Они кивнули.

– Хорошо. Вы должны мне доверять. Вы должны поверить, что мне не нужно серьезное эвагардское расследование. Вы никогда не узнаете, что это за место. Никогда не узнаете, кто я. Вы были без сознания, когда прибыли сюда, и будете без сознания, когда покинете это место. Можете рассказать властям что угодно, когда выберетесь, мне до этого нет никакого дела. Вы никогда не увидите и не услышите меня снова. Идет?

Они кивнули.

– Вот видите? Мы уже сотрудничаем. Вы уже, наверное, догадались, чего я от вас хочу. Вы настоящие имперцы. И вы красивые… ну, по крайней мере, ты красивая, – сказал он, глядя на Салмагард. – А ты интересная, – добавил он, посмотрев на Дайану. – Полагаю, вы знаете, что ваш народ здесь не очень популярен. Есть люди, которые ненавидят имперцев. Парни, которым нужна безопасная, контролируемая среда для того, чтобы выместить свою злость. Не буду лгать. Им нельзя убивать вас, но нежными они не будут. В этом вся суть. Вот за что они платят. У них есть… потребности и ярость, и вы им поможете. Вам не нужно притворяться. Тот факт, что вы здесь не по своей воле, является частью плана. Все ясно?

Они кивнули.

Он указал на Дайану.

– Ты не командный игрок. Так что ты все время будешь связана; можешь ни о чем не волноваться. Глаза тебе, наверное, тоже завяжем. Не хочу, чтобы кто-то их видел. Даже у меня они отбили всю охоту. Я дам тебе болеутоляющих или еще чего, чтобы было немного легче. А ты, наоборот, – сказал Идрис, повернувшись к Салмагард, – будешь с развязанными руками, так что можешь их использовать. Вы в моем распоряжении меньше чем на неделю. У меня нет времени учить вас, да это и ни к чему. Вы сами знаете что делать. Вы будете играть свои роли – вы обе будете играть свои роли – или поплатитесь за это. Думаете, для меня это в первый раз? Думаете, другие до вас не пробовали сбежать? – Он вскинул бровь. – Я все еще здесь. Они нет. Давайте без глупостей. Потерпите. Времени меньше недели. Договорились?

Они кивнули.

– Вот и хорошо. Вы, имперцы, умные. Вы стойкие. Крепче, чем люди о вас говорят. Но иногда нужно смириться. Опустить голову и идти вперед. Не делайте глупостей – это того стоит. Когда на кону ваша жизнь, что угодно того стоит. Не доставляйте мне проблем, и я позабочусь о вас. Эти ребята платят за то, чтобы вы были в сознании и все чувствовали, но, если мы договоримся, я могу дать вам что-нибудь, что намного все облегчит. Так что вам есть к чему стремиться.

Когда наставница рассказывала Салмагард о неподобающем поведении жителей галактики, она вряд ли имела в виду нечто подобное. Но Элис Эверли не ошиблась. Она предвидела это.

И хотя военная карьера оставила ей множество историй, которыми она делилась с Тессой Салмагард, одного опыта во впечатляющей жизни Элис Эверли не было – она никогда не попадала в плен. Ни разу за всю свою карьеру она не оказывалась в заключении.

Операция Салмагард не продлилась и двух недель, как на ней оказались наручники.

Идрис указал пальцем на потолок.

– Следуйте указаниям. Одежду, которую я скажу вам надеть, – вы наденете. Что клиенты ни скажут вам сделать – вы сделаете. Не волнуйтесь, они не ждут, что вы окажетесь экспертами. Если так, то хорошо. Если нет, тоже нормально. Они знают, что вы не профессионалы. – Он посмотрел на Салмагард. – Это твоя комната. Твоя подруга будет в соседней. Как только я вас разделю, время пошло. Вы должны помыться и переодеться; затем будете работать. Я дам тебе немного больше времени, – сказал он, указав на Дайану. – Чтобы привести себя в порядок. Расслабьтесь. Мы этим не первый день занимаемся. Куча девушек побывали на вашем месте. Подавляющее – подавляющее – большинство из них дальше живут своей жизнью. Я знаю свое дело. Это тонкий бизнес, но я свел его к науке. Все поняли?

Они кивнули.

– Есть вопросы?

Салмагард кивнула.

– Я разрешу тебе спросить, но не трать мое время – никаких оскорблений и всего прочего. Все, что, ты знаешь, может мне не понравиться – только навлечет на тебя неприятности. Я сказал, что не убью вас. Но я не сказал, что не могу избить. Договорились?

Салмагард кивнула.

Он пересек комнату и снял с ее шеи демпфирующий ошейник.

– Что будет с мужчинами, которые были с нами?

– Понятия не имею. Вряд ли вы их снова когда-нибудь увидите. Не волнуйтесь за них. Они были вашими парнями, верно? Что ж, если им есть до вас дело, тогда они захотят, чтобы вы остались в живых. Чтобы остаться в живых, вы должны слушаться меня несколько дней. – Он постучал пальцем по часам на запястье. – Единственное, что вы можете сделать для них, – свести к минимуму свои страдания. И это, пожалуй, единственное, что вы можете сделать для себя.

Я всматривался изо всех сил, но ничего особенного не видел.

Фрибер и Уиллис вывели нас по мрачному коридору на мрачную лестницу. На обычную лестницу, которая показалась мне странным архитектурным решением. Затем они торопливо повели нас по другому коридору, пока мы не оказались в тесном отсеке, где ждала небольшая космическая шлюпка.

Всю дорогу Фрибер прижимал руку к лицу и стонал. Уиллис шла молча. Она твердо ухватила меня сзади за шею, и ее ногти впивались мне в кожу. Она была в ярости. Не из-за Фрибера – его повреждение, казалось, вообще ее не беспокоило, – а из-за того, что мы с Сеем по-прежнему были у нее на руках. Похоже, она надеялась продать нас всех и покончить с этим.

Двери шлюпки были открыты, демонстрируя внутреннюю часть судна. Старомодные створки висели по сторонам.

Внутри был не грузовой отсек, а скорее то, что Уиллис и Фрибер называли домом. Внутри были стол, куча мусора, пара кресел и огромный диван, служивший кроватью.

Идея превратить грузовой отсек такой маленькой космической шлюпки в уютное гнездышко для пары, занимающейся совместным бизнесом, показалась мне ужасно романтичной. Я даже немного завидовал. В другой жизни нечто подобное могло стать не самым худшим, о чем я мог подумать.

– На колени, – приказала нам Уиллис, и мы подчинились.

Фрибер подошел к столу и принялся копаться в выдвижных ящиках в поисках предметов для оказания первой помощи. Я подумал, Уиллис должна была хотя бы предложить помочь ему с носом, но она с секунду смотрела на нас с Сеем, а затем принялась расхаживать туда-сюда, злобно пнув валявшуюся на полу бутылку. Она со звоном врезалась в стенку и скатилась по трапу в док.

Фрибер стирал с лица кровь, осторожно касаясь носа и морщась. Он был сильным. Удар Дайаны вогнал бы более слабого человека в кому.

Он застонал; его голос звучал по-другому, чем когда его лицо еще было целым. Он закашлялся.

– Господи.

Было необычно услышать, как кто-то ругается, обвиняя во всем божественные силы, а не Императрицу.

– Что произошло? – спросила Уиллис. – Она не больше меня.

– Но сильная, – задыхаясь, сказал он и выпил таблетку обезболивающего. – Что мне теперь делать с носом?

– Он сломан?

Фрибер кивнул и вытер кровь.

Уиллис, похоже, немного смягчилась.

– Умойся. Посмотрим, что можно сделать.

Я наблюдал, как Фрибер цепляет на нос пластиковую скобу. Она встала на место и мгновенно покрылась изморозью, чтобы уменьшить опухоль.

– Так немного лучше, – сказал он. Теперь его голос был больше похож на тот, что я услышал вначале. Он выглядел глупо, но смешной нос лучше, чем разбитый. Фрибер стянул с себя окровавленную футболку. Не татуировки и мускулы привлекли мое внимание, а шрамы. Они были ужасны. Там, в комнате, кто-то упомянул Нью-Бриттию. Фрибер определенно выглядел так, будто там побывал. И если он был здесь, значит, он выжил. А это редкость.

С обнаженным торсом, Фрибер взял бутылку из холодильника и откупорил ее открывалкой, лежавшей на столе. Он запрокинул голову и сделал огромный глоток. Уиллис подошла к нему, забрала бутылку и тоже выпила.

Затем они оба уставились на нас.

Без слов Уиллис отдала бутылку обратно Фриберу, тот прижал ее к глазу.