В коридор, что-то легкомысленно насвистывая, свернул высокий парень с ящиком пива, пристроенным на широком плече. Очевидно, один из местных служащих. Я невольно уставилась на него, заметив черную повязку, пересекавшую лицо и закрывавшую его левый глаз. В сочетании с темно-зеленой банданой, расстегнутой едва ли не до пупа рубашкой и закатанными рукавами она придавала ему дерзкий, прямо-таки пиратский вид. Круто, однако! Да и вообще мне он вдруг показался необычайно привлекательным, до такой степени, что так и продолжила откровенно на него пялиться, пока парень приближался, ступая легко и пружинисто, будто и не был обременен нелегким ящиком. Перехватив мой взгляд, он ярко и открыто улыбнулся, обнажая прекрасные белоснежные зубы, и игриво подмигнул. А я расплылась в ответной улыбке, почему-то совершенно не способная этому противостоять. «Вот, наверное, выгляжу дура дурой, уставившись на незнакомца», – промелькнула мысль, но тут же стало плевать. Он мне нравился. Вот так вот внезапно, сильно, и я не видела ни одной причины, как-то этому сопротивляться.

– Дальше по коридору и за углом есть служебный, – прошептал красавчик пират, поравнявшись со мной и стремительно наклонившись к самому моему уху, и, не останавливаясь, пошел дальше. А я… я, будто овца на веревочке, потопала за ним. Через десяток метров свернула за угол, огляделась, но не обнаружила никаких дверей, кроме одной в самом конце коридора, к которой и прислонился поманивший меня парень, избавившийся уже от ящика. Он продолжал улыбаться, но теперь от этого почему-то побежали мурашки по коже. Я тряхнула головой, застигнутая врасплох новым противным тычком сзади в мозг, и прищурилась пристально, глядя в его лицо и недоумевая, какого же хрена он показался мне настолько привлекательным. Его черты были словно пронизаны жестокостью, а единственный глаз будто жег мне лицо.

– Что, своей работой любуешься? – жутковато прорычал он, указав на повязку.

Гулко сглотнув, я шагнула назад, он со смертоносной стремительностью повторил мое движение, оказываясь намного ближе. Времени на осознание собственной тупости не было, и, заорав, я шарахнулась назад, разворачиваясь. Но крик мой оборвался, когда ублюдок сильно дернул меня за собранные в хвост волосы и швырнул в дверь за собой. Она распахнулась от удара, и я кубарем выкатилась наружу, в темноту, очутившись на четвереньках в какой-то огромной зловонной луже.

Со всей доступной мне сейчас скоростью я вскочила на ноги, шипя нечто невнятно-матерное от жжения в счесанных ладонях и коленях, и метнулась прочь, только для того чтобы понять: находимся мы в каком-то тупике, рядом с мусорными баками. Очевидно, какой-то задний двор клуба, окруженный с трех сторон кирпичной стеной метра два с половиной высотой и запертыми глухими воротами – с последней, четвертой.

– Да что же тебя к помойкам-то так тянет, дворняга ты долбаная? – пробормотала, пятясь и сбрасывая по ходу туфли на огроменных каблуках, пока не уперлась спиной в стену. Огляделась еще раз со смесью паники и тоски. Никакого шанса, что как-то смогу перебраться через эту преграду – я ведь не чертов человек-паук или там прыгучий кузнечик. Вот так и придет мне конец в этом вонючем закоулке, пока скотина Риэр развлекается буквально в десятке метров от меня. Эх, лучше и правда пошла бы его искать и обломала в очередной раз, хоть на душе стало бы приятно от осознания, что сделала этому кинувшему меня на произвол судьбы козлу маленькую, но гадость.

– Некуда бежать, – ухмыльнулся одноглазый, торопливо снимая рубашку. Еще и запачкаться, видно, боится.

– А кто сказал, что я бегу? Прошлый раз совсем не я убегала. – Проглотив свой страх, нащупала в кармане отвертку и прикинула свои шансы. Ну, похоже, их не слишком много. Собственно, никаких. Интересно, если я стану голосить что есть сил, хоть кто-то услышит и поможет?

– Орать бесполезно. Даже если тебя услышат, то помочь не успеют, – ответил на мой незаданный вопрос агрессор, успевший уже раздеться до трусов.

Остроумный или вообще хоть какой-то ответ на ум не шел, так что выходит – помирать мне, так и не сразив мерзавца своим неповторимым сарказмом.

– А я думал, придется пару дней тебя за собой потаскать, пупс, пока он на тебя выйдет, но с тобой все не по плану! – раздался откуда-то сверху голос Риэра, напугав меня до икоты, даже сильнее, чем появление моего предполагаемого убийцы. И снова никакой подходящей колкости на ум не пришло, только и выдохнула со смесью гнева и облегчения.

Почти голый «пират» вскинул голову и предупреждающе зарычал, сделав в мою сторону несколько шагов. Больше всего мне хотелось завизжать по-девчоночьи и рвануть от него, пусть даже это означало бегать тут по кругу, но откуда-то пришло понимание, что паника приведет только к немедленной атаке. Ты бежишь – хищник преследует, закон жизни, однако. Поэтому я просто стала плавно и неторопливо скользить вдоль стены, увеличивая дистанцию. Тем более что мужчинам, кажется, было немного не до меня.

– Ты смеешь на меня скалиться, Муратик? Совсем страх потерял или попутал что-то в этой жизни? – с немного чрезмерно подчеркнутым изумлением спросил Риэр, и теперь я смогла разглядеть прямоугольник темного окна на уровне третьего этажа и силуэт сидящего на подоконнике, свесив наружу ноги, мужчины.

– Не называй меня так! – рявкнул презрительно-ласкательно обозванный «Муратиком» и явно в ярости повернулся от меня к альфе, что не могло не радовать. – Мое новое имя Ипиго, и плевать я хотел на твой статус и на других альф! Вы теперь ничто, самодовольные ничтожества, которым очень скоро укажут их место!

С эпитетами, данными одноглазым властным засранцам, я была полностью согласна, но, само собой, поддерживать его правоту вслух не собиралась. Меньше надо отсвечивать, и авось они тут в пылу своих иерархических разборок обо мне забудут. Я пристально присмотрелась к воротам, прикидывая величину щели между железным полотном и землей и собственные размеры. Протиснусь или нет?

– Ух ты! И кто же это такой грозный? – фыркнул Риэр и, оттолкнувшись, прыгнул вниз, мягко приземлился, лишь кратко коснувшись асфальта кончиками пальцев одной руки, тут же выпрямился и брезгливо затряс ими. А я, между прочим, на этом стою. Босиком!

Среагировав на его появление во дворе, одноглазый рыкнул и метнулся в мою сторону, но Риэр молниеносно встал у него на пути и отбросил. Самого перемещения альфы я и не увидела. Только он стоял у противоположной стены, и вот уже его широкая спина прямо перед глазами, а мой почти убийца летит и врезается лопатками в кирпичную кладку с глухим стуком, будто состоит совсем не из плоти, а сделан из дерева. Буратино-переросток, блин. Если бы меня, да и любого нормального человека так вмазали в стену, то подняться был бы уже не вариант, да, пожалуй, и выжить тоже, а одноглазому хоть бы что. Спустя долю секунды он уже снова был на ногах и стремительно обходил Риэра слева, похоже, примериваясь, как через него добраться до меня. И от этой его жуткой целеустремленности и неубиваемости мне стало окончательно страшно.

– Рейчик, прикончи его уж как-нибудь! – заныла я, наверняка звуча ничуть не лучше той же Милы. – Обещаю, я тебе за это больше никогда в жизни дерзить не стану!

– Заткнись, пупс, ты меня отвлекаешь! – огрызнулся альфа, неотрывно отслеживая движения противника, который теперь стал расхаживать перед нами туда-сюда, словно выискивая лучший угол для нападения. – И, кстати, не стоит давать обещаний, которые ты в принципе не способна выполнить.

– Уйди, Риэр! – потребовал Мурат-Ипиго. – Я не хочу тебя убивать. Ты со временем можешь понять и принять все, что грядет. Именно ты, в отличие от тупых других альф, чья участь жалкая уже предначертана.

– Муратик, а ты, часом, не обдолбался, щенуля? Говоришь как помороженный, убийством мне грозишь. Ты! Мне! – насмешливо и высокомерно ответил Риэр и сложил на груди руки, будто вообще не воспринимал одноглазого за противника, достойного его высочайшего внимания, но я видела, как напряжена его спина, и взгляда он не отводил.