Она секунду помолчала, аккуратно сложила в папку дарственную и продолжила:

– Мишу не вернешь, вот и ты молчишь после поездки в полицию. Ну, что-нибудь сдвинулось с места?

Дрожжин отрицательно помотал головой и коротко сказал:

– Версия, что это несчастный случай. Дело практически закрыли.

– Ну вот, я так и знала. А я им здесь открою дело, – воскликнула она и сжала кулаки. – Никакими угрозами они меня отсюда не выкурят. Упрусь, как китайская стена. Вот бумага, она заверена, на ней печати и подписи. Все – это мое! Это подарок Михаила, и он дорог мне как память о нем.

Дрожжин повертел в руках документ, увидел, что он юридически и правомерно действительный, и неожиданно поцеловал ее в щеку.

– Поздравляю, это официальный документ, и теперь никто не посмеет лишить тебя права на этот участок.

– Спасибо. Ты знаешь, такое упрямство во мне проснулось! Полночи не спала, все думала, какой дом здесь построить. Виктор, я очень хочу, чтобы ты мне его нарисовал. Конечно, нужен архитектор, но когда есть рисунок, легче будет и договариваться, и строить. С другой стороны, тут стало так неспокойно, что я стала плохо спать и постоянно боюсь чего-то.

Дрожжин тут же возразил:

– Неправда, найденная дарственная пошла тебе на пользу, выглядишь ты прекрасно и решительно, словно Хозяйка медной горы.

– Завтра у меня афишный концерт в Ледовске, а потом недельный отпуск, и я его проведу здесь.

– Как ты собираешься ехать в Ледовск? – внезапно спросил он.

– Обещали машину к обеду.

– А может, я тебя отвезу?

– Прекрасно, я за.

– Выедем пораньше, чтобы не торопиться. Перед концертом ты отдохнешь, а я с удовольствием тебя послушаю. Сюда вернемся, когда ты захочешь.

– Подожди, ты только это хотел мне сказать?

– И это тоже.

– И больше ничего? Ты знал, что у меня концерт в Ледовске?

– Знал.

– Откуда?

– Прочитал в интернете. Узнал, что все билеты проданы, и решил напроситься с тобой.

– Витя, тогда прошу тебя, давай возьмем мой портрет в Ледовск. Я столько наговорила моим девочкам из бэк-вокала об этой работе, о художнике Дрожжине, что мне не хочется их обманывать и разочаровывать.

– Хорошо, только пойдем, я поправлю фон. Получилось какое-то неведомое черное пространство, как у Пиросмани. Я знаю, что нужно сделать: фон должен быть светлее, а за окном разросшаяся сочная зелень.

Они поднялись на второй этаж, где после случившегося ограбления Дрожжин наконец разместил на стенах картины, а в самой светлой части мансарды, где были два полуовальных окна, устроил что-то вроде мастерской.

Ольга и впрямь желала счастья своему отцу. Измену матери и ее отъезд за границу по негласной внутренней договоренности они с отцом не обсуждали. Но по какой-то женской логике часть вины за случившееся Ольга брала на себя. Особенно ей тяжело было вспоминать, что в момент выбора она, соблазненная материнскими посулами о заокеанской жизни, хотела тоже уехать и оставить отца одного. Получалось, что они обе человека, который не только их любил, но на протяжении более чем двух десятилетий тянул и поддерживал, бросали одного, словно признавая виновным за то, что там – за кордоном – живут лучше и сулят большее счастье, чем то, что мог предоставить им он.

Теперь, когда неожиданно появилась женщина, которая явно была достойна отца, видя его счастливым и влюбленным, она с радостью стала содействовать этому союзу. Особенно ей запомнилось искреннее и откровенное объяснение Татьяны о ее связи с покойным Гориным и та оценка, которую певица высказала по отношению к мужчине, за которого могла бы выйти замуж. Это было озвучено в присутствии отца, сказано не впрямую, но с таким акцентом и смыслом, что Ольга это запомнила навсегда. Она почувствовала, что подобный взгляд отвечает и ее представлениям о браке. Вот и сейчас, думая о звонке и скором возвращении Валерия, она вдруг стала испытывать острый интерес к этому знакомству. Она задала себе вопрос: не под влиянием ли Татьяны у нее появились какие-то серьезные намерения по отношению к этому молодому человеку и ожидание возвращения Валерия больше чем, легкого флирта и общения с любым очередным мужчиной. Интуиция ее не обманывала, Валерий тоже сразу отнесся к ней горячо, искренне и увлеченно. Этим первым признакам влюбленности Ольга очень доверяла, а в этом случае даже вывела формулу: приехала к отцу, а получилось по Божьим чертежам – встретила того, кого даже не мечтала увидеть.

«Неужели и впрямь это он, тот, кто мне нужен!» – думала Ольга, поминутно прислушиваясь к своим чувствам. Странно, но ее не смущало ни то, что они знакомы несколько дней, ни то, чего боится любая женщина, готовая сойтись с мужчиной близко, – ожидание привычного финала, по принципу народной мудрости – «поматросил и бросил», нет, ничего этого она не боялась. Боялась она другого, она чувствовала, что за его поведением, несомненной самостоятельностью и обеспеченностью кроется какая-то тайна. Про родителей он говорил кратко: бывшие врачи, держат аптеку в Ледовске. О своей работе математика в институте и вовсе говорил неохотно, как о террариуме единомышленников. Тогда откуда этот достаток: заплатил отцу за картины большую сумму денег из собственного сейфа, построил роскошный особняк, готов субсидировать местного бизнесмена в борьбе за получение участка под непростой бизнес – рыбоводство? Она вспомнила о том, когда они разговорились в его доме о пришедшей к Онегину Татьяне и о той оценке, какую сделала она своему возлюбленному. Но теперь и она, как пушкинская героиня, не могла ответить, что он все-таки за человек и какая тайна за ним стоит. Странный человек – вдруг без всяких объяснений уехал и ни одним словом свой отъезд не объяснил. Как психолог Ольга быстро вычислила, что близкой женщины у него нет, но есть то, что скрыто от нее и, пожалуй, ото всех. А вот что ей запомнилось больше всего, так это комната в его доме, переполненная компьютерами. Прямо-таки какой-то вычислительный центр.

А ни хакер ли он? Не взломщик ли он, этот математик, чужих сейфов и валютных счетов? А может быть, он сейчас играет в карты? Ведь недаром говорят, что многие бывшие математики в наше время стали великолепными картежниками, подумала она и пришла в ужас, как далеко заглянуло ее, современной Татьяны, воображение.

Утром, после отъезда на концерт отца и Татьяны, Ольга решила наконец засесть за работу. Несколько дней она подбиралась к сюжету своей статьи и не знала, с чего ее начать. И вдруг неожиданно все пошло: новые лица и ощущения, связанные с поездкой, сами собой подсказали, о чем должна быть статья. «Статья будет и хорошей, и полезной, – рассуждала она, – если разговор пойдет о главном: о мужчине и женщине». Она достала все свои блокноты, испещренные карандашными записями, развернула пару книг по статистике и материалы Росстата с ежемесячными сведениями о занятости населения, – которые захватила с собой, чтобы не рыться в интернете, и приступила к работе. Для того чтобы точнее выстроить завязку, она решила начать с проблемы рождаемости. Понадобились некоторые статистические данные, и прежде всего, по странам-соперникам. Выяснялась простая, но существенная вещь: соотношение репродуктивного возраста мужчин и женщин! Так, в США за последние 30 лет население выросло на 90 миллионов, но не за счет эмигрантов, среди них прирост всего лишь на полтора миллиона. Все решается соотношением между полами. Мужчин в Америке намного больше, и в каждом штате своя статистика. При этом у них не ограничиваются провозглашением прав обоих полов, а создается равенство возможностей в осуществлении этих прав и для мужчин, и для женщин. (В скобках она отметила статистику и главного соперника США – Китая, где на 1200 мужчин приходится всего лишь 1000 женщин, а в некоторых провинциях эта цифра достигает 1400 на 1000.) Далее она перешла к России, где на 1174 женщины всего лишь 1000 мужчин. Из этой тысячи, к сожалению, вычитается большая часть, которая представлена алкоголиками и наркоманами, а кроме того инвалидами и нетрудоспособными.