Сразу после возвращения домой, Сергея ждало радостное и необычное известие – отец обещал научить его летать. Это было так неожиданно, что молодой человек растерялся.
«Неужели через несколько месяцев он поднимет в небо современный истребитель!? – не мог он поверить такому счастью.
– Лучше отца тебя не научит ни один инструктор – сказал он сыну. Из моего выпуска в сто семьдесят человек, пятьдесят уже в могиле, а в их личном деле в конце одно единственное слово – погиб. Ушли мои однокашники из жизни не на войне, а в вполне мирное время.
«… Нет не божия кара, не разгневанный бес,
Слабость крыльев Икаров низвергала с небес!.. » продекламировал полковник Старинов свое любимое стихотворение талантливого инженера-поэта, опубликованного в молодежном журнале несколько лет назад. Мои друзья разбились из-за грубого нарушения техники пилотирования в большинстве своем в пЕрвые два года после училища. Им не хватило, опыта, знаний, умений. Не всегда программы подготовки будущих пилотов учитывают индивидуальные особенности человека, а тех часов, которые отводятся на освоение техники пилотирования, не всегда хватает для выработки хороших навыков управления самолетом. Да и летчики – инструкторы – люди разные, не всегда могут передать тот опыт, которым владеют сами. Поэтому, Сергей, будешь осваивать под моим руководством старый истребитель – перехватчик, грозу летчиков Су-17. Это очень сложный в управлении самолет, особенно при посадке. Если ты на нем научишься летать, а самое главное садится в наш котел, я буду за тебя спокоен и не стану возражать, чтобы ты стал военно-морским летчиком, который должен ювелирно садиться на палубу раскачивающегося авианосца. Не освоишь «Сушку» – вряд ли я тебе разрешу поступать вообще в летное училище. На том и порешили. Мать для приличия, конечно, поворчала, а потом сдалась – она была настоящей женой летчика. Конечно, все это было нарушением всех мыслимых и не мыслимых инструкций. Допуск к полету на боевом истребителе гражданского лица, к тому же не прошедшего специальную летную подготовку – это было далеко за рамками дозволенного. Но надо было знать Старинова старшего. Кремень, без пяти минут комдив, железная воля, жуткий характер, он держал полк в ежовых рукавицах, любые нарушения дисциплины карались нещадно, но зато к своим подчиненным относился как отец, особенно это касалось быта. Сергей помнил, как они всей семьей в течение трех месяцев вынуждены были жить при штабе, в какой-то комнате – каморке без элементарных удобств. Отец отдал свою трех комнатную квартиру молодому офицеру – технику самолетов, который приехал в городок с двумя маленьким детьми, больной женой и престарелой тещей. Мать безропотно выдержала этот не простой марафон в жутких бытовых условиях, не дала повода для сплетен, и досужих обсуждений семьи командира, коими не брезговала женская половина военного городка, для которой сплетни были, пожалуй, единственным развлечением в их оторванной от всего мира и лишенной многих бытовых удобств местности. Но не стоит их слишком строго судить за это. Трудная доля у жен военных, тяготы и лишения походной жизни они делят со своими мужьями и такая же незавидная участь и у детей военнослужащих – бесконечные переезды, новые школы, часто расположенные за десятки километров от дома. Отсюда плохая успеваемость, непрочные знания.
Детей, которые жили на территории военного городка в школу часто отвозил старый расхристанный автобус, который постоянно ломался, и Сереже не раз приходилось мерзнуть до посинения вместе с такими же бедолагами, добираясь домой пешком в лютый мороз.
Все проблемы офицерских детей отец Сергея хорошо знал и по мере сил пытался их решить. Не раз ему приходилось убеждать начальников всех рангов и мастей о необходимости улучшения бытовых условий семей военнослужащих, проживающих в военном городке. «Наши дети – это наша смена, причем смена уже закаленная невзгодами и трудностями, которая не побоится лишений воинской службы и не сбежит при первой возможности – не раз говорил он. – Дети военных – это особый контингент, который уже служит, вместе с отцами защищает отчизну. Пусть они малы, и их маленькие ручонки еще не могут держать автомат, их ноги еще не доросли до педалей боевой машины, а их слабые тела не закалены сражениями и битвами. Но они вместе с нами – офицерами и прапорщиками тянут непростую военную лямку, преодолевают трудности и невзгоды, деля со своими родителями тяжелый военный быт. Конечно, они не бегают по тревоге, часами не маршируют на плацу в холод и зной, не поднимают в небо многотонные крылатые машины, но этого и не требуется от этих маленьких людей. У каждого из них свой Эверест, свой бой и свои трудности. Также как их матери они с замиранием сердца прислушиваются к вою самолетов, – не вторгся ли какой – то диссонанс в этот ровный гул, не случилось ли сегодня какой–то беды, вместе с матерями они с нетерпением ждут возвращения отцов со службы. И для самих офицеров крайне важно, чтобы их ждали дома, ведь Родина для большинства моих подчиненных начинается с семьи, и защищают они, прежде всего своих детей, жен, матерей. Поэтому очень важно создать в городке приемлемые условия жизни, чтобы семьи военных не распадались, ребятишки спокойно учились, а их отцы достойно служили».
Слова командира полка никогда не расходились с делами. Полковник Старинов, опять же, в нарушение правил и инструкций устраивал целые экскурсии на аэродром и даже создал целый музей, где было выставлено много интересных образцов военного снаряжения и техники. «Какая к черту секретность! – кричал он на очередного проверяющего, которому настучали «доброжелатели» – На экскурсии ходят наши дети, которые не меньше нашего знают о военной тайне и еще неизвестно, кто быстрее расколется, если не дай бог попадет к врагу – мужик, который присягал родине или маленький человечек, который будет защищать конкретно своего отца». Полковник Старинов был убежден, что дети военнослужащих, как нельзя лучше приспособлены к воинской службе, что именно из них получаются настоящие офицеры. А дочери военных – этот будущие верные и надежные жены. Этим закаленным девчонкам не страшен суровый армейский быт, частые переезды, отсутствие благ цивилизации. Их мамы – жены военных уже многому научили своих дочерей. Но самое главное, эти юные создания умеют ждать и терпеть, а без этих качеств не может быть хорошей офицерской жены.
Выпускников школы, перед которыми стоял выбор дальнейшего жизненного пути уже не просто водили на экскурсии на аэродром или в музей боевой техники, их подробно знакомили с военной службой, помогая сделать правильный выбор будущей профессии. Юношам и девушкам разрешалось сидеть в самолетах и даже запускать двигатели. Самым целеустремленным, кто хотел связать жизнь с небом, с авиацией, как друг Сергея Саша Коваленко, после медосмотра, отец разрешал сделать несколько вылетов на учебно – тренировочном истребители «Миг – 21» вместе с опытным летчиком. Вот таким командиром был полковник ВВС Владимир Харитонович Старинов.
В конце марта после изнурительных занятий на тренажере, основательного изучения материальной части самолета, аэродинамики, метеорологии, навигации Сергей вместе с отцом впервые поднялся в небо на истребители – перехватчике «СУ-17» разработки конструкторского бюро Сухого. Это был очень сложный в управлении самолет, практически не прощавший ошибок в пилотировании, особенно, при посадке. Летчику во время приземления приходилось совершать неимоверное количество сложных действий, точно согласовывать все показания приборов, четко следить за оборотами двигателя, особенно при заходе на их непростой аэродром, со всех сторон окруженный сопками.
Многотонная машина стремительно и легко оторвалась от бетонной полосы и почти вертикально взмыла вверх. Невероятная тяжесть вдавила Сергея в кресло, стало трудно дышать. Отец взлетел на форсаже, чтобы Сергей сразу почувствовал все «прелести» непростой летной работы. Некоторое время они шли в «молоке» – серая пелена туч на несколько километров простиралась вверх, но зато, когда самолет вырвался из плена мрачного тумана, необыкновенно яркое солнце на безбрежном лазурно-синем небе ударило своими мощными лучами в пилотскую кабину, и у Сергея от восторга замерло сердце. Конечно, он много раз летал на гражданских самолетах, когда часами под крылом самолета плыли белыми барашками нескончаемые облака, больше похожие на необычный серо-белый ковер, который постепенно вызывал скуку и утомление. В полете на сверхзвуковом истребители были совершенно другие ощущения.
