Марьяна поднялась за мальчишкой в этот «великолепный, лучший номер».

Как ожидалось, ничего такого в нем не было, разве что мебели побольше, да занавески почище. И выходило окно не во двор с возчиками, а смотрело на лес. Она дала мальчишке пару медяков и приказала, чтобы к ней сейчас поднялся капитан Владислав.

– Знаешь такого?

– Знаю, – ответил мальчик. – Сейчас скажу ему, чтобы поднялся.

– Да, и мне сюда корыто с горячей водой пусть принесут, через минут сорок.

– Хорошо, все будет выполнено, – ответил мальчик и унесся прочь.

Уже через минут пять капитан постучался в дверь и, дождавшись ответа, вошел.

– Присаживайтесь. Квас будете?

– Нет, спасибо, я потом лучше пива выпью.

– Ну а я налью – плотно пообедала, так и тянет залить пожар. Вам не показалось, что ребрышки слишком наперчены?

– Госпожа, вы же не для того меня позвали, чтобы ребрышки осуждать? – усмехнулся Слава.

Марьяна тоже улыбнулась:

– Ладно, оставим, так сказать, светские реверансы и сразу к делу. Я могу отдать этот меч в обмен на услугу.

– Какую? Пришибить кого-то? Украсть корону императора? Зарезать бабу, уведшую жениха у такой как вы красавицы?

– Ну зачем же так уж зверски. Пусть себе император оттягивает голову короной, а бабы бегают по миру. Все проще и сложнее. Мне надо сделать одному моему другу дворянство. Пусть безземельное, все равно. Но оно должно быть честное, заверенное императором, зарегистрированное во всех книгах. Можете?

– Дайте-ка подумать… Хм-м, в общем-то, могу, да. Вы гарантируете, что этот меч будет моим? Мне надо знать это наверняка. Мне придется идти на траты и лезть в глаза серьезными людям. Понимаете? Мне не хотелось бы, чтобы между нами возникло недопонимание… Он пристально посмотрел в зеленые глаза магички, как бы предупреждая: «Кем бы ты ни была – все умирают. И я не прощу».

– Капитан, я гарантирую своей жизнью, что если вы это сделаете, меч будет ваш.

– Хорошо. По рукам. Встретимся в гостинице, как и договаривались. Послезавтра в полдень. Я уже дам вам ответ, что у меня получилось.

– Отлично. Тогда мы с вами прощаемся – вон мне уже ванну несут, так что – до свидания.

– А точно прощаемся сегодня? – Капитан плотоядно улыбнулся и поднял бровь.

– Точно-точно, – засмеявшись, сказала Марьяна, пропуская слуг, занесших ванну. – Пока, капитан, шагайте пить ваше пиво. – Она мягко подвела его к двери и вывела наружу. – Давайте-ка я провожу вас до лестницы – вдруг дорогу забыли… – Они засмеялись, Марьяна проводила его по коридору и остановилась, глядя на широкую спину, затянутую в потертую коричневую кожу. «Ведь нет худа без добра. Не напали бы эти уроды, я бы с ним не познакомилась. А вон чем знакомство обернулось! Дай бог чтобы с дворянством получилось», – подумала она.

Марьяна постучала в номер охранников – они еще не спали. Она забрала оттуда номера мешок с деньгами и пошла к себе, предупредив, чтобы с утра были готовы и не пили спиртного – головы нужны трезвые.

Минимум полчаса она отлеживалась в горячей воде, тело отходило от перегрузок. Она осмотрела себя – ни царапин, ни синяков не было. Организм сам залечил все ушибы и переломы – скорее всего, еще было сломано два ребра, когда сабля нападавшего ударила в бок. Она стала опять вспоминать, что кричали разбойники, и эта мысль не давала покоя. И вдруг вспомнила! «Берем деньги из возка!» Откуда, откуда они знали, что она везет деньги, и именно в возке?! Полное впечатление, что за нею следили, кто-то знал все шаги наперед. Они и нацелены были только на возок.

Марьяна помыла голову, ополоснула мыльную пену, потом вытерлась большим полотенцем, попрыгала на одной ноге, чтобы вытряхнуть попавшую в ухо воду. Интересно все же – откуда они знали? Она проверила, заперта ли дверь на задвижку – все было прочно. Окно тоже было закрыто. Постель с атласным одеялом и действительно былыми шелковыми простынями была уже разобрана. Марьяна легла и стала обдумывать свои дальнейшие действия.

Через минут десять она пришла к выводу, что все вроде продумано как следует и дальше война план покажет. Вспомнила Влада. Небось, привел какую-нибудь бабу в ее постель и кувыркается с ней, мерзавец! Как ни странно, она была права – он действительно привел бабу в ее постель, вот только кувыркаться с ней ну никак было нельзя. Она подумала: наверное, сейчас Машку с Аринкой трахает в свое удовольствие, а она тут холодную постель греет! Проскользнула грешная мысль: может, правда надо было этого капитана привести – все теплее было бы и веселее… Она посмеялась таким мыслям, давно уж ее на грех не тянуло. Уж и забыла когда. Ну постель с Владом не считается – он кто-то вроде полумужа-полубрата-полудруга – типа родня, в общем, это не грех.

Потом она попыталась уснуть, и для этого воспользовалась старым способом: стала считать овец… Когда сто шестьдесят третья овца обернулась голой девкой на четвереньках, и голосом Машки заявила: «Да, сладкий мужик, хорошо мне с ним кувыркаться!» – Марьяна не выдержала…

Влад

Владимир проснулся среди ночи. Что-то встревожило его, какое-то странное чувство. Так, наверное, чувствуют звери, выслеживаемые охотником. Он прислушался – никаких посторонних звуков: рядом сопит Маша, уткнувшись ему в подмышку, остальные женщины в избе выводят рулады носами.

Он закрыл глаза и попытался заснуть. Вдруг невероятный грохот сбросил его с постели, он вскочил, как подброшенный пружиной и нагнулся за кистенями, лежащими у постели – дверь почти слетела с петель, выбитая ударом бревна и в проем с ревом полезли бородатые рожи.

Арина завизжала и замерла на топчане, прижав руки к груди, Влад бросился к ней, схватил за руку и метнул за спину так, что она проехалась по полу и влетела в комнату Марьяны. Нападавших он встретил, держа в каждой руке по кистеню. В замкнутом пространстве ими было очень удобно биться, в отличие от тяжелой и длинной катаны. Да и стояла она в углу, далеко – доставать некогда.

Налетевшего на него щербатого парня в меховой папахе с кривой татарской саблей в руке Влад лишил его оружия, захлестнув клинок цепью и вырвав с такой силой, что тот улетел за печку и воткнулся в бревенчатую стену, прорвав обои. Суки, испортили стену, отстраненно подумал Владимир.

Сабля дрожала в стене, глубоко воткнувшись, а Влад уже добивал налетчика ударом второго кистеня в висок. Хрясь – и мозги разлетелись по комнате, забрызгав стены и беленую печь. Дзз-зын-нь – удар шара переломил узкий меч второго нападавшего, следующий шар вбил ему в голову железную шапку. Третий перепрыгнул через тела товарищей и яростно замельтешил перед глазами Влада короткими клинками. Тот вертелся ужом, уходя из-под ударов. Его же атаки, направленные в туловище противника, не доходили до цели. То ли толстая поддевка была на парне, то ли в раже он не чувствовал боли, – в общем, лекарю пришлось поскакать, пока он не заметил лезущих в проем сломанной двери дополнительных «спарринг-партнеров», и не решил, что это уж слишком.

Влад максимально ускорил восприятие, и его силуэт практически размылся в движениях: за три удара он выбил из рук одного противника причудливые короткие мечи, а следующим – перебил кадык другому. Тут комната заполнилась народом, и ему пришлось по-настоящему туго. Враги давили его массой, нанося кучу беспорядочных ударов. Вот когда он пожалел, что не взял катану… Наконец решился – отпрыгнул назад, схватил ее в руки… и первый же удар рассек нападавшего до пояса.

Влад быстренько оставил идею захватить кого-то в плен для допроса и уже бил просто наповал. Нападавшие попятились, видя такой страшный конец товарища, но было уже поздно – тяжелыми круговыми горизонтальными движениям, как гигантской косой, Влад «выкосил» врагов и выскочил на снег, прямо босиком.

Там уже шел бой – несколько десятков человек навалились на охрану клиники. Клинки мелькали в свете светляков, люди перемещались между домов, как тени, сходясь, падая, снова сходясь. Семен бился у стены, повернувшись к ней спиной и держа в одной руке короткий меч, в другой дагу – бился экономно, через минуту перед ним остались два противника, потом один… Но он побежал прочь. Однако ушел недалеко – через миг дага расцвела в его спине.