Холодные горы за окном в темном ночном воздухе плавали в вихре мчащихся мимо снежинок. На такой высоте казалось, что кабина висит в безграничной невесомости блуждая среди сотни огней, летящих вслед за вымерзшими узорами на окне. Узоры сплетались словно щупальца гигантского осьминога в мутной глубокой воде. Мимо окна проплыла кабина горного подъёмника и освещая своими огнями окно осталась далеко внизу, растворившись среди снежного вихря.

– Маневр завершен капитан! – Тут же по палубе застучали несколько пар ног.

– Слишком сильный ветер капитан, может лучше вернуться? – спросил один из матросов высокого пожилого человека с длинной бородой, одетого в белоснежный костюм с синими погонами и белой фуражкой.

– Продолжайте набор высоты. Доложите, когда судно поднимется ещё на тысячу фунтов, – спокойно отозвался капитан продолжая смотреть прямо перед собой сквозь стекло, на снежную равнину и крутые горные вершины, на миллиарды летящих с невероятной скоростью снежинок.

– Слушаюсь, капитан Хаксли! – матрос коротко кивнул и покинул залитую светом сороковатных ламп палубу.

Было слышно, как где-то работают клапаны и поворачиваются вентили. По трубам, сплетенным словно паучьи узоры во внутренностях судна, стал просачиваться газ, свистя и хлюпая словно гигантский питон притаившейся в тени. Пейзаж за окном начал сползать к низу окон и скрываться за их нижней планкой с пугающей скоростью. Мчавшейся в разные стороны снег закручивался в маленькие вихри, раздираемые ветром, пролетал за окном, натыкался на обледеневшее стекло с ещё большим упорством и скоростью чем несколькими минутами ранее.

– Капитан, буря усиливается, – раздался приглушенный голос с металлическим оттенком в комнате где стоял капитан, по-прежнему не отрывавший взгляда от горизонта, залепленного снегом, словно слои торта, обсыпанные сахаром.

Капитан выждал несколько секунд, развернулся спиной к окну и прошёл за маленькое возвышение в центре комнаты, поднялся на ступеньку, взял в руки небольшую металлическую раковину из конца которой тянулся толстый алюминиевый шнур и поднёс её ко рту. Взгляд капитана был вновь прикован к окну.

– Продолжайте подъём и увеличьте скорость потока и давление пара в центральном зале.

– Слушаюсь капитан.

Теперь взгляд капитана шёл как бы на встречу буре, нагоняя снующий на полосе горизонта бледный свет выходившей из-за гор яркой круглой луны. Окна на противоположенной стороне кабины были почти целиком затянуты наледью, грозившей вот-вот проломить толстые тройные окна из чистого хрусталя.

В кабине послышался едва различимый треск, затем из маленькой металлической трубки на консоли управления вновь раздался голос матроса:

– Капитан, вас ожидают в центральном зале для произнесения новогодней речи.

– Капитан?

Белая фуражка блестела в свете ламп. Капитан привычным движением снял фуражку протер её белоснежным платком с внутренней стороны, надел фуражку на голову и убрав платок во внутренний карман мундира подошел к трибуне взяв в руки металлический передатчик и зажав кнопку на боку ракушки произнёс:

– Подъём окончен?

– Так точно капитан.

– Высота?

– Две тысячи фунтов над поверхностью капитан.

– Отлично. Стабилизируйте давление в куполе. Повысьте обороты винтов и возьмите курс на пик Надежды. Следите за уровнем борта по гироскопу, что б не шелохнулся пока в зале, разливают напитки.

– Всё понял капитан!

– Да, пришлите Аарона и вскоре я буду готов.

Через полминуты появился личный ординарец капитана с маленьким ведёрком в одной руке и изящной тростью, перекинутой через другую руку. Аарон подал трость капитану, тот осмотрел её со всех сторон, удовлетворенно хмыкнул, достал из маленького комода в углу комнаты пару белых перчаток, надел их и опираясь на трость подошел к своему ординарцу. Аарон тем временем достав из ведра бутылку с шампанским откупорил пробку и налил искрящуюся жидкость в хрустальный фужер подав его капитану.

– Благодарю Аарон. Возьми второй фужер и пойдем к гостям в центральный зал.

Искрящаяся жидкость, переливаясь ярким светом, вылилась из бутылки во второй фужер.

Капитан скрылся за дверью в правом конце комнаты. За ним последовал его ординарец. В комнате остался лишь свист, разгулявшийся за окном бури, треск приборов, отдаленный гул четырех огромных винтов, рассекающих холодный воздух где-то по обеим сторонам комнаты и шепот тысяч взрывов в раскупоренной бутылке шампанского.

Огромный зал с четырьмя колоннами в центре был ярко освящен сотней ламп, прятавшихся в небольших отверстиях с отражателями на потолке. В их свете сновали в разные стороны разнообразные люди, разодетые в самые изысканные одежды, среди них попадались празднично одетые официанты с подносами и бутылками в руках, затянутых перчатками белоснежного цвета. В одном из четырёх углов комнаты на огромном белоснежном рояле пожилой музыкант исполнял произведение Моцарта. По скрытым в стенах трубам едва слышно струился пар, а в параллельно шедших тонких закрепленных под потолком трубках часто свистели потоки сжатого газа. Пар отапливал огромные помещение судна, а газ толкал машину вперёд навстречу горному ветру, срывавшему снежную массу с гор. Все четыре стены зала были словно окутаны снегом, налипшим на толстые хрустальные стёкла в человеческий рост. Среди нескольких свободных от снега мест сквозь окна проглядывала луна и отрывистые горные кряжи. Великолепным пейзажем за окнами любовались улыбающиеся люди, уставшие танцевать под гармоничные пассажи музыкантов.

Музыка начала притихать и через несколько тактов угасла. Наступившая тишина, разгоняемая проступающим из-за окон шумом винтов, привлекла внимание всех находившихся в зале.

В одной из стен между окнами распахнулась двустворчатая резная дверь и на пороге появился капитан корабля в белой форме, сверкающей как дневной свет, в его руке был фужер с шампанским, проходя к центру зала и опираясь на трость, он здоровался взглядом со знакомыми людьми на своём пути. Официанты обошли каждого из гостей, наполнили их фужеры искрящимся напитком и наполнив в конце свои бокалы так же, как и все присутствующие устремили свой взор на капитана стоявшего в центре зала. Передав свою трость стоявшему рядом помощнику, капитан достал из внутреннего кармана изящные серебряные часы на цепочке и откинул крышку циферблата. Следя за ходом стрелок, капитан начал свою речь:

– Дамы и господа! Я и моя команда приветствуем вас на борту «Аргонавта»! Я бесконечно признателен вам за то, что вы не отказались почтить меня своим визитом на борту этого прекрасного воздушного судна в столь тяжкое для всего мира время, и любезно согласились оставить свои дела, не пустив их с собой дальше деревянного пирса, от которого «Аргонавт» благополучно оторвался два часа назад. Я ценю то, что вы не усомнились в надёжности этого прекрасного воздушного судна. Сейчас в этом зале присутствуют те, кто помогал мне своими бесценными советами во время постройки этого судна. Я хочу выразить свою благодарность всем присутствующим здесь людям, так как именно благодаря вам, друзья мои, тому что вы пришли сюда сегодня, этот воздушный корабль живет своей естественной жизнью, находясь в двух тысячах фунтах над поверхностью. Четыре могучих винта на коротких крыльях «Аргонавта» рассекают заснеженный воздух, а хвостовой пропеллер несёт наш корабль навстречу луне. Теплый пар обогревает все помещения этого корабля, соединенные между собой стальными коридорами. Это самый крупный в мире дирижабль, он может поднять нас в четверо выше той высоты, на которой мы сейчас находимся. Я счастлив тому, что первый рейс этого корабля состоялся по столь праздничному поводу. Я сам не являюсь сторонником той ужасной войны там внизу, и подобно моему давнему другу, капитану Немо, я не разделяю той ужасной вакханалии которую развязали люди управляющие мирами в том снежном калейдоскопе за окном. Итак, господа, я больше не буду докучать вам своими речами так как вы все без исключения знаете мои взгляды на проходящее сейчас в мире, я хочу просто пожелать вам счастья в новом грядущем году и надеюсь на то, что ужасы, вырвавшиеся в наш мир, скоро покинут его. С новом 191* годом!