21/X-41
Последняя сводка: «На Западном фронте наши войска отбили несколько ожесточенных атак немецко-фашистских войск». Кроме того, появилось «Можайское направление» и Малоярославское. Гжатск взят, да и Можайск, по всей вероятности. Сегодня утром опять удачно достал продуктов: печенье 200 г, муки 1 кг и сахар 500 г, простояв в очереди не больше 45 минут (sic). Красота! Читаю «Les Cloches de Bâle» Арагона ― прекрасный роман. Страшно жалко, что не смог я достать в Библиотеке «Les Beaux Quartiers», которые страшно хотелось перечесть, ― очевидно, просто с собой увезли какие-то эвакуирующиеся. Досадно. Вчера был у парикмахера. Сегодня, по всей вероятности, встречусь с Валей. Меня это интересует с хлебной точки зрения. Все-таки здорово, что Валя работает, ― не то что я, дуралей, бью баклуши. К 9 часам пойду шамать в кафе «Москва» ― если что-нибудь там будет. Печенья ― хорошие, но вряд ли у меня хватит терпения хранить их ― все съем, по всей вероятности. Кричит радио. На улице ― серая слякость. А здорово: осадное положение! Осадное положение… Мы сразу воображаем крепости, рыцарей, турниры и битвы… Ах! действительность от этого весьма далека… Но, чорт возьми, не беда. Теперь я мечтаю о времени, которое, несомненно, наступит и мне принесет деньги, условия для работы, путешествия, женщин… Но я также отлично знаю, что наступит, а потом пройдет некоторый период, и все это мне начнет надоедать, и я начну мечтать об иных формах жизни, о других возможностях. Однако я уверен, что предвидение неизвестного и будущего мне не помешает всеми силами стремиться достигнуть ближайших целей. Конечно, цели не бывают конечными, цели сменяются, но ничего нельзя достигнуть одним махом, надо идти по ступеням, цели и есть ступени. Радио продолжает орать. Мне хочется посрать. Победим ли мы немцев? Они взяли Львов, Минск, Кишинев, Киев, Смоленск, Одессу… Они на грани взятия Москвы. Во всяком случае, мне кажется, что не мы их победим. Некоторые говорят, что Москва будет взята к Октябрьским праздникам. Очень жаль, что Митя удрал: он пропускает очень интересное время, историческое время. Кстати, он не хотел уезжать. Его дядя был назначен в Академию наук, в Ашхабад. Вчера послал телеграмму-молнию этому дяде, чтобы он мне послал точный адрес Мити. Английские и советские войска оставляют Тегеран. Видимо, эти войска будут защищать Баку. По всем фронтам продолжается ожесточенная борьба. Мне хочется переписать «Месье Тэст» целиком. Я это сделаю, если успею. И еще предвижу разочарование, предстоящую скуку от встречи с Валей. По телефону у нас очень оживленные, умные разговоры, так же и в письмах, а когда встречаемся – ничего не прибавляется, наоборот, мы скованны и т. д. (как в «Тесных вратах» Жида).
21/X-41
Сегодня утром купил килограмм муки, коробку консервов (крабов) и 3 коробки вафель, из коих съел одну и собираюсь начать вторую ― к чему хранить? Я хочу радоваться, и единственный способ это делать ― хорошо питаться. Вчера съел все печенье. В сущности, никто не знает, что будет завтра; и лучше съесть вкусное сразу, даже если потом будешь об этом жалеть, по крайней мере, будет что вспомнить ― вроде «гастрономического» наслаждения. Вчера видел Валю. Она много работает на своем хлебном заводе. Она переживает период морального кризиса, не знает, о чем думать, кому верить, и очень боится немцев, хочет бежать пешком или отравиться морфием, если они войдут в Москву. Ее отец был коммунистом, но он умер в 32 году. Чего же ей бояться? Нечего, абсолютно. Я стараюсь ей объяснить. Я очень хорошо понимаю причины ее подавленности: с одной стороны, ей приходится работать, она не может учиться; с другой стороны, то, что пишут в газетах и передают по радио о немцах, ее очень пугает; с третьей стороны, она видит, что московское население отнюдь не патриотически настроено; она видит совсем растерянных людей; она слышит не очень патриотические разговоры. Все это ее путает, она не знает, кому верить, что думать о положении теперь и о будущем. Я стараюсь вдохнуть в нее силы… Были в кино, где я второй раз смотрел «Дело Артамоновых». Потом мы встретились с Сербиновым, который в Челябинск не уехал. Он говорит, что и не уедет. Посмотрим; он напускает очень патриотический вид. Он говорит, что немцы Москву не возьмут. Если бы это было так… Но я сомневаюсь. Все сомневаются во всем. Сегодняшнее сообщение: новое направление нацистских нападений на юге: Таганрог. Немцы наступают через Таганрог на Ростов-на-Дону. В сущности, они великолепны. Что-что, а драться, вести войну и наступать они умеют. Этого нельзя отрицать. Они по всему фронту продолжают свое наступление, особенно сильное на Западном фронте и на юге (Таганрог). Все, с кем мне приходилось говорить, а таких немало, не доверяют помощи, которую нам оказывают Англия и Америка. Главный смысл разговоров: Англия ведет эгоистичную политику; ее помощь нарочно медлительна. Большинство думает, что англичане ждут нашего поражения или нашей победы, главное для них, чтобы немцы потеряли возможно больше сил в этой кровавой войне, и тогда, в нужный момент, когда потери Рейха достигнут максимума, англичане нападут на Германию в Европе. Это весьма возможно. Надо признаться, что в интересах англичан ждать, что будет. Совершенно ясно, что в данный момент они могут, чтобы нам помочь, пойти в наступление во Франции или в Бельгии, но понесут много потерь. В их интересах добиться большего результата с наименьшими потерями. Ясно, что если бы англичане атаковали Европу, они добились бы сейчас большого успеха, но и понесли бы максимум потерь. Остается все тот же вопрос: будет ли взята Москва. Если немцы отрежут Баку, откуда красным брать нефть? Она есть в Башкирии (Урал), но недостаточно. Говорят о большой военной промышленности, которую сейчас очень быстро создают на Урале. Что касается работы, я не знаю, как быть. Надо же будет когда-нибудь начать работать. Когда деньги кончатся. Конечно, хорошо было бы устроиться в какую-нибудь библиотеку, например, в Библиотеку иностранных языков, но вряд ли это удастся ― у них, наверное, полный штат. А работать на заводе ― ясно, что это совершенно мне не улыбается.
Сербинов тоже ищет работу. Н-да. Читаю «Les Faux-Monnayeurs» ― очень интересно. Хочется «зажухать». Сегодня кушал в кафе «Москва». Н-да. Сегодня, в 3 часа, я и Валя будем у Сербинова. Histoire de passer le temps.[98] Сегодня уезжает ― во всяком случае, собирается уезжать ― эшелон писателей в Ташкент через Саратов. Встретил Кашкина ― пресимпатичный человек. Кочетков тоже не уезжает ― едут в теплушках, и неизвестно когда доедут, и доедут ли вообще. That is uncomfortable, comme disent les Anglais. Très peu pour moi.[99]
22/X-41
4 месяца войны с Рейхом. Последнее сообщение: «В течение дня 21 октября наши войска вели бои на всем фронте. Особенно напряженные бои продолжались на Западном направлении, где наши войска отбили ожесточенные атаки врага». Немцы продолжают вводить в бой новые силы. Особенно сильный натиск ― на Можайском направлении. С хлебом мои дела хороши ― получил карточки, а по карточкам можно доставать безо всякой очереди белый, серый, черный хлеб по 400 гр. в день. Итак, хлеб пока что обеспечен; кроме того, Валя достанет сегодня-завтра (я ее попросил вчера, когда не знал о карточках) хлеба. Сегодня был в бане; suis propre comme un sou neuf[100]. Весь тон прессы ― отстаивать каждый дом, улицу. Купил однотомник Лермонтова и «Гамлет» в переводе Пастернака. Вчера был в кино с Валей и Сербиновым. Целый день шатались по городу. Валя настроена пораженчески ― т. е., что Москву, по всей вероятности, возьмут, а Сербинов уверен в противном. Дней 6–4 тому назад я был уверен, что Москву возьмут; теперь, à vrai dire[101], не знаю, что и говорить, ― как-никак, немцы еще не дошли до Москвы. Прорвутся ли они к ней через Можайск по магистралям? Интенсивное их наступление продолжается на юге, direction Taganrog ― Rostov-sur-Don[102]. Неужели советские войска отстоят Москву и не дадут немцам овладеть ею? Не верится что-то мне в это: слишком наши люди дезорганизованы, да и техника хромает. Не верится. Впрочем, увидим. Все время известия: такого-то взяли, такого-то взяли… Гм…ce n’est guère rassurant. Enfin… n’anticipons pas.[103] У меня побаливают глаза из-за света электрического ― в комнате, которую занимаю, нет дневного света, и много читаю. Сегодня-завтра пойду к глазному врачу насчет очков ― а то погублю глаза. Кроме того, постараюсь заказать 2й ключ от парадной. Сербинов хвастает о патриотизме, а сам рассказывает антиеврейские анекдоты… Хорош! Валя повредила руку на заводе; я ей принес почитать книгу Ахматовой «Из шести книг». Валю, главным образом, беспокоит ее отчим: военный следователь; в случае прихода немцев Валя боится, что ей из-за него не поздоровится. Думает ликвидировать сочинения Ленина; карточки же отца (партийный, умер в 32м г.) сжигать жалеет. Я ей твержу не бояться ничего: все зависит от нее самой. Мне Лиля и Зина страшно надоели ― но приходится с ними жить и на них рассчитывать. Да, глаза нужно будет лечить ― я бы хотел, чтобы мне прописали очки, носил бы иногда, чтобы читать и носить ради шика. Увидим. Сегодня в 10 ч. 30 буду звонить Вале. Работы все не намечается. Н-да, pas bien fameux[104]. Ну, ничего. Хоть книги хорошие, шамать есть что; кое-что денег, жить есть где, вещи.
