Литмир - Электронная Библиотека

Но Ульяна собиралась тешить публику фокусами совсем в другом месте. Ничего, покормит обещаниями хозяина, недели хватит, потом съедут.

Все складывалось как нельзя более чудесно. Полицейский чиновник из Архива жил совсем неподалеку, в Ковенском переулке, в доме номер 18, в небольшом особнячке с мезонином и садом, принадлежащем двоюродному брату жены – банкиру лет тридцати пяти – Бирееву Петру Евгеньевичу. Тот держал ювелирную лавку и занимался торговлей коврами; частенько бывал в гостях у родственников. Кроме кузена начальник Архива имел сына семи лет и дочь – лет шестнадцати. Та едва окончила гимназию и находилась в поисках зятя для папеньки.

– Ромэн, – жуя, воскликнула Ульяна, – ты станешь зятем для Семена Петровича.

Ромэн аж подскочил на месте.

– Не делай таких глаз, мой дорогой месье Габриелли, всего лишь до Святок, потом мы уедем. Но даровать надежду никогда не бывает лишним. Вы стройны, красивы, богаты и француз. Девушка просто обязана потерять голову.

– О, только если она тоже красива, я согласен, – отвечал Ромэн, вновь развалившись на кушетке напротив, а ноги закинув на хрустальный столик.

– Она красива? – серьезно спросила Ульяна исправника, будто от его ответа зависел успех предприятия.

Тот, едва сдерживая недовольство, грозно шевелил усами.

– Она юна. Этого достаточно, – выдавил сквозь зубы Делин. – Вы хотите соблазнить бедную девушку? Разбить ей сердце?

– Только сердце, ничего более мы трогать не станем, – заверила его Ульяна. – Чем же занят досуг юной девы? Что она делать любит? Вышивать у окна? Может, иногда выходит из дому?

– Вечера она проводит в саду Юсупова, на катке.

– На катке! – воодушевленно воскликнула Ульяна, и ее рука с засахаренной конфетой застыла в воздухе в дюйме от рта. – Чудо! Ромэн, вы были на катке? Я только лишь один раз, когда с дядюшкой мы посещали столицу на празднике Масленицы. Это карнавал, море огней, ледовые скульптуры… Ах, до чего было хорошо! Очень хорошо, что мадемуазель Михайлова любит празднества. В шумной толпе нам проще будет вас свести. Итак, план таков.

Она поднялась, отложила сладости, оправила складки платья, пригладила черную косу новенького парика, который так давно мечтала где-нибудь использовать и который был так к лицу Зое Габриелли, и снова принялась вышагивать из стороны в сторону, как делала всякий раз, когда в мыслях зарождался очередной гениальный план.

– Вечером мы отправимся в Юсупов сад. Вы, Ромэн… А как зовут красу-девицу?

– Катериной Семеновной, – неохотно ответил Делин; все больше и больше ему не нравилось то, что он слышал и наблюдал.

– Прекрасно! Значит, Катенька.

– Катрин, – мечтательно вставил Ромэн.

– Только не смей в нее влюбиться, – нахмурилась Ульяна. – Ты должен помнить, сердце мы оставляем спокойным и пустым. Никаких привязанностей! Только стоит прикипеть к кому душой – все! Удача отворачивается от таких. Не зря говорят, не везет в картах, везет в любви. Я предпочитаю карты.

– Да, да, Элен, я понял.

Делин не отрывал пристального взгляда от девушки, ловил слухом каждое ее слово, анализировал каждую ее идею. Но чем дальше он пытался понять логику ее действий, тем больше осознавал, что логики в них нет. Она была мастером забав и баловства, совершенно непредсказуемого, бесцельного, ребяческого, и оттого опасного баловства.

– И смеяться тоже не смей! – продолжала отчитывать Ульяна своего подмастерья. – Отчего у тебя все время улыбка до ушей? – журила она. – Здесь тебе не Франция. Здесь у всех на лице преобладает печальная русская задумчивость и безутешная отрешенность. Вот такая.

Лицо Ульяны вдруг вытянулось, она сделала большие грустные глаза, взор обратила к потолку, даже слезу пустить умудрилась, за которую Сара Бернар отдала бы полжизни. Кирилл Маркович чуть рот не раскрыл от удивления, до того быстро умела эта девушка меняться в лице. Просто королева «Комеди Франсез», страшный человек, ой, страшный человек!

– Но ты же разрешила остаться мне французом! – вскричал Ромэн, аплодируя дару своей напарницы. – Как я покорю девушку, если не покажу ей всего потенциала, на какое способно и мое лицо?

– Пожалуйста, ты волен покорять ее, как тебе будет угодно, но не смей смеяться, как ты это сделал в случае с месье Иноземцевым. Он меня тогда чуть не убил.

– Я принес тысячу извинений! Готов принести столько же. Клянусь, на этот раз я буду абсолютно серьезен.

Оба сошли на французский, посему Делин и теперь не узнал печального конца истории с панамским аукционером. Заметив, как чернеет от недовольства его лицо, Ульяна опомнилась и вновь заговорила по-русски.

– Ромэн предложит девушке покатать ее и братца у себя в санях. Он сумеет ее разговорить и выудить множество всяческих девичьих секретов, которые обычно девушки стремглав спешат раскрыть, теряя голову, едва у их ног окажется очаровательный юноша. Да и обо мне, о Зое Габриелли, расскажет заодно, разожжет любопытство, заинтригует. Я же буду ехать на запятках в костюме местного шпаненка. И все слушать. Потом Ромэн и Катенька отправятся кататься на коньках.

Перевела взгляд на Лессепса:

– Ты, Ромэн, шлепнешься как следует и потеряешь сознание. Через четверть часа, как станешь на коньки, – не раньше, я ж принарядиться-то должна успеть. И не смей смеяться. Очень пожалеешь!.. – гневно повторила Ульяна, но тотчас же расплылась в улыбке.

– Потом появляюсь я! – Она закрыла глаза и представила себя в новом образе. – Мадемуазель Зои Габриелли, девушка-медиум. И на глазах взволнованной публики приведу вас в чувство одним прикосновением ладони ко лбу. Альтернатор в моем браслете создаст искру. Это будет самым ошеломляющим воскрешением за всю историю человечества.

Потом переходим к этапу номер два. Я сделаю возвышенное лицо и начну читать судьбу нашей Катеньки, про гимназию расскажу, про все-все, что вы мне, Кирилл Маркович, сейчас поведали, о родственниках, о случаях семейных, про болезни расскажу и как лечить их. И даже о будущей корреспонденции напомню. Надо будет на почту сходить – нет ли писем для семьи Михайловых, авось удастся вскрыть их даже и пару строчек высмотреть. Потом козырнуть, когда еще письмо нераскрытое в руках одного из членов семьи окажется. Уверена, что удивленная всем этим девушка поведает о встрече с ясновидящей своей маменьке и бабушке, а те, конечно же, захотят со мной лично познакомиться. Да роману с… Ромэном, то есть Николя, никто тогда препятствовать не станет. Потом они, конечно же, пригласят нас погостить у себя, ведь канун Рождества. А уж когда мы окажемся у них дома, пару спиритических сеансов устроить будет легче легкого. Мм-м? Как вам моя идейка, Кирилл Маркович?

С недоумением и поджав губы, Делин слушал и наблюдал за воодушевленным рассказом девушки, смотрел, как она размахивала руками и смешно корчила рожицы, изображая то себя, то невинную жертву Катеньку, то Ромэна.

– Как же вы за всем этим думаете оказаться в Архиве? Или вы только ради забавы замыслили спектакль, совсем позабыв о том, зачем мы здесь находимся.

– Нет, ничего я не забыла. Просто я люблю все делать тщательно.

– Видимо, именно с такой вот тщательностью вы планировали убийства бедных докторов у себя в Бюловке и барона Рейнаха. Годами мучили ведь! И время вас совершенно не расстраивало. Вы самый настоящий маньяк, Ульяна Владимировна, который от своих преступлений получает удовольствие, – мрачно заявил Делин.

На это Ульяна лишь улыбнулась и пожала плечами.

– Ну да! И что? Я хочу праздника на Сочельник! И я его получу. И дневник тоже. Поскольку в этот вечер, пока хозяева дома будут наслаждаться гаданиями и спиритическим сеансом, Ромэн, переодевшись в мундир Семена Петровича, отправится в Полицейский Архив. А потом вернется, и никто ничего никогда не узнает. Вы, Кирилл Маркович, с нами? Иноземцеву его тетрадку потом кто отдаст?

– Я призраков семьи Михайловых изображать увольняюсь. Не дождетесь, Ульяна Владимировна, делать из меня второй раз шута.

11
{"b":"616045","o":1}