– То есть это просто была гонка за то, кто первым успеет урвать кусочек побольше от Пространства свободной торговли? Так вот, значит, что это было? – мрачно спросила Салмагард.

– Империя была первой; Ганрай не так преуспевал. Затем были какие-то боевые действия. Это была не единственная причина, но они быстро подтолкнули нас на открытые бои. Главари Пространства свободной торговли знали, в какую сторону дул ветер, и они начали отдавать предпочтение имперским интересам. Это не очень понравилось Содружеству. Вам всего этого не рассказывали?

– В общих чертах. На службе Содружество окрашивают более зловещими красками.

– Естественно.

– Почему Какуго не стали просто отсиживаться? Они ведь должны сохранять нейтралитет.

– Технически они до сих пор являются частью Содружества. У них много рычагов, но я особо не в курсе. Далтону об этом не рассказывали.

– Почему мы не аннексировали Имперский Пойнт? – спросила она, наклонившись, чтобы посмотреть на станцию. – Война была отличной возможностью.

– На то не было причин. Дело не в самом здании станции, а в космических коридорах. Наводящие кольца строить дорого. Эвагард снова начинает расширять территории, чего не делал последние несколько десятилетий, а когда дело доходит до расширения…

– Нет ничего важнее дорог.

– Именно. Поэтому, скорее всего, Императрица выйдет из гонки, когда обойдет Ганрайское королевство.

– Разве мы их еще не обошли? Мы ведь выиграли войну.

– Пока никто ничего не выиграл. Пока еще идут разговоры о перемирии, все подвешено в воздухе. Это только временное прекращение огня. Они потеряли свою столицу, но не боеспособность. Война еще не окончена. Императрица должна довести ее до конца. И она должна сделать это так, чтобы никто не проиграл. Иначе лет через пять все повторится заново. – Я осекся. – Однако это не самая романтичная тема для разговора. – Я придвинулся к ней поближе и окинул взглядом шаттл. – Я не бронировал приватную поездку. Должно быть, кто-то сдал билеты.

– На станции много народу.

– Не больше чем на имперских станциях. Просто более шумно.

Она улыбнулась.

– И полно возможностей, – продолжил я. – Я хочу сказать, я много чего умею. Возможно, у меня здесь большое будущее.

– Что умеешь? Петь ты не можешь – сразу выдашь себя.

– Я работал под прикрытием – я хороший актер. Разве ты не можешь представить меня в какой-нибудь мелодраме? Разве я не похож на бравого героя? Теперь я достаточно высокий для этого.

– Теперь? – с любопытством спросила она.

– Мне пришлось изменить свой рост, чтобы стать Далтоном. Раньше я был… не таким высоким.

Ее брови поползли наверх.

– Сложно представить. Ты действительно хороший актер.

– Но если ты в чем-то хорош, это не значит, что тебе это нравится. Вместо сцены или кино я бы лучше был честен с людьми. Что скажешь?

Мои слова были чистой правдой, в них не было ни капли притворства.

– Согласна, – сказала она.

Я поцеловал ее. Слишком долгое время в Содружестве я был оторван от того, как это делается в Империи. Для человека без статуса, вроде меня, целовать первую дочь знатной имперской семьи было чем-то немыслимым. Даже просто оставаться наедине с Салмагард было неприлично, учитывая, что мы едва знали друг друга.

А даже если бы мы были равны, все равно инициировать такие вещи должна была она.

Но это все были эвагардские правила, а я несколько лет пробыл Ганрайским принцем. Ганрайским принцем, которому женщины не были интересны, но я был погружен в культуру, где мужчина мог быть настойчивым.

Я мог бы сбросить вину на свои манеры, но это не было бы правдой. Честно говоря, я просто больше не был так впечатлен правилами, как раньше. Конечно, мило сделать все правильно, но этому не бывать.

Как только я приблизился к ней, Салмагард сразу покраснела. Ее губы были нежными, от нее пахло карамелью. Разумеется, ее скромность быстро испарилась. Она нисколько не колебалась. Ее уверенность меня не удивила: противозачаточные импланты и контроль гормонов помогали создать рабочую атмосферу на борту корабля, но никому это не нравилось.

Я уложил ее на диван, а Салмагард обвила руками мою шею.

Дверь шаттла резко открылась.

Я неохотно поднял глаза и увидел двоих людей, уставившихся на меня и лежавшую подо мной Салмагард, которая жутко покраснела.

Я извиняюще улыбнулся, помог ей подняться и откинулся на спинку дивана, продолжая одной рукой обнимать Салмагард.

– Прошу прощения, – сказал я. – Шаттл вот-вот должен был отправиться. Не думал, что кто-то еще придет.

Перед нами стояла молодая пара, и парень выглядел запыхавшимся, словно он только что бежал. Он поднял руку.

– Это наша вина, – возразил он. – Мы опоздали. Простите. Простите, что прервали. Мне очень жаль.

Он немного отдышался, девушка вовсе не выглядела запыхавшейся.

Салмагард держалась идеально, точнее держалась бы, если бы ее лицо не было ровно такого же цвета, как платье. Она поправила прическу и одарила двух пришельцев своей лучшей совершенно аристократической улыбкой. Я прижал ее к себе еще ближе, и я не шутил. Она прикрыла рот рукой и отвернулась.

Молодой человек облокотился на барную стойку. Он был немного ниже меня, стройный и неправдоподобно – действительно нереалистично – красивый. На нем была удобная галактическая одежда, которая ему очень шла.

Но я сразу узнаю имперца, когда вижу его. Похоже, в нем текла земная азиатская кровь.

Девушка была совсем другой; ее кожа была идеально-белой. Настолько пугающе неестественно белой – сразу было понятно, что это пластическая операция. Глаза ее были ярко-красными, даже казалось, что они светятся. На ней было черное платье с кучей рюшек и шнуровок, а ее глянцевые черные волосы ниспадали крупными локонами. Может, когда-то она была красивой, до того как начала играть с цветом кожи и глаз, но сейчас она выглядела дико.

Она продолжала пялиться на нас. Я подрегулировал свою улыбку, чтобы она не была похожа на улыбку Далтона.

Она разрыдалась.

Это застало меня врасплох. Я вопросительно повернулся к парню, тот паникующе подбежал к ней.

– Ну же, – сказал он. – Все хорошо. Мы успели. Давай выпьем.

Девушка оттолкнула его, подошла к бару, схватила бутылку эвагардского эля и без усилий открыла ее. Это привлекло мое внимание. Обычно для этого нужна открывалка. Эвагардский эль всегда шел с запечатанной крышкой, которую необходимо сильно сдавить и потом сорвать. Практической пользы в таких крышках не было, просто они были традиционными.

Но она сорвала ее как нечего делать.

Бледная девица запрокинула голову и принялась пить прямо из горла. Мы с Салмагард наблюдали, как ярко-синяя жидкость исчезала за действительно пугающий промежуток времени. Семьсот пятьдесят миллилитров эвагардского эля содержали достаточно этанола, чтобы убить человека. Она должна была вырубиться после первой четверти бутылки.

На робота она не была похожа, но этому должно было быть объяснение.

Она прикончила бутылку, слезы все еще блестели на ее лице, которое явно не принадлежало андроиду. Я был в полном замешательстве.

– Тебе это вредно, – сказал парень. Это было слишком мягко сказано.

– Как вода, – пробормотала она, и на секунду мне показалось, что она сейчас разобьет бутылку. Такое обычно можно было увидеть только в галактических драмах про молодых людей. Это идеально походило на такую драму; эти двое были нелепыми, а у Салмагард достаточно манер на нас двоих. Хоть какой-то баланс.

Шаттл начал движение – мы были на пути к Ред Йондеру, – но нам с Салмагард было интереснее наблюдать за этой парочкой. На самом деле я начинал подозревать, что они не пара.

Парень провел девушку к другому дивану и усадил ее. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза, продолжая тихо плакать. Он принялся гладить ее волосы и посмотрел на нас, моля о понимании.

Салмагард и я постарались принять понимающий вид.

– Это Дайана, я Сей. Мы имперцы. А вы?