На полях Ольга добавила:

«Если учесть, что к числу бедных по лишениям относится 39 % россиян, то в связи с этим откуда взять силы и возможность на репродуктивный климат? Отсюда и демографические показатели. Чистый коэффициент воспроизводства населения снизился до катастрофической цифры – 0,6. Такого беспрецедентно низкого уровня воспроизводства ранее в нашей стране не отмечалось даже во время войны». Дважды она подчеркнула одну горькую и трагическую мысль: идет процесс депопуляции и вырождения нации. Один абзац она набросала на отдельной странице и написала: «Мои окаянные мысли»: «Если говорить, в чьих интересах изменился строй и кто в результате проиграл за эти двадцать лет, так это именно эти “нерепродуктивные” люди. А их большинство в России. Послушаешь телеведущих – ну не жизнь у нас, а просто рай. В доказательство они и видеоряд поставят, и музыку популярную запустят, и обязательно найдут тех, кто даже сейчас, после всевозможных санкций и свалившейся вопиющей дороговизны, всем доволен. Но если вспомнить, что большинство наших граждан лишилось своих сбережений, прав на участие в бывшей общенародной собственности, устойчивого социального положения и достойного уровня жизни, то очевидно, что рожать детей, ждать восстановления сбережений и справедливости со стороны государства пока бессмысленно. Что же тогда делать? Ведь я патриотка, люблю Родину, готова ради нее отдать жизнь, но она, эта самая жизнь, при таком прозябании не в радость, а в наказание!» Она вдруг вспомнила Высоцкого и добавила цитату: «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята».

В самый разгар работы, когда она находилась в творческом запале, резко и не вовремя задребезжал мобильный. Она прислушалась и с первых слов поняла, что это тот голос, который она не могла забыть.

– Как его? – и вспомнила: – Полетаев!

От внезапного шока она хотела сразу его перебить, сказать, что она все про него знает, никаких угроз не боится, но решила вначале выслушать.

– Здравствуйте, это по поводу дачи, – зазвучал скрипучий гортанный голос. – Итак, прошла ровно неделя, как вы обещали подумать, договориться с отцом и уступить эту дачу за цену, которую мы вам предложили. Повторяю, прошла ровно неделя! Какое решение вы приняли?

Ольгу привели в ярость даже не слова, а тон, которым они были сказаны: прокурорский и безапелляционный. Люди, которые хотят что-то купить, по крайней мере, стараются произвести хорошее впечатление, а тут каждое слово – как будто судебный приговор.

– Повторяю, прошла ровно неделя!

Ольге что-то в голове стучало – не ссорься, старайся повернуть разговор в доброжелательное русло.

– Скажите, пожалуйста, откуда вы знаете мой телефон? Я помню точно, что я его вам не давала/

– Вы популярная личность в «Fasebook», поэтому найти ваш телефон не составило никакого труда. Во-вторых, мы хотим иметь дело с тем, кто заинтересован в продаже дачи. Послушайте, вы же разумный человек: за деньги, которые мы вам предлагаем, вы сможете купить и большую квартиру, и дачу под Москвой и, главное, поможете тем людям, которые хотят жить именно здесь.

– Я могу рассчитывать на вашу честность?

– Конечно.

– Зачем вам нужна именно эта земля?

– Вы как, влюбляетесь в того парня или – не в того?

– Наверное, в того.

– Что вы цените в мужчине?

– Это что, кроссворд? Впрочем, скажу: я ценю в мужчине прежде всего талант, потом скромность и в последнюю очередь амбиции и статус.

– Вы забыли еще одно свойство: хладнокровие, достижение цели любыми средствами…

– Смотря какими!

– Мы покамест не перегибали палку. Мы все время просим, добавляем цену и надеемся наконец, что вы согласитесь! Нормальные люди тут бы и раздумывать не стали. От счастья бы прыгали до потолка.

Последняя фраза ее буквально взорвала. Она набрала воздух, и ее понесло без остановки:

– Вы, господин Полетаев, превосходите все возможные рамки и действительно ведете себя хладнокровно и, добавлю, в высшей степени цинично! Вы настроили против себя всех. И вы не назвали того, о чем мы договаривались.

– Ай-ай-ай, о чем же мы это договаривались? Мы договаривались, что я позвоню через неделю, я это, как видите, и делаю. Ни о чем другом мы не договаривались!

– Нет, неправда, мы договаривались совсем о другом. Мы условились, что вы наконец перестанете врать и скажете, для чего вам нужна наша земля, потому что сам дом уже стар и не стоит той суммы, которую вы предлагаете. Поэтому, посоветовавшись с моим отцом, владельцем этого дома, мы решили вам в его продаже отказать и просим больше нас по этому вопросу не беспокоить!

– Вы сильно пожалеете об этом. И очень скоро! – гневно выкрикнул Полетаев.

– Ваша угроза будет передана в полицию, и тогда посмотрим, кто о чем пожалеет. И запомните, полковник Игнатов найдет на вас управу.

Ольга отключила телефон, присела от волнения на тахту и тотчас пожалела, что брякнула про Игнатова – сорвалось первое ментовское имя, которое было на слуху.

– По всей видимости, они здесь одна шайка-лейка, а я со своими угрозами как пугало среди волчьей стаи.

Вдруг вспомнив, что в целой округе она одна, Ольга вскочила и бросилась в подсобку, где в углу она видела ружье, принадлежавшее когда-то деду Алексею. Подсобка по давней бесхозности была завалена разным скопившимся за многие годы барахлом, но приклад ружья она сразу заметила и осторожно вытащила его из общей кучи. Ствол ружья был замотан в плотную замасленную ткань, но в развернутом виде старый дробовик выглядел грозным оружием. Обшарив разные коробки, она нашла одну, на которой выцветшим фломастером было написано: «16-й калибр». Патронов оказалось немного, всего шесть штук. Схватив все это богатство, она ринулась наверх и, заняв оборону у окна, стала поджидать возможные последствия состоявшегося разговора. Но вскоре стало темнеть, наступивший вечер, напряженное ожидание постепенно измотали ее. Немного погодя она, не раздеваясь, заснула, проснулась около одиннадцати вечера. Спустившись вниз, Ольга еще раз проверила входную дверь, пристально вгляделась в очертания двора, нет ли засады или подозрительных теней, и, успокоившись, поставила чайник, чтобы перекусить. Ужин оказался поздним, но вполне сносным. Она даже выпила рюмку мартини, принесенную еще Татьяной. Посмотрев на часы, она решила позвонить отцу, но потом передумала.

– Чего беспокоить молодых, да еще после концерта, – решила она и случайно включила телевизор.

По ледовскому каналу шел информационный блок о только что прошедшем сольном концерте любимой певицы города – Татьяны Богато-вой. Татьяна Георгиевна, во всей красе расшитого русского сарафана, давала интервью после концерта, и рядом с ней Ольга увидела отца.

– Ну все, слава богу, попался, – усмехнулась она и вдруг вдалеке услышала выстрелы. Вначале она подумала, что это фейерверк по какому-то случаю по телевидению, но, убрав звук, поняла, что стреляют рядом. Она бросилась наверх и взглянула в окно. В доме Валерия горел свет, и выстрелы раздавались в той стороне. Не раздумывая, она надела куртку, положила в нее патроны и, захватив ружье, выбежала из дома. Все ее попытки понять подноготную и тайны нового знакомого вдруг ушли куда-то в сторону, далеко и безоглядно. Сейчас она рвалась на помощь. Она совсем не думала, чье это дело, ее или нет! Для нее важно было ему помочь. Если надо, спасти! Выстрелы звучали со стороны брошенного участка, ставшего непригодным для строительства дома. Дорога к нему была плохо освещена, и она вынуждена была бежать осторожно, стараясь не оступиться и не упасть. Неожиданно издалека стал нарастать звук работающего мотора. Это был мотоцикл. Фара резанула ей по глазам, она отскочила в сторону и, подвернув ногу, упала. Мотоцикл на огромной скорости проскочил мимо и скрылся за поворотом их дачи. Нога заныла, но она встала и, не обращая внимания на боль, побежала к месту, откуда раздавались выстрелы. Оказывается, под забором, охватывающим участок Валерия, был лаз, который, по всей видимости, исчезнувший мотоциклист не успел заделать. Не раздумывая, она пролезла внутрь и, выбравшись на участок, стала пробираться к дому, на освещенное место.