из поля зрения возможных камер космопорта, Зорти сорвала с себя парик и повесила его на ветку дерева. Затем выплюнула ватные тампоны, слегка помассировала лицо и зашагала дальше. До чего же было радостно снова оказаться самой собою, отчаянной хлопачарой! Ведь даже понарошку изображать кукольницу было слишком уж противно.

Оглядевшись по сторонам, принцесса не увидела никаких остановок транспорта. Видимо, здесь всюду добирались пешком, или с помощью индивидуальных средств. Тяжело вздохнув девочка зашагала по дороге, вымощенной такими же бетонными плитами, как и летное поле.

Через некоторое время она обернулась и увидела, что здание космопорта скрылось из виду. А вслед за нею неспешно движется топала вся толпа пассажиров, сошедших с "Азимова". Ну что ж, если люди идут в этом направлении, значит, она на правильном пути.

Время шло, а дорога все не кончалась. И по ее сторонам не виднелось ни одного строения. Зато в изобилии громоздились груды разбитой техники - различные автомобили на воздушной подушке, надземные катера и еще много всего уже давно неузнаваемого. Между бетонными плитами там и тут пробивалась трава, похоже, завезенная с различных планет - красная, бурая, фиолетовая, и даже обычная зеленая. Здесь, вдали от космопорта, планета производила впечатление давно заброшенной, или же специально превращенной в галактическую свалку.

Надо сказать, теперь Зорти чувствовала себя значительно лучше. Ей еще ни разу не было так хорошо, с тех пор, как во дворце появился герр Упдрагсон. И дело было даже не в том, что она ушла от погони, и это казалось добрым знаком, мол, ушла в первый раз - уйдет и всегда. Нет, просто с ее души упал огромный валун, непосильный груз расставания с родным домом. В голове больше не звучала прощальная ария из оперы Чайковского, и дальнейший путь казался ясным и прямым. Такое чувство принцесса испытала впервые в жизни. Оно и понятно - ведь ей никогда прежде не приходилось покидать дворец из-за неприятных обязанностей. Но ведь все, кто вынужден год за годом уходить из дома в постылую школу или на работу, знают, что труднее всего период расставания, от того момента, когда проснешься до того, когда выйдешь за двери - ведь в этот период ты как будто стараешься надышаться перед смертью. А как только окажешься на улице, сразу наступает облегчение.

Наконец, Зорти слегка притомилась и поравнялась с толпой. Никто не обратил на девочку особого внимания - видимо, здесь не любили лишних расспросов. По прошествии еще десяти минут, принцесса решилась заговорить с одним из спутников. Окинув взглядом мужчин, шагавших рядом, она обратилась к старику в широкополой шляпе и с окладистой седой бородой. И, чтобы не вызвать подозрения, заговорила с ним самым простецким образом:

- Слышь, дед, не знаешь, далеко еще?

Она рассчитывала, что тот не спросит, до чего именно далеко - ведь дорога была только одна. И в самом деле, старик ответил:

- Да нет, не очень. Еще полчаса, пожалуй, и будет порт.

- Порт? - удивилась Зорти. - Но мы же, вроде, уходим от него. Тут что, зазеркалье, что ли?

- А, ну да, ты же еще новичок здесь, - беззлобно усмехнулся старик. - Это я вот сюда наведываюсь каждый год. Так вот, понимаешь ли, в чем дело - здесь нейтральная зона, неподвластная ни одному государству. Ну вот, никто и не хочет строить приличных портов на каждой планете. Поэтому крупные звездолеты садятся лишь на этой - здесь, как бы шлюз всего Бридгаса. А потом уже все старатели отправляются на нужные планеты на небольших корабликах - мы их зовем литерами. Это как на старушке-Земле раньше называли дизельные поезда, которые ходили там, где не могли ходить электрички. Так вот, мы и направляемся к литерному порту.

- Понятно, - кивнула Зорти. - Значит, эта планета вообще пуста?

- Ну да, - кивнул старик. - На ней просто нечего делать. Нет тут никаких ископаемых. Он помолчал, что-то обдумывая, потом спросил: - А ты что искать-то собираешься? Какой минерал? А то подскажу, на какой литер садиться.